Заклинание для хамелеона - Пирс Энтони. Страница 188

— Сей момент, — чирикнул паук и пополз к девушке.

— Мохнатое чудище хочет меня съесть! — завопила девица.

— Тихо! — прикрикнул на красотку Дор. Влюбленность влюбленностью, а осторожность не помешает! Влюбленность? Он влюбился? И правда, он весь горел. Составилась какая-то гремучая смесь: тело, принадлежащее, быть может, какому-то страстному женолюбцу, и душа подростка, совсем еще неопытная, — Тихо! Барахолка вернется!

Девушка замолчала, но не успокоилась:

— Не позволю этому чудищу приближаться ко мне!

Похоже, она согласна разговаривать с пауком, но дружить — ни за что! Годами девушка, кажется, ненамного старше Дора.

— Но сам я не в силах помочь тебе спуститься, — сказал он ей, — Мне всего лишь… — Тут он замолчал. Ведь телом он сейчас не мальчик двенадцати лет, а сильный мужчина. — Ладно, попробую, — решился он. — Прыгун, паутина удержит двоих?

— Удержит. Только я сплету потолще. — Паук уже приступил к делу. Вскоре Дор получил новое крепление, более надежное.

А девушка тем временем рассматривала содержимое гнезда с непобедимым женским любопытством.

— Драгоценности! — воскликнула она и захлопала в ладошки.

— Кто вы такие? — спросил Дор у драгоценностей.

Драгоценные камни никогда не помешают. На них можно

купить еду или заплатить за ночлег. В Ксанфе сияющие камушки ценились меньше, чем в Обыкновении, но и здесь было достаточно любителей.

— Мы — окультуренные жемчужины, — ответили блестяшки хором. — Утонченные, благовоспитанные. Наш род восходит к самому императору устриц. Мы — сливки драгоценного общества.

— Забираю! — крикнула девушка. Она пропустила мимо ушей пышную жемчужную речь, набрала пригоршню жемчужин и наполнила ими карманы передника.

Раздался шум крыльев. Барахолка возвращалась! Дор обнял девушку за тонкую талию и поднял. Как легко! Какое у него сильное тело! А может, просто девушка невесомая? Ну прямо перышко, хотя на вид довольно крепкая. Наверняка и здесь какая-то магия. Благодаря ей крепенькие девушки превращаются в пушинку, когда их поднимают на руки.

Дор прыгнул. Он верил, что крепление, изготовленное Прыгуном, не подведет. Девушка закричала, брыкнула ногой и так замотала головой, что пряди волос попали даже Дору в рот.

— Не кричи, — приказал он и сжал ее сильнее, чтобы, чего доброго, не выскользнула. Он чувствовал себя настоящим героем.

Нить натянулась и спружинила, словно резинка с жевательного дерева. Они полетели вниз, но сразу же подскочили назад, вверх, к самому дну гнезда. Девушка прижалась к Дору всем телом. Какая она нежная и загадочная! Хорошо бы разгадать эту загадку, но не сейчас, не между небом и землей…

Прыгун вылез из гнезда, спустился и повис рядом. Его нить не подпрыгивала и не раскачивалась. Паук умело управлял спуском.

— Я установил ворот, — протрещал он, — Мой вес уравновешивает ваш, но вдвоем вы весите больше меня. Поэтому для медленного спуска я использую закон трения…

Дор мало что понял, но согласился. Если с помощью магии, называемой трением, они благополучно приземлятся, значит, все в порядке. Они спускались с приличной, но не головокружительной скоростью. Ветки уносились вверх, этажи листьев все больше отдаляли их от злополучного гнезда.

Какая-то тень накрыла их. Барахолка! Ищет пропавшие экспонаты! Сейчас заметит, ведь луч солнца, на беду, осветил беглецов.

Правой рукой Дор попытался выхватить меч, но у него ничего не получилось, потому что левой он держал девушку. А девушка-пушинка с каждой минутой становилась все тяжелее. К тому же он боялся ненароком перерезать паутину.

— Не шевелитесь! — протрещал паук. — Неподвижных труднее отыскать.

Мечом ударить нельзя, но и остановиться невозможно. Воин и девушка весили вместе слишком много. Они неуклонно падали вниз. А паук тем временем поднялся. Для этого он воспользовался магической силой ворота. Паук ухватился за ветку, что-то там сделал и помчался по ветке к стволу. Дор и девушка перестали падать. Дор все понял: Прыгун прикрепил нить, на которой они спускались, к ветке и тем самым остановил опасный спуск.

