Бесславный (ЛП) - Кеньон Шеррилин. Страница 30

— Мы все совершаем ошибки, Коди. Иногда я думаю, что единственный смысл наших жалких жизней – научиться, как жизнь с последствиями того, что мы совершили.

Его тон был жестким.

— Мне жаль, Калеб.

— Чего?

— Того, что в твоих глазах появилась боль. Самые худшие раны, самый смертельные, не те, что видны людям снаружи. А те, что кровоточат изнутри.

Калеб не ответил на это. Но когда он достал часы из кармана, чтобы посмотреть на время, ее посетило странное чувство. Она увидела его, в древней битве, в броне демона.

Она изо всех сил попыталась уцепиться за изображение, но оно исчезло так же быстро, как и появилось. И это оставило для нее неразрешенные вопросы, но все же помогло кое-что определить о нем.

— Ты не просто демон. Ты демон-бог.

Калеб напрягся, но затем расслабился.

— Я не знаю, о чем ты.

— Нет, ты знаешь, — сказала она, ее голос стал высоким от горького изумления. – Вот что имел в виду Ашерон, когда говорил, что вы похожие содания.

Калеб нахмурился.

— Я не такой, как он. Мы слеплены из разного теста.

Может быть, но это напомнило ей о первоначальном вопросе.

— То что ты сказал об Адариане, не имеет смысла. Я думала, что он хочет защитить Ника.

— Так он мне сказал изначально.

— Так почему ты сейчас сомневаешься?

Калеб пожал плечами.

— Очевидной причины нет. И все же…Он придет за ним. Скоро. Но не могу сказать, в какое время или день. Но я ощущаю это словно кастрюлю, в которой вот вот закипит вода.

Хотя она не была рада этой новости, но она и не очень ее беспокоила.

— Мы остановим его, — они обязаны.

— Не, Коди, — сказал он сухо. – Не остановим. У тебя или меня нет такой возможности, противостоять ему. Я это точно знаю. Единственный раз в моей военной карьере, я грохнулся на свой зад, и был жестоко сражен первым из Малачай. Тем, что обладал лишь третью от силы нынешнего Малачай. Когда придет Адариан, Ник умрет. Ни ты, ни я не сможем никак его остановить.

Она в это вовсе не верила.

— Ник не может умереть. Мы это не при каких условиях не можем допустить. Я знаю, что ты видишь, чем я занимаюсь. Следующий Малачай…

— Освободит Нойра из его дыры, и дождь насилия обрушится на нас. Но нас ждет кое-что и похуже.

В этот момент на ее теле словно открылась язва, хотя это было невозможно с ее видом.

«Я не хочу это слушать,» — но у нее не было времени.

Предупрежден, значит вооружен.

— Что?

— Адариану не обязательно убивать Ника. Он может впитать его силу.

От ужаса у нее пересохло в горле. Когда подобные создания впитывают силы других, они забирают их все и совмещают их с уже имеющимися.

Если подобное случится…

Малачай не убьет их. Нет. Это было бы слишком милосердно. Он станет вымещать на них свою ненасытную жестокость.

И единственный, кто мог успешно противостоять Адариану был в искусственной коме.

«Мне следует наколоть тату на лоб: «