Война племен. Проклятые земли - Хайц Маркус. Страница 20

Тунгдилу показалось, что она собиралась сказать что-то еще, но передумала.

— А что еще ты нашла? — переспросил он. — Он спас мне жизнь, и я готов пойти на все ради него. Прошу тебя, скажи.

Гномка отвела глаза.

— Есть одна легенда.

— Говори! — рявкнул Боиндил, словно сейчас допрашивал вражеского шпиона. — Говори немедленно! Во имя Враккаса, да я все сделаю, лишь бы мой брат выздоровел и вновь стал таким же, как прежде. — В его карих глазах горела решимость выяснить все до конца, чего бы это ему ни стоило.

— На древних скрижалях, выбитых нашими предками тысячи солнечных циклов назад, написано, что обмороженного, в котором еще горит искра жизни, можно оживить искрой, горящей еще ярче.

— Что же имеется в виду? — удивилась Балиндис. — Как настоящий огонь может разжечь горн жизни? — Она посмотрела на Тунгдила. — Это ведь не означает, что мы должны вскрыть ему грудь и насыпать на сердце угольки, так?

— Этим мы убили бы его. — Златорукий задумался. Ему казалось, что где-то в глубине души уже начала зреть какая-то мысль, но он не мог ее ухватить.

— Что это еще за народная мудрость? — возмутился Боиндил. — Может, это какой-то кузнец решил поумничать и дал такой совет? Мой брат что, должен жрать огонь или вливать лаву в горло?

— Эту каменную скрижаль принесли нам из королевства Пятых, — рассерженно покосилась на него целительница. — И я не знаю, что это означает. Там так написано, и все тут. Я же тебе говорила, это всего лишь легенда.

Но Балиндис не спешила сдаваться.

— В легендах нашего народа сокрыто зерно правды, — возразила она. — Ты пыталась отогреть его в ванне, вливаешь в него горячий травяной чай, а что еще ты можешь сделать?

— Я? — Гномка опустила глаза. — Разве что молиться Враккасу, вот и все.

— Вот и все? — Боиндил уже готов был впасть в безумие, настолько он испугался за жизнь брата. — Неужели во всех этих пещерах нет какой-нибудь чудодейственной травы, чтобы…

— «Драконье Дыхание»… — Наконец-то Тунгдил понял связь между яркой искрой и королевством Пятых. — Ну конечно же! В легенде говорится о самом горячем горне в Потаенной Стране! — Он обвел взглядом озадаченные лица друзей. — Возможно, что этот горн обладает особой силой. Понимаете? В этом горне горит огонь из пасти великого дракона Бранбаузила.

Тунгдил и Балиндис прекрасно помнили невероятный жар этого горна, никто из них прежде не испытывал подобного, хотя они и провели б о льшую часть жизни за наковальней. В белом пламени плавилось все: от черного тиония, созданного богом Тионом, до чистого белого паландия — металла богини Паландиэль — или враккасия, сотворенного богом гномов. Этому пламени не мог противиться ни один металл.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, но что нам с этим делать? — Целительница опустила бурдюк и осторожно потрогала холодный лоб гнома. — Если в легенде и скрыты указания насчет того, как лечить больного, то я их не понимаю.

— Эта каменная скрижаль — из королевства Пятых, туда же мы направим свои стопы. — Златорукий взглянул на Боендала, казавшегося мертвым. — Мы возьмем его с собой. Только там мы сможем изменить его состояние, здесь для него уже сделали все возможное, — решил он. Подойдя к Боиндилу, гном опустил руку ему на плечо. — Отринь печаль. Враккас не позволил ему пасть от альвийских стрел и Белой Смерти, и мы не позволим ему лежать без сознания до самой смерти. Я буду обыскивать Серые горы до тех пор, пока не найду указаний, как при помощи «Драконьего Дыхания» вновь превратить его в того Боендала, которого мы любим.

Схватив друга за руку, Боиндил растроганно сжал его ладонь.

— Хорошо, что я могу положиться на столь образованного гнома, как ты. — Он с нежностью провел кончиками пальцев по щеке брата и, придвинув к кровати табурет, уселся и замер.

— Тебе нужно отдохнуть, — посоветовал ему Тунгдил, направляясь к выходу.

— Да и тебе тоже, — кивнула Златорукому Балиндис. — Пойдем, поедим — и спать.

