Заклинание для хамелеона - Пирс Энтони. Страница 20

— Вижу, ты мне не доверяешь, — сказала Ирис, — Чем же я могу убедить тебя?

Такой незамысловатый подход уверенности ему не прибавил. Но придется, видно, довериться судьбе — больше ничего не остается.

— Ты… ты чародейка, — пролепетал он — У тебя вроде есть все, чего душа пожелает. А я… на что я тебе сдался?

Она рассмеялась:

— Уверяю, что не на съедение!

Но Бинку было не до смеха.

— Но есть такое вол… В общем, некоторых все же съедают.

В голове возникла малоприятная картинка^- чудовищных размеров паучиха заманивает его в свои сети. Стоит только войти во дворец…

— Ладно, тогда сиди в саду, — сказала Ирис, — или где тебе угодно. Если я не сумею убедить тебя в своей искренности, можешь взять мою лодочку и уплыть. Так будет честно?

Даже слишком — от такого предложения он почувствовал себя свиньей неблагодарной. Но тут же до Бинка дошло, что ловушкой вполне может оказаться весь остров. Вплавь ему до материка не добраться — в море полно чудищ. А если попытается отчалить на яхте, экипаж запросто с ним справится. Придется соглашаться.

Интересно, что она на это скажет.

— Ну так вот, Бинк, — решительно произнесла она, и так ей к лицу была эта решительность, что последующие ее слова прозвучали вдвойне убедительно: — Тебе известно, что каждый гражданин Ксанфа имеет свой магический дар и что у каждого талант этот крайне ограничен. У одних чуть больше магии, у других меньше, но у любого талант проявляется только в одной, очень узкой области. Этот закон природа распространяется даже на волшебников.

— Да.

Говорит она правильно, еще бы понять, куда клонит.

— Король Ксанфа — волшебник, но властен он только над погодой. Он может соорудить смерч, ураган, засуху, десятидневный ливень, но ни летать, ни превратить дерево в серебро, ни развести огонь магическим образом он не умеет. Он, можно сказать, специалист по метеорологии.

— Да, — вновь согласился Бинк.

Ему вспомнился сын Дональда-тени, умеющий делать смерчи. У мальчишки талант заурядный, у короля — выдающийся. Различие по степени, но не по виду. И при этом талант короля померк с годами. Не исключено, что сейчас он в состоянии сотворить разве только самый махонький смерч. Какое счастье, что Ксанф прикрыт щитом.

— Стало быть, если ты знаешь, в чем талант человека, ты знаешь и пределы его возможностей, — продолжала Ирис, — Если видишь, что он творит бурю, значит, можешь быть спокоен, что он не сунет тебе под ноги магическую яму и не превратит тебя в таракана. Нескольких талантов сразу нет ни у кого.

— Кроме, пожалуй, волшебника Хамфри, — заметил Бинк.

— Да, волшебник он сильный, — согласилась Ирис. — Но не безгранично. Его талант — прорицание, а вернее сказать, знание — сомневаюсь, что он и в самом деле способен заглянуть в будущее. А вот в настоящее — другое дело. И вся его пресловутая сотня чар связана только с этим. Никакой активной магией он не владеет.

Бинк не настолько хорошо знал Хамфри, чтобы оспаривать ее слова, да и звучали они правдоподобно. Осведомленность чародейки о талантах своего коллеги произвела на него сильное впечатление. А нет ли среди сильных магов профессиональной конкуренции?

— Да, таланты можно разбить по группам. Но?..

— Мой талант — иллюзия, — моментально ответила она на еще не заданный вопрос, — Вот эта роза… — Она сорвала с куста прекрасную алую розу и поднесла ее к самому носу Бинка. Какой восхитительный аромат! — В действительности эта роза…

Роза вдруг исчезла, и в руке у чародейки оказался стебелек травы. И пахло от него травой.

Бинк с досадой огляделся:

— И все здесь — иллюзия?

— По большей части. Я могла бы показать тебе, каков этот сад на самом деле, только зрелище это неинтересное. — Травинка в ее руке замерцала и обернулась цветком ириса, — Это вполне убедит тебя. Я сильная чародейка и могу сделать так, чтобы все вокруг казалось не тем, что есть, и при этом было правдоподобно до последней мелочи. Розы мои пахнут розами, вкус моих яблочных пирогов — это вкус яблочных пирогов. Мое тело… — Она сделала многозначительную паузу, тонко улыбаясь, — Мое тело ощущает себя телом. Все кажется реальным, но при этом является иллюзией. Скажем так: каждая вещь в основе своей реальна, но моя магия ее видоизменяет. Вот такова совокупность моих талантов. Следовательно, никаких других талантов у меня нет. Следовательно, в этих пределах ты можешь мне доверять.

