Красные кости - Пайк Кристофер. Страница 18

— Я все заработала сама до последнего пенни, — говорю я ему. — И это было тяжело. А откуда твои деньги, старина?

Он тут же откидывается назад, обеспокоенный моим тоном и пронзительным взглядом.

— Я их заработал честным трудом, — лжет он.

Я тоже откидываюсь назад:

— Тогда честно и проигрывай. Принимай мою ставку или бросай карты. Мне все равно. Только не тяни резину.

Он вспыхивает:

— Я не тяну резину.

Я пожимаю плечами, холодная как лед:

— Называй как хочешь, старина.

— А чтоб тебя, — чертыхается он и бросает карты. — Я выхожу из игры.

Я протягиваю руки и придвигаю к себе деньги. Все четверо уставились на меня.

— О, — говорю я, — ручаюсь, вам хочется узнать, что у меня было? Но вы слишком профессиональны, чтобы спросить, ведь так? — Я встаю и начинаю складывать деньги и фишки в сумочку. — По-моему, вечер удался.

— Стой, — говорит техасец, вставая. — Я хочу увидеть твои карты.

— Серьезно? Я думала, чтобы их увидеть, надо заплатить. Или для техасцев действуют другие правила?

— Да, другие, если ты забрала мои пятьдесят кусков, стерва. Давай показывай.

«Стерва» мне нравится еще меньше, чем «детка».

— Очень хорошо, — говорю я и открываю карты. — Ты выигрывал. Это последний раз, когда я бесплатно показываю свои карты. Тебе стало легче? Я блефовала, старина.

Он бьет кулаком по столу:

— Да кто же ты такая, в конце концов?

Я качаю головой:

— Ты не умеешь проигрывать, а я уже потратила на тебя достаточно времени.

Я поворачиваюсь. Один из его партнеров хватает меня за руку. Это ошибка.

— Постой, милая, — говорит он. Остальные подходят ближе.

Я улыбаюсь.

— Да? — Разумеется, я нахожусь под защитой казино. Стоит мне повысить голос, и их вышвырнут отсюда. Но я не люблю обращаться за помощью, когда вполне способна сама за себя постоять. Ужин сегодня будет из четырех блюд, думаю я. — Я могу вам чем-то помочь?

Мужчина продолжает держать меня за руку, но не отвечает. Он смотрит на техасца, который среди них явно главный. Техасец снова улыбается.

— Мы просто хотели бы сыграть еще раз, милая, — говорит он. — Это было бы честно. Нам нужен шанс вернуть наши деньги.

Я широко улыбаюсь:

— Почему бы мне просто не вернуть вам ваши деньги?

Мое предложение обескураживает его:

— Если ты так хочешь. Я с радостью их возьму.

— Хорошо, — говорю я. — Через десять минут встречаемся в западном конце парковки отеля. Мы немного прокатимся. Вы получите назад все свои деньги. — Я смотрю на остальных: — Единственное условие: ехать должны все.

— Почему нам надо куда-то ехать? — спрашивает техасец. — Отдай деньги прямо сейчас.

Я стряхиваю руку, которая меня держит.

— Но ты ведь не боишься меня, такой детки, сахарный папочка? — сладко говорю я.

Все мужчины смеются, но немного натянуто. Техасец тычет в меня пальцем.

— Через десять минут, — говорит он. — Не опаздывай.

— Я никогда не опаздываю, — отвечаю я.

Мы встречаемся, как запланировано, и выезжаем недалеко за город, каждый в своей машине. Потом я съезжаю с дороги, углубляюсь на несколько километров в пустыню и останавливаюсь у низкого холма. Все следуют за мной. Сейчас одиннадцать часов вечера, вечер прохладный и ясный, почти полная луна сияет на ночном небе. Мужчины останавливают свои машины рядом с моей и выходят. Они боятся меня. Я чую их страх. Кроме большого босса, все они вооружены. Под пиджаками выпирают кобуры. Я чувствую запах пороха в патронах. Возможно, они подумали, что я решила устроить им ограбление. Направляясь ко мне, они изучают местность и удивляются, что я одна. Они не очень ловкие. Двое из них держат руки в карманах, сжимая свои пистолеты. Техасец выступает вперед и протягивает руку.

— Отдай свою сумку, — приказывает он.

— Хорошо. — Я отдаю ему сумку. В ней лежат деньги, к его большому удовольствию. Он широко открывает глаза, пересчитывая их. Я знаю, что он думал найти в сумке пистолет.