Она попросила целительницу принести Боиндилу что-нибудь поесть и организовать ему ночлег.

— Но королева… — попытался возразить Тунгдил.

Балиндис так энергично замотала головой, что ее каштановые косы заметались из стороны в сторону.

— Королева позовет нас, когда мы будем нужны. Вначале ей все равно потребуется разобраться с тем, что происходит в королевстве, потом она выспится, а все остальное можно будет решить завтра. — Гномка провела Златорукого по коридорам в свою комнату, которую Тунгдил увидел в первый раз.

Тут было чисто и уютно, во время отсутствия Балиндис кто-то вытирал пыль. Вытащив пару одеял из шкафа, гномка бросила их на кровать.

Они вместе помолились о выздоровлении Боендала перед алтарем Враккаса в углу комнаты, а затем сняли тяжелые кольчуги и одетыми улеглись в кровать.

Балиндис не сводила глаз с лица Тунгдила. В ее взгляде горели любовь и радость. Златорукий чувствовал то же самое. Склонившись к девушке, он нежно поцеловал ее в губы.

— Знаешь, о нас уже судачат, — устало улыбнулась она.

— А почему бы и нет? Мы же герои.

— Нет, не потому, — рассмеялась Балиндис. — Они говорят, что мы открыто показываем нашу любовь. — Она заметила, что он ее не понимает. — Неужели близнецы не рассказали тебе кое-что о нашем народе? Мы оба свободны, Тунгдил. Мы не должны открыто проявлять свою любовь, а уж тем более обниматься при посторонних, до тех пор пока не заключили Нерушимый Союз. Любое прикосновение, выходящее за рамки дружеских отношений, в том числе то, чем мы сейчас занимаемся, нарушает моральный кодекс.

— Мы же герои, Балиндис. — Тунгдил ухмыльнулся. — На нас этот кодекс не распространяется. Кроме того, вскоре мы поженимся.

Но Балиндис не разделяла его легкомыслия.

— Герои тоже должны придерживаться кодекса. Таков закон гномов, и потому о нас и шепчутся. Даже женатые ведут себя пристойно в присутствии других гномов.

— Нет, этого мне близнецы не рассказали. — Тунгдил пододвинулся к ней поближе. — Ну и пусть шепчутся. Еще немного — и у них не будет для этого причин.

Обнявшись, они уснули.

Балиндис действительно оказалась права.

Королева Ксамтис Вторая позволила им выспаться и призвала к себе только к вечеру следующего дня.

Они воспользовались свободным временем, чтобы вымыться — хотя и в отдельных купальнях, разделенных деревянной перегородкой. В конце концов, Нерушимый Союз они еще не заключили. Хотя Тунгдилу было наплевать на сплетни, он понимал Балиндис и старался не нарушать моральный кодекс гномов.

За завтраком Златорукий с удивлением узнал, что ему вообще повезло, что Балиндис еще не замужем. Гном, выбранный кланом ей в женихи, погиб в бою, потому Союз так и не был заключен. Разорвать Нерушимый Союз было практически невозможно, хотя в теории разводы существовали — если были согласны обе стороны. Но Балиндис не помнила, чтобы такое когда-либо происходило.

— И тут появляешься ты, Тунгдил, и завоевываешь мое сердце, — улыбнулась гномка и вновь принялась за готовку.

После поедания сухих пайков ей явно доставляло удовольствие собственноручно создавать истинно гномьи блюда. Она потушила картошку с грибами и поджарила бутербродный гриб фуди, намазала его клюквенным вареньем… Тунгдил поедал ее стряпню без особого аппетита, что Балиндис, конечно же, заметила.

— Слишком мало специй?

— Знаешь, я никак не отвыкну от кухни людей, как и от многих других человеческих привычек, — сознался Тунгдил. — Все очень вкусно. — Он оглянулся. — А у тебя нет сыра, который близнецы…

— Этой отвратной гадости? — опешила она. — Одна вонь, никакого вкуса.

— А мне нравится, — буркнул гном.

Он был немного обижен, ведь оказалось, что Балиндис терпеть не может как раз тот вид гномьей еды, который ему нравился. Но, чтобы не ссориться, он решил перевести разговор на другую тему.

— Так, значит, твой клан еще не знает, что мы…

— Нет, да и как бы они могли это узнать? Но ничего, это мы вскоре поправим.