В последнем Бинк сильно сомневался. Чародейке-иллюзионистке доверять нельзя ни в каких пределах! Однако же теперь он понимал суть ее речей. Свою магию она ему продемонстрировала и вряд ли будет упражняться на нем в иных видах волшебства. Раньше он об этом как-то не задумывался, но ведь и в самом деле ни у кого в Ксанфе нет нескольких талантов сразу.

Стоп, а если она огресса, людоедка? С помощью иллюзии изменила внешность и… Нет. Огры — существа волшебные, а волшебные существа волшебных талантов не имеют. Скорее всего, их талант — в самом их существовании. Так что и кентавры, и драконы, и огры всегда кажутся именно тем, чем и являются, если только какой-нибудь человек, животное или растение не изменят их. Он просто обязан верить в это! Возможно, конечно, что Ирис состоит в сговоре с каким-нибудь огром… Хотя маловероятно — огры славятся своим дурным нравом и склонностью пожирать что ни попадя, невзирая на последствия. Они давным-давно слопали бы саму Ирис.

— Ладно, я тебе верю, — с сомнением в голосе проговорил Бинк.

— Прекрасно. Пошли в мой дворец, и я дам тебе все, что только пожелаешь.

Ой ли? Магического таланта ему никто не может дать. Если даже Хамфри, взыскав за это год службы, и отыщет его талант, то лишь раскроет уже имеющееся, но ничего нового не создаст.

Внутренне сжавшись, он позволил ввести себя во дворец. Внутри дворец тоже был великолепен. С призматических граней крыши падали, отражаясь в зеркалах хрустальных стен, столбы света, окрашенные всеми цветами радуги. Возможно, это тоже иллюзия, но в каждом зеркале Бинк видел собственное отражение, причем выглядел он несколько здоровее и мужественней, чем ощущал себя. И вовсе не таким уж оборванцем. Очередная иллюзия?

Вместо стульев и диванчиков по углам были разложены груды мягких, красивых подушечек. Внезапно на Бинка навалилась усталость; вот бы прилечь, хоть ненадолго! Но тут перед его мысленным взором предстал скелет в Дремучем лесу. Так что же делать?

— Давай-ка снимем мокрую одежку, — ласково предложила Ирис.

— И так высохнет, — пробубнил Бинк, не испытывая желания обнажаться в присутствии женщины.

— Уж не думаешь ли ты, что я позволю портить мои подушки? — спросила она тоном возмущенной домохозяйки, — Ты ж в соленой воде искупался, так надо соль смыть, пока кожу не разъело. Ступай в ванную и переоденься. Там тебя ждет сухая одежда.

Одежда, да еще и сухая? Можно подумать, хозяйка готовилась к его прибытию. Что бы это значило?

Бинк с неохотой отправился в ванную комнату, тоже вполне царственную. Сама ванна походила на небольшой плавательный бассейн, а бельевой шкафчик блистал той элегантностью, до которой, по слухам, так падки в Обыкновении. Он зачарованно наблюдал, как вода спиралькой убегает в специальную трубу, приделанную к дну ванны. Вот это магия!

А еще там был душ. Вода, словно дождь, струилась из штуки наподобие чайникового носика и омывала тело. Это было занятно, хотя вряд ли он хотел бы пользоваться такой диковиной при каждом умывании. Определенно где-то наверху установлен огромный бак с водой — иначе все это не работало бы.

Вытерся он махровым полотенцем, расшитым ирисами.

Одежда висела на полочке за дверью. Королевский камзол и бриджи. Бриджи? Ну ничего, главное — сухо. Да и кто его в этом дворце увидит? Он облачился в придворный наряд и просунул ноги в изысканно-затейливые сандалии. Пристегнул к поясу свой охотничий нож и прикрыл его полой камзола.

Самочувствие его заметно улучшилось, только простуда все не отставала. Раньше горло болело, а теперь вот нос потек. То есть заметил-то он это давно, да решил, что из него морская вода выходит — наглотался изрядно. Но нет, это само по себе течет. Не хотелось бы при хозяйке носом хлюпать, а платка с собой нет.