Песнь Первая (СИ) - Ломаченкова Наталья. Страница 15

— Позволь ничтожеству поприветствовать благородного мужа из северных краёв! Моё имя Нафар ибн Рамид. Не соблаговолишь ли ты поведать мне новости про события, недавно произошедшие в великом Риваноле. Ибо я любопытен, а купцы должны быть хорошо осведомлены о том, что делается в мире.

Ветар приостановил лошадь, чтобы ехать вровень с неожиданным собеседником. Как мне показалось, он сделал это не слишком охотно. Но голос принца был полон самой искренней вежливости:

— Боюсь, у меня не слишком хорошо получится просветить тебя, почтенный сын Халифата. Мы с супругой давно покинули родину. Но последние вести, слышанные мной, не порадовали бы сердце соотечественнику — Риванол на грани войны.

— Пусть небеса обрушатся на проклятый Альзахар! — сокрушённо качая головой, воскликнул Нафар. Глаза его странно сверкнули. — Ведь его торговые пошлины почти в три раза превышают налоги, введённые благородным Дарханом аш Риванол! Сущее разорение для таких, как я, вести торговлю в той нечестивой стране. Остаётся надеятся, что боги не оставят Риванол в годину бедствий.

— Куда держит путь твой караван, светлый Нафар? — вежливо поинтересовался Ветар. Я же, зевнув, лениво рассматривала диковинных животных с двумя горбами. Интересно, они быстрее лошади? Или служат просто для привлечения покупателей? Как бы там ни было, исконное женское любопытство било в набат, вызывая жгучее желание хоть разок прокатиться на странном скакуне.

— Мы возвращаемся в Халифат, — благодушно ответил торговец. — Шелка из Альзахара, пряности и сладости Иберы, настоящий солнечный камень из Лиетвы — мне хватит этого на полгода, а то и год, пока не утихнут распри. Многие купцы наживаются на страданиях соседей, но мне это ненавистно. Как бы там ни было, война это только боль и ничего кроме боли.

Ветар кивнул и молча поклонился, выказывая своё уважение к такому мнению. Нафар затянулся трубкой и, тонко усмехнувшись, повернулся ко мне.

— Вижу, благородная серра обратила своё внимание на моих скакунов?

Вопрос был задан неожиданно, и я немного смешалась.

— О да, серран. Я впервые вижу таких животных, хотя мне довелось довольно много путешествовать. Что это за порода?

— Думаю, вы слышали о них, серра, — молвил купец. — Их специально разводят в моём родном Халифате, да продлятся дни его расцвета. Иноземцы называют их верблюдами — кораблями пустынь.

Я понятливо закивала, показывая, что вспомнила. Мне следовало догадаться раньше, ведь Рантиир столько рассказывал мне о необычных лошадях, которые могут неделями обходиться без воды, без устали шагая по бескрайним пескам. И везти на себе людей и тяжёлые грузы во время изнурительного путешествия.

— Верблюды незаменимы для торговцев, ведущих дела с южными странами. Ибо там царит вечное лето, которое выпило все соки из растений и людей. Солнце всегда стоит высоко над горизонтом, а в середину дня все жители скрываются в своих домах от его палящих лучей. Вода там стоит дороже алмазов, столь незаслуженно ценимых нашими избалованными леди. О, простите меня, благородная серра! — опомнился Нафар, и виновато наклонил голову. Я милостиво кивнула.

— Вы совершенно правы, милейший серран. К счастью, много ещё есть людей, которые ценят не только материальные богатства, но и сокровища души.

— Вы принадлежите к ним? — мимолётно посмотрев мне в глаза, спросил торговец. Я уверенно выдержала его взгляд.

— Я не совершенство, я только учусь.

Нафар быстро улыбнулся и повернулся к Ветару. Принц с видимым интересом прислушивался к нашему разговору.

— У вас прекрасная супруга, благородный серран. Она — то сокровище, о котором мы говорили. Берегите его; берегите, не щадя ничего, даже жизни.

Ветар не сказал ни слова, но я и так поняла, что за мной он шагнёт и в бездну хаоса. И ни один демон его не остановит. Прости меня, Дом Поющих, судьба может сложиться так, что я скоро обрету совсем другой дом, который не захочу покинуть. Потому что я не смогу оставить его. Человек, что же ты делаешь со мной!