Но теперь Дор и напуганная до полусмерти девушка болтались между небом и землей, сделавшись отличной приманкой для барахолки. Девушка выкручивалась и брыкалась. Левая рука Дора все больше уставала, несмотря на мускулы. Скоро от его силы ничего не останется. Девушки временами просто невыносимы!

Барахолка заметила движение.

— Ко-мок! — каркнула она и устремилась вниз.

Вдруг что-то зелено-серо-коричневое надвинулось на них сбоку. Какая-то громадная усатая рожа. Девушка завопила с удвоенной пронзительностью, замахала руками и угодила Дору локтем по носу, а он чуть не выронил ее. Рожа придвинулась и толкнула нить к поросшей листьями ветке. Барахолка, уже нацелившаяся на нить, в последи™ миг свернула в сторону, а то непременно врезалась бы клювом в ствол.

— Я попробую ее отвлечь, — протрещал Прыгун. Это он своим расписным брюхом спас их! — Но вас привяжу к ветке. Если будете сидеть тихо и неподвижно, птица не заметит.

Держи карман шире! Девушка набрала в грудь побольше воздуха — сейчас завопит. Грубой солдатской ладонью Дор прикрыл ей рот.

— Молчать! — приказал он.

Девушка шипела и хрипела, пытаясь что-то крикнуть. Один глаз над ладонью сверкал гневом, второй был полон ужаса. Дор надеялся, что из уст прелестной барышни рвутся на волю слова, свойственные прелестным барышням, то есть такие, коих нет в словаре, допустим, гарпий.

— Все из-за тебя, — свистящим шепотом проговорил Дор. — Не захотела, видите ли, спуститься на собственной нити. — Но он сразу понял, что сердится несправедливо. Барахолка вернулась неожиданно и смешала все планы.

— Лети за мной, старая перечница, — протрещал Прыгун с другой ветки.

Перевод прозвучал, конечно, с плеча Дора. Но паук взмахнул передними лапами и отвлек внимание птицы. Барахолка полетела к ветке, а паук блестящим прыжком перелетел на соседнюю. При этом он яростно потрескивал. Саму речь птица понять не могла, но интонации были достаточно красноречивы.

А почему, собственно, она не могла понять? Птицы нуждаются в пауках, значит, и язык пауков должны знать. Прыгун вечно в душе трепетал перед птицами, значит, сейчас был храбр вдвойне. Чтобы спасти друга и незнакомку, он отдал себя во власть птицы — наверняка главной героини многих его кошмарных снов.

— Пошевеливайся, рухлядь пернатая, — протрещал пауки сделал еще один прыжок.

Птица живо повернулась в его сторону. Эта громадина была на удивление проворна.

После нескольких тщетных попыток птица поняла, что Прыгуна ей не поймать. Паук перестал оскорблять птицу, паутина перестала переводить, а ушки прелестной барышни перестала заливать ачая краска. Барахолка бросила взгляд по сторонам. Она искала новую жертву. От притаившихся в листве требовалось одно — молчать и не шевелиться.

Дор почувствовал, что его левая рука основательно устала, и слегка переместил ее. Но девушка, которую он держал именно этой рукой, тоже переместилась, то есть скользнула вниз. Дор на секунду потерял равновесие и правой рукой, которой перед этим прикрывал рот девушке, ухватился за ветку. Девушка, получив свободу, закричала что было сил.

Барахолка, привлеченная звуком, немедленно устремилась в нужную сторону. Прыгун не смог ее задержать. Барахолка поняла, что нашла добычу полегче.

Ценные мысли иногда рождаются именно от отчаяния. Дор ухватился за одежду девушки и запустил руку в карман передника. Слишком яркое платье, короткое и облегающее, почти целиком прикрывал передник — одежда рабочая и полезная.

Девушка завизжала как резаная — на сей раз не без причины, — но Дор уже нашел что искал — горстку жемчужин высококультурных, подобранных девушкой в гнезде.

— Держать такой камень за пазухой — преступление. Как ты считаешь? — обратился он к жемчужине и щелчком послал ее в воздух.

— Требую не метать жемчуг перед птицами! — звякнула крошка на лету.

Барахолка ринулась следом.