По ту сторону тени - Уикс Брент. Страница 7

— Куда уставился? — рявкнул Раггер, тыча острием копья Дориану в грудь.

Дориан затряс головой, продолжая упрямо смотреть в землю. Прежде чем появиться в Цитадели и попытаться найти работу, он, насколько смог, изменил внешность, тем не менее обман может раскрыться в любую минуту. Его станут регулярно избивать, и любой охранник, дворянин или наследник-этелинг тут же заметит, что удары не оказывают должного действия и Дориан не вздрагивает и не корчится от боли. Он проводил опыты, изменяя соотношение жизненных жидкостей, и даже сумел приостановить рост волос на теле, но результаты оказались ужасающими. Он ощупал грудную клетку, которая, к счастью, вновь обрела пропорции и форму, свойственную мужчинам.

Дориан продолжал экспериментировать, пока с помощью огня и воздуха не очистил тело от волос. Однако борода отрастает с такой скоростью, что ее придется заплетать по два раза на день. Рабу редко выпадает возможность уединиться, поэтому скорость играет решающую роль. К счастью, на рабов не обращали внимания, и, как правило, они не возбуждали подозрений, если вдруг не начинали пялиться на стражников с таким видом, будто те ненормальные.

«Итак, Дориан, придется не только склонить голову, но и вобрать ее в плечи, а иначе — смерть!»

Раггер еще раз дал ему пинка. Дориан даже не пошевелился, и надсмотрщик двинулся дальше, намереваясь поиздеваться над другими жертвами.

Двести мужчин и женщин стояли с наружной стороны крепости, у западных ворот. Приближалась зима, и даже тех, кому удалось вырастить хороший урожай, ограбили и пустили по миру армии короля-бога. Для простых людей не имеет значения, чья армия проходит через их селение. Друзья или враги — все равно. И те и другие грабят и бесчинствуют, забирая все, что подворачивается под руку, и убивая каждого, кто посмеет оказать сопротивление. Если учесть, что король-бог опустошил Цитадель, отправив свои армии на юг, в Сенарию, и на север — во Фриз, можно догадаться, что зима предстоит тяжелая и страшная. Выстроившиеся в ряд люди надеялись продать себя в рабство до наступления зимних холодов, и ряды желающих увеличивались с каждым днем.

В городе Халирасе стояло ясное осеннее утро. До рассвета оставалось часа два. Дориан успел забыть лучезарное сияние северных звезд. Здесь лампы зажигались нечасто, так как керосин стоил дорого, и сейчас разведенные людьми костры пытались состязаться со вспышками божественного огня, загорающегося в прорехах небесного плаща.

Дориан не мог подавить волнующее чувство гордости, глядя на город, который мог бы принадлежать ему. Халирас раскинулся в виде огромного кольца вокруг пропасти, окружающей Невольничью гору. Из поколения в поколения короли-боги Урсуулы воздвигали стены в виде полукругов, чтобы защитить своих рабов, ремесленников и торговцев, и наконец эти полукруглые сооружения, построенные из разных сортов камня, соединились и стали щитом для всего города.

Здесь была лишь одна гора, узкий гранитный хребет, по которому змейкой петляла извилистая дорога, построенная так, чтобы по ней нельзя было подвезти осадные орудия. На вершине хребта, словно жаба на кочке, расположилась главная сторожевая башня. Именно там, по другую сторону ржавой подъемной решетки, Дориану предстояло совершить первое великое дело.

— Вы, четверо, подойдите сюда! — распорядился Раггер.

Дориан оказался третьим из четверых, на кого пал выбор охранника. Приблизившись к пропасти, все четверо вздрогнули. Мост Лаксбридж считался одним из чудес света, и Дориан, которому довелось много путешествовать, не встретил ничего, что бы могло сравниться с этим волшебным сооружением. Без арок и опор мост завис в воздухе, словно сплетенная пауком нить протяженностью в четыреста шагов, которая соединяет главную сторожевую башню и Цитадель на Невольничьей горе.

