Песнь Первая (СИ) - Ломаченкова Наталья. Страница 12

Астрал… Мир вне миров. На изнанке времени и пространства. Где понятия материи и реальности утрачивают всякий смысл. Там, где берёт истоки гармония и истина, где можно только быть. Царство снов и иллюзий, где даже Рантиир не всегда может отличить былое от грядущего. Обиталище душ, не нашедших покоя в загробном мире. Опасно и нежелательно слабым разумом входить в Астрал, ибо он жаден и требут платы за право видеть. И многие отдают ему больше, чем надо — больше, чем имеют. И остаются в мечте навсегда, теряя дух и волю.

Ещё в дни обучения, вместе с наставником я заглядывала в Астрал — ненадолго, только, чтобы увидеть требуемое. Астрал являлся наилучшим местом, чтобы найти ответы, опять же — если хватит силы и мужества спросить. Но в данный момент у меня уже не было возможности проверять свою мощь. Мне просто надо было выжить. И не видя другого пути, я шагнула в Астрал, спасая свою сущность от болотного призрака.

…Миллионы теней проносятся мимо; я — крохотный золотистый огонёк среди туманного океана. В сознании звенит серебряно-хрустальный ключ, сменяясь гулким рокотом неистого ветра и волн. Вечное движение, скорость без расстояний… Разум слишком несовершенен, чтобы вобрать в себя и осознать необъятное. И, поняв это, я просто принимаю. Принимаю этот мир таким, какой он есть, не пытаясь ничего изменить. Это — не для меня. Я же только прошу позволения быть гостьей.

Огонь сверкает ярче навстречу звёздному ветру ночи, слух неожиданно захлёстывает осознание гармонии. И сквозь чувство всего сущего — далёкий голос, кажущийся странно знакомым:

— Помни о своём предназначении!…

…Каком, к бесу, предназначении?!

Я резко распахнула глаза, когда в нос ударил едкий и пробивающий до мозга костей запах. И грудь тут же сдавило, скрутило судорогой; я хрипло закашлялась, выдавливая из лёгких остатки воды. Когда дыхание немного успокоилось, а мутный взгляд прояснился, я подняла голову и вначале подумала, что ещё не вернулась из Астрала.

Я лежала на твёрдой земле у ярко пылающего костра, разгонявшего предрассветную полутьму. От него исходило ласкающее тепло. А вокруг склонились в почтительном и благоговенном поклоне девять призрачных силуэтов.

Я приподнялась, преодолевая накатившую слабость, взгляд метнулся по кругу, ища среди них Ветара. Не найдя искомого, обратила всё внимание на призраков.

Не тот, кто вёл охоту, нет. Это — девушки, в струящихся невесомых, сотканных из белоснежного дыма одеяниях. Их лица исполнены печали и боли. От каждой исходит зыбкое колеблющееся свечение. Стоящая ближе всего ко мне делает плывущий шаг, опускается на колени и поднимает голову. Жест преклонения и повиновения.

Только теперь замечаю, что смотрю на нежданных спутниц своим истинным зрением.

— Мы приветствуем тебя, даан-ра.

Её голос подобен шелесту камыша у берегов озёр. Отвечаю ей трепетом водной ряби у моря и пересвистыванием ветра в небесных вершинах.

— Кто вы? Друзья или враги?

Строй призрачных теней колыхнулся. Мне показалось, между ними проскользнуло негодование.

— Мы — Одиночки, ушедшие в эти места, чтобы найти свободу и покой. Мы помогаем тем, кто попал в беду или угодил в пасть болотной нежити. Мы всегда чтили Поющих.

— Стало быть, это вы спасли меня… — я снова закашлялась. — Спасибо.

Одиночка медленно кивнула. Но в её тоне повеяло тоской.

— Прости нас… Мы опоздали совсем на немного, даан-ра. Ты — Поющая, твоя сила огромна, Астрал принял тебя, но твой спутник…

— Ветар! — вскрикнула я, закусив губу, чтобы боль преодолела головокружение, и рывком вскакивая на ноги. — Где он?! Что с ним?!

Призрачная дева наклонила голову ещё ниже, почти коснувшись земли.

— Он всего лишь человек, даан-ра… — прошептала она.

— Он Знахарь, — морщась, я повелительно протянула Одиночке руку. — Он не сдастся просто так. Скорее, может быть я смогу помочь!

Та печально покачала головой, но всё же коротким жестом приказала теням разойтись. Круг расступился, явив моему взору очертания неподвижного тела с другой стороны костра.