Нафар бросил мимолётный взгляд через плечо, и, последовав его примеру, я с удивлением обнаружила, что мы достаточно далеко оторвались от остальных караванов. За неторопливой беседой, я и не заметила, что лошади постепенно ускоряли темп, словно стараясь быстрее преодолеть участок тракта, прилегающий к Полуночному лесу. Его сиреневые дымчатые деревья едва слышно шелестели всего в нескольких десятках метров от нас, словно завлекая в темноту чащи.

— Не смотрите на них, — торопливо посоветовал торговец, отворачиваясь, будто это могло защитить его от магии Полуночных снов. Ветар встряхнул головой, сбрасывая наваждение, и уверенно взялся за поводья, успокаивая нервно встряхивавшего гривой коня. Фламель непроизвольно перешёл на лёгкую рысь, я бросила последний взгляд на лес, и внезапно мне показалось, что в глубине мелькнул на миг дрожащий свет огня. И тут же скрылся, затерялся среди матового тумана. Я зажмурилась и быстро пропела короткую ноту высвобождения. Но, вновь, вместо ожидаемого распада иллюзий, до слуха донёсся донельзя тоскливый и полный страдания стон.

Не свполне осознавая, что делаю, я натянула поводья, направляя Фламеля прочь с тракта, туда, где ещё продолжал звучать отчаянный призыв. Конь не посмел ослушаться и, тревожно фыркнув, шагнул к сиреневым деревьям.

— Альнаор!!!

В одно мгновение Ветар оказался рядом, перехватив у меня поводья. Его рука слегка коснулась моего виска, и тут же порыв живительной целебной силы смыл и развеял мираж. Я прерывисто выдохнула, со страхом косясь на стройные стволы, так ненавязчиво и легко подчинившие себе мою волю. И если бы не принц с его даром Знахаря, на истории некой Поющей можно было смело поставить жирный крест.

— С-спасибо, — пробормотала я, с неохотой отлепляясь от седла. — Пожалуй мне надо немного пройтись и отвлечься, а то я просто свалюсь с лошади.

Ветар с тревогой глянул на меня, но спорить не стал. Просто ещё раз взял меня за руку, и я с удовольствием ощутила, как дурнота и слабость исчезла. Благодарно кивнув, я уверенно зашагала рядом с верблюдом Нафара.

— Этот лес опасен для тех, кто не знает о его губительных чарах. Или для людей со слабой волей, — спокойно произнёс торговец. Его скакун меланхолично переставлял длинные мохнатые ноги — абсолютно равнодушный как к лесу, так и к хозяину. Я покосилась на его лениво прищуренные глаза и поспешно отвернулась. Как-то не по себе было наблюдать такое безразличие, не в данный момент.

— Глотните моего вина, серра, — благодушно предложил Нафар. — Оно проясняет разум и возвращает мысли лёгкость. Я приобрёл его в стране Энории, что далеко на востоке. Не откажитесь и вы, благородный серран — чтобы беспрепятственно преодолеть лес нам понадобятся все силы. Полуночник не любит терять добычу.

— Вы очень любезны, — я нерешительно приняла из его сухих рук флягу. Вино оказалось на удивление нежным и приятным на вкус. Краем глаза я увидела, как Ветар тоже прикладывает флягу к губам, и довольную усмешку, проскользнувшую на лице торговца. Вдруг окружающий мир завертелся, теряя чёткость и звуки жизни, и я ощутила, что сознание ускользает от меня.

Тааак…

Голова просто раскалывается на части, словно после удара чем-то тяжёлым и твёрдым. Во рту ещё чувствовался сладковато-терпкий привкус вина. Неужели снотворное? Ну, Нафар, похоже у меня с тобой будет длинный и обстоятельный разговор…. как только я выберусь отсюда.

Пламя! Я торопливо закрыла глаза, обращаясь и взывая к самому глубокому и потаённому уголку моей души. Тому, который теперь был навечно связан с другой душой. Сохрани его всевечная гармония! Я не могу потерять его второй раз! Ветар, где ты, жив ли?

Ответа не было, но и ощущения мертвенной пустоты тоже. Поняв, что большего мне пока что не добиться, я постаралась осмотреться. Предварительный анализ происходящего показал, что, судя по всему, я нахожусь в какой-то наглухо забитой повозке, которая, противно скрипя и подскакивая на частых ухабах, неторопливо движется в неизвестном направлении. Попытка пошевелить руками не удалась — запястья были стянуты за спиной прочной верёвкой. В придачу ко всему на горле ощущалась сталь ошейника. Мда, положеньице…