В последний раз, когда Дориан проходил по мосту Лаксбридж, он заметил только сияющую волшебным блеском пружинящую под ногами поверхность, которая при каждом шаге переливалась тысячью цветов. Сейчас он не видел ничего, кроме стандартных блоков, от которых исходило дыхание магии. Лаксбридж построили не из камня, металла или дерева, а вымостили человеческими черепами, и дорога казалась такой широкой, что по ней можно проехать на тройке лошадей. Когда с годами в мостовой образовывались выбоины, их заполняли новыми черепами. Сюда созывались все майстеры, достигнувшие десятого уровня шу'ра, и любому вюрдмайстеру достаточно было одного слова, чтобы развеять чары. Дориан даже знал нужное заклятие. Однако существовало препятствие, при воспоминании о котором противно засосало под ложечкой. Магическое заклинание, удерживающее Лаксбридж, сплетено таким образом, что маг, пользующийся талантом,а не виром, грязным чародейством, к которому прибегают майстеры и вюрдмайстеры, в ту же секунду упал бы вниз.

Дориан надеялся, что, как у единственного человека в Мидсайру, который выучился на майстера и мага, у него по сравнению с остальными магами имеется больше шансов благополучно пересечь мост. Вчера вечером он купил новые башмаки и вложил в подошву каждого по свинцовой пластинке в надежде уничтожить все остатки южной магии, которые могли к нему пристать. К сожалению, существовал лишь один способ проверить, оправдались ли его надежды.

Дориан ступил на Лаксбридж вслед за другими евнухами, напряженно отсчитывая гулкие удары сердца. При первом же шаге мост засиял зеленым колдовским светом, и Дориан почувствовал покалывание в ногах. Это начал подниматься по башмакам вир. Через мгновение все прекратилось, и никто ничего не заметил.

Итак, Дориан совершил задуманное. Мост Лаксбридж почувствовал, что он наделен талантом,однако предки Дориана были достаточно сообразительны и, разумеется, знали, что не каждый человек, обладающий талантом,является магом. Он шагал по мосту, шаркая ногами, как остальные перепуганные евнухи, и при каждом шаге из-под ног разлетались магические искры, и вмурованные в мостовую черепа, казалось, зевают и перемещаются с места на место, с ненавистью разглядывая тех, кто на них наступает. Тем не менее они выдержали и не выдали Дориана.

Если при мысли о гении, сотворившем Лаксбридж, Дориан испытывал гордость, то вид Невольничьей горы не вызывал ничего, кроме отвращения и ужаса. Он родился в недрах проклятой скалы, голодал в ее подземных темницах, сражался в рудниках и совершал убийства в спальнях, коридорах и кухнях.

И в этой же горе Дориан обретет свой вюрд, свою судьбу, здесь исполнятся все предсказания и решится его участь. Он найдет женщину, которая станет ему женой. Дориан только опасался, что именно здесь предстоит узнать и причину, по которой он отказался от пророческого дара. Впрочем, что ужасного, если ему захотелось избавиться от способности предсказывать будущее?

Невольничья гора имела причудливый вид. Огромная черная четырехгранная пирамида, в два раза больше в высоту, чем в ширину, уходящая глубоко вниз, под землю. Стоя на мосту Лаксбридж, Дориан посмотрел вниз и увидел облака, закрывающие от глаз раскинувшуюся под ногами бездну. Тридцать поколений рабов, халидорцев и военнопленных, отправлялись в недра горы добывать руду, и они трудились до последнего вздоха, умирали в зловонных испарениях, и их кости смешивались с рудой.

Горная пирамида с одного края была расколота и выровнена, образуя плато перед острым выступом скалы. На этом плато и находилась Цитадель. По сравнению с гигантской горой она казалась карликом, но при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что Цитадель сама по себе является городом. Там находятся казармы, размещающие тысячи солдат, огромные склады, гигантские цистерны и площадки для тренировки воинов, выездки лошадей и дрессировки волков. Тут же расположились оружейные мастерские, дюжина кузниц, кухни, конюшни, амбары, скотные дворы, лесные склады и жилье для рабочих, а также кладовые, где хранятся инструменты и все необходимое, чтобы тысяча человек могла пережить осаду в течение целого года. И все равно Цитадель выглядела совсем маленькой рядом с Невольничьей горой, в которой находится множество комнат, огромных залов, апартаментов и коридоров, ведущих к самому подножию. О многих из них давно забыли.