— Ты удовлетворен? — спрашиваю я.

Техасец кивает партнеру. Меня обыскивают. Не тщательно.

— Чисто, — бурчит партнер секунду спустя и отступает.

Техасец рассовывает деньги по карманам.

— Да, я удовлетворен. Но я не понимаю. Зачем ты нас сюда затащила?

— Я голодна, — говорю я.

Он ухмыляется как бесчестный нефтяной барон, каковым он и является на самом деле.

— Мы были бы рады пригласить тебя на ужин, милашка. И сейчас приглашаем. Чего бы ты хотела?

— Ребрышки, — говорю я.

Он снова хлопает себя по ноге. Должно быть, это у него признак нервозности.

— Черт возьми! Это ведь моя любимая еда. Ребра, и с них еще капает красный соус. Поедем прямо сейчас, и ты их получишь. — С жуликоватой ухмылкой он добавляет: — А потом, может быть, немного развлечемся.

Я качаю головой, делая шаг к нему:

— Мы можем поесть здесь. Можем устроить пикник. Впятером.

Он бросает взгляд на мою машину:

— Ты привезла чего-то вкусненького?

— Нет. Это вы привезли.

Он всегда легко раздражается:

— О чем это ты?

Я откидываю голову и смеюсь:

— Ну и плут! Ты вежлив, только когда тебе выгодно. Теперь, когда ты украл деньги, которые я честно выиграла, ты собираешься угостить меня ужином.

Техасец негодует:

— Мы не крали эти деньги. Ты сама предложила их вернуть.

— Под давлением. Назовем вещи своими именами. Ты — мошенник.

— Никто не может меня так обозвать и остаться безнаказанным!

— Вот как? И что ты сделаешь? Убьешь меня?

Он делает шаг вперед и дает мне пощечину:

— Сука! Радуйся, что я не такой.

Я прикладываю ладонь ко рту.

— Ты не такой? — спрашиваю я мягко. — Я вижу твое сердце, мистер Денежный Мешок. Ты уже убивал. Хорошо, что мы встретились здесь, в пустыне, и сейчас. Если бы ты остался жив, то, наверное, опять кого-нибудь убил бы.

Он поворачивается, чтобы уходить:

— Пошли отсюда, ребята.

— Подожди, — говорю я. — У меня есть еще кое-что для тебя.

Он оглядывается через плечо:

— Что?

Я делаю еще один шаг к нему:

— Я должна тебе сказать, кто я на самом деле. Помнишь, ты спрашивал?

Техасец спешит:

— Ну, и кто ты? Голливудская звезда?

— Почти угадал. Я очень известна, в определенных кругах. Вот почему несколько дней назад вся лос-анджелесская полиция гонялась за мной по городу. Ты читал об этом в газетах?

В его голосе появляется тревожная нотка. Его люди опять оглядываются кругом, теперь уже высматривая арабских боевиков.

— Ты ведь не связана с этой террористической группой?

— Никаких террористов не было. Их придумали копы, чтобы прикрыть свои задницы. Весь переполох мы устроили вдвоем с моим напарником.

Он фыркает:

— Ну да. Ты с напарником угробила двадцать полицейских. Ты, видать, терминатор, а?

— Почти угадал. Я — вампир. И мне пять тысяч лет.

Он хихикает.

— Ты — психопатка, и я теряю с тобой время. — Он снова поворачивается: — Спокойной ночи.

Я хватаю его сзади за воротник и дергаю к себе, прижимая его щеку к своей. Он так поражен, что едва реагирует. Но его люди натренированы лучше. На меня сразу наставлены три револьвера. Я быстро ставлю перед собой техасца на манер щита. Я усиливаю захват, перекрывая ему дыхание. У него вырывается громкий судорожный хрип.

— Я сейчас в хорошем настроении, — обращаюсь я спокойно к остальным. — Я дам вам шанс спастись. В обычной ситуации такое мне бы даже в голову не пришло. Но, поскольку меня уже разоблачили, я не так щепетильна, чтобы уничтожить любой намек на свидетельства. — Я замолкаю и ловлю взгляд каждого из них, от чего у них, несомненно, идет дрожь по позвоночнику. — Я предлагаю вам сесть в машины и убраться отсюда — вообще из Лас-Вегаса. Если вы этого не сделаете, то умрете. Вот так. Все просто. — Я придушиваю техасца, и он стонет от боли. Я издевательски говорю: — Вы видите, что для милой детки я очень сильна.