Молниеносно — и откуда только взялись силы — оказываюсь подле него, опускаюсь на колени. Вслушиваюсь на пределе возможностей, закрыв глаза, пытаясь поймать отголоски дыхания, не позволяя себе поверить в случившееся.

Лицо Ветара спокойно и исполнено печали. Той самой, что сейчас осеняет фигуры Одиночек. На открытом лбу — отпечаток могильного поцелуя смерти. Чёрные волосы разметались по плечам. Конец…

Нет!!! Так не должно было случиться!!!

В глазах темнеет, к горлу подступает тугой комок. Сквозь судорожные слёзы словно из другого времени доносится грустный голос призрачной девы:

— Не трать энергию понапрасну, даан-ра — погибло не тело, а душа. Нежить уволокла её за собой, в тот мир, откуда ты недавно вернулась. Но даже тебе не под силу отбить у болотного призрака его добычу — Астрал не возвращает того, что досталось ему.

Я почти не слышу того, что она говорит мне. Окружающий мир отошёл на второй план. В груди вместо сердца образовалась глухая незаполнимая пустота.

Плеча касается холодная хрупкая рука. Неохотно поднимаю взгляд. Надо мной склонилась другая Одиночка — самоя молодая из теней. Её лицо полно участия и сострадания. Слова отдаются в сознании стальным колоколом.

— Есть один способ вернуть его, даан-ра. Но только разделивший с ним душу сможет позвать его обратно, указать выход из царства иллюзий.

Жадно впиваюсь глазами в лицо призрачной девы. Крохотная искра надежды забрезжила во мраке отчаяния. Но приговором отрезает тон старшей.

— Исключено, даан-ра. Поющая не может обручиться с человеком.

— Обручиться?… — шепчу я.

— Этот обряд называется ритуалом Венчания, — тихо молвит Одиночка. — Когда две души сливаются в одну. Навсегда.

Секунда — как долго! — уходит на принятие решения. Отметаю колебания. За нарушение закона я отвечу потом. И платить болью тоже буду своей. Жребий брошен. В моём голосе вспыхивает сила багрового огня:

— Властью Поющей я приказываю провести ритуал!

Девять призраков разлетаются, заключая нас в кольцо. Тихая песня окутывает нас непроницаемой сферой. Рука в руке. Блики костра скользят по двум неподвижным фигурам. Золотой всполох моей души раскрывается навстречу далёкому, едва видному в тёмной липкой паутине ночи, радужному огоньку. Повинуясь древнему, как весь мир, призыву, протягиваются между ними тончайшие нити великих уз Венчания. И два огонька начинают сближаться, разгораясь всё ярче, сжигая преграды. Обрывками вспыхивают в сознании ритуальные фразы, негромким речитативом произносимые Одиночками, скрепляющие намертво звенья обряда:

— Не присваивая — люби!

— Не держа за душой — прости…

— По просьбе одной — приди!

Два огонька встречаются друг с другом, торжествующе и радостно взлетает песня; я закрываю глаза, потому что даже взгляд Поющей не может выдержать тот чудесный, не по- земному яркий и проникающий во все уголки свет, — когда два пламени слились в одно. Незнакомое доселе чувство искреннего светлого счастья наполняет душу, омывая её нежным теплом. Душу? Нет — две души!

Рука Ветара дрогнула, сжала мою, и тут же расслабились напряжённые черты лица. Нечеловечьим слухом я ощутила удары вновь пробуждающегося сердца, и склонённого лица коснулся шелест дыхания.

С трудом отвернувшись от принца, я сияющими глазами посмотрела на Одиночек. Они улыбались. Наверное, впервые за то время, как вошли в урочище в поисках покоя.

— Спасибо вам, — прошептала я.

— Даан-ра… — пропели тени. И склонившись ещё раз, растаяли под проказливым лучом встающего утреннего солнца.

Задумавшись о вечном, я не сразу осознала, что смотрю прямо в глаза Ветара. А принц в свою очередь пристально и как-то задумчиво изучает моё лицо. В сознании немедленно зазвенела покаянная мысль: ведь я провела ритуал и дала согласие за нас двоих. А кто знает, может быть благородный Знахарь вовсе и не горел страстным желанием жениться на вредной и упрямой мне. А может он вообще уже обручён с какой-нибудь заморской прнцессой и ждёт не дождётся встречи с любимой! Я ведь ничего не знаю о его личной жизни! Всё это молнией пронеслось в моём мозгу, и из меня полились сбивчивые и торопливые фразы: