Джинн в Вавилонском подземелье - Керр Филипп. Страница 17

— Ничего не понимаю, — сказал Нимроду Джон. — Фил никогда никого не обманывает. Ее подставили.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Нимрод. — А еще в словаре Филиппы нет выражения «старая перечница».

— Точно, — сказал Джон. — В крайнем случае она бы сказала: «пожилая перечница». То-то я думал: голос вроде ее, а вроде и нет… Давай пожалуемся судьям?

— Теперь не время. Синяя джинн сказала свое слово. Нельзя оспаривать ее решение при таком стечении народа. К этому надо подойти как-то иначе. — Нимрод кивнул на дверь. — Пока что ее нельзя оставлять одну. Догони сестру и доведи ее до дому целой и невредимой.

— Будет сделано, — сказал Джон и бросился вслед за Филиппой.

Нимрод же повернулся к Изааку Балай-ага отрешенно смотревшему в пространство, и не сколько раздраженно спросил:

— Так чего вы от меня хотели, молодой человек? Зачем я вам понадобился?

— Гм?

— Мой племянник Джон сказал, что вы хотели поговорить со мной о чем-то важном.

— О, простите, сэр, я на миг задумался… Унесся мыслями далеко-далеко…

— Джон сказал, что это вопрос жизни и смерти, — напомнил Нимрод.

— Даже важнее, сэр, куда важнее.

Глава 7

Королевский венгерский экспресс

— Вы-то мне верите? — в слезах воскликнула Филиппа. Она сидела в гостиной, возле самого камина, близко-близко к огню, разве что не влезла в камин целиком. С ней были Джон, мама, дядя Нимрод и господин Ракшас, который, будучи в гостях, одновременно оставался и у себя дома — в лампе, лежавшей в кармане Нимрода.

— Конечно верим, — сказал Джон и повторил идею Нимрода о том, что Филиппа не имеет обыкновения обзывать старушек.

— Тогда почему вы за меня не заступились? — спросила сестра.

— Это не помогло бы делу, — ответил Нимрод. — Тот, кто подставил тебя, Филиппа, продумал все досконально. Для начала он изготовил хрустальную коробку для джиннчёта, точную копию той, что используют на турнирах. Настоящие коробки делают, конечно, не из хрусталя, а из флюорит материала, обладающего термолюминесцентными свойствами. Когда на него воздействует джинн, сила, флюорит нагревается, начинает светиться и меняет цвет. А та коробка, с которой играли вы была сделана из лешательерита — дешевого некристаллического минерала, который с виду и на ощупь напоминает флюорит, но ни светиться, ни нагреваться не может вовсе. Кроме того, кто бы ни был этот злоумышленник, он прекрасно знал, что должен продержаться в твоем теле ровно до того момента, пока Синяя джинн не вынесет свой приговор, поскольку после этого никто уже не осмелится с нею спорить.

— Тут опять что-то не так, — возразил Джон. — Если Айша действительно использовала власть Иштар, чтобы заставить Филиппу сказать правду, то джинн, завладевший в это время Филиппом, тоже был обязан подчиниться этой власти.

— Ты прав, Джон, — согласился Нимрод. — Поэтому я и утверждаю, что тот, кто это сделал, весьма умен и все отлично продумал. Джинн, который сидел внутри Филиппы — кто бы он ни был, — говорил сущую правду, когда «признавался», что подменил коробки и использовал джинн-силу, чтобы перевернуть астрагалы. А в результате все решили, что это признание сделала Филиппа. Чисто сработано. Весьма квалифицированно.

— Вот что случается, когда связываешься с джинн, — сказала миссис Гонт. — Среди них есть сущие дьяволы. Мерзкие, отвратительные существа. Потому-то я и приняла когда-то решение не иметь с ними и с их идиотскими выдумками ничего общего. Может, вы хоть теперь поймете, почему я старалась держать вас подальше от всяких джинн. Я так хотела уберечь вас обоих. В частности — от эпизодов, подобных сегодняшнему.

— Лейла! — мягко остановил сестру Нимрод. — Если бы все джинн последовали твоему примеру, где был бы теперь мир? Хотим мы этого или не хотим, но мы, джинн, — хранители удачи во вселенной. И обязаны поддерживать гомеостаз.

Гомеостазом джинн называют шаткое равновесие между добром и злом, между удачей и неудачей. Количество удач и неудач в мире измеряется особым прибором, фортунометром. Самый большой и точный фортунометр находится в Берлине, при дворе Синей джинн Вавилона.

— Мы обязаны уберечь мир от несчастий, которые посылают людям злые джинн, и уравновесить эти несчастья истинной удачей. Это по силам нашему клану и другим добрым джинн-кланам, — добавил Нимрод.

Снова вспомнив, как обидела ее Айша, о которой она была столь высокого мнения, Филиппа опять заплакала, на что ее мать сердито вздохнула.

— Это было так унизительно, мама, — сказал Филиппа. — И там было столько народа!

— Я знаю, дорогая. Но Нимрод прав. Мы действительно ничего не можем поделать. Айша приняла решение, а она не из тех, что меняют решения по десять раз на дню. Она принимает их раз и навсегда.

— Я не говорил, что мы ничего не можем сделать, — возразил Нимрод. — Я сказал лишь, что Дубовый зал — это не то место, а чемпионат — не то время, когда пристало препираться с Синей джинн. Но я уверен, что убедить Айшу отменить дисквалификацию Филиппы и таким образом восстановить ее репутацию в джинн-обществе вполне можно. Не исключено, что Айша сама захочет это сделать — для сохранения собственной репутации.

— Ты о чем, Нимрод? — спросила миссис Гонт.

— Например, о том, что кто-то украл «Гримуар Соломона».

— Но это невозможно! — потрясенно воскликнула миссис Гонт. — Каким образом?

— Я рад, что ты понимаешь всю серьезность ситуации, Лейла, — сказал Нимрод. — Представляешь, что случится, если книга когда-нибудь попадет в руки джинн из кланов Ифрит, Гуль или Шайтан?

— Нимрод, если я предпочитаю не влезать в дела джинн, это еще не значит, что я последняя идиотка. «Гримуар», попавший в дурные руки, принесет множество бед и несчастий. Ни один джинн, не важно — хороший или плохой, не сможет чувствовать себя в безопасности.

— Даже если он или она не желает влезать в дела джинн, — вставил Нимрод.

— Намек понят, — сказала миссис Гонт.

— Нимрод, я помню, ты рассказывал нам с Джоном о книге-копилке царя Соломона, — сказала Филиппа. — Это она пропала?

— Увы, речь не о ней, — сказал Нимрод. — Пропала намного более важная книга, в которой описаны различные заклинания, позволяющие обрести безграничную власть над всеми джинн. Любой из нас может навсегда оказаться в услужении у обладателя этой книги. Это означает бесконечное рабство. Не говоря уже о полнейшей утрате гомеостаза. Мир, который мы знаем, будет разрушен. Воцарятся хаос и анархия.

— Но как же это случилось? — спросила миссис Гонт. — Ведь предполагается, что Айша хранит «Гримуар Соломона» в условиях абсолютной безопасности и недосягаемости для других джинн. В специальном небьющемся сейфе, разработанном каким-то известным немецким ученым. Я помню, как она сама об этом рассказывала… Но почему Айша никому не сообщила о пропаже? Как она может тратить время на какой-то дурацкий чемпионат по джиннчёту, если произошла такая беда?

— Она пока о пропаже не знает, — объяснил Нимрод. — Так меня, по крайней мере, уверили.

— Кто?

— Изаак Балай-ага.

— Никогда о таком не слышала, — удивилась миссис Гонт.

— Он — джинн-хранитель во дворце Топкапи в Стамбуле, — ответил Джон матери. — Да, теперь я понимаю, почему он так рвался говорить с Ним родом. И вправду — вопрос жизни и смерти.

— На самом деле даже важнее, — откликнулся Нимрод.

— Но откуда он знает, что «Гримуар» украден? — спросил Джон. — Он же работает в Стамбуле, а не в Берлине.

— Изаак Балай-ага и есть тот джинн, который украл книгу, — сказал Нимрод. — Айша взяла книгу из электронного сейфа Гейзенберга, чтобы научить Изаака заклинанию, с помощью которого кинжал Топкапи традиционно оберегают от любого джинн, который захочет завладеть им или алмазными ножнами. По словам Изаака, Айша взяла книгу из сейфа, а затем просто забыла положить ее обратно.

— Тогда этот Изаак — просто идиот! — сказала миссис Гонт. — Что, спрашивается, на него нашло? Почему он вздумал украсть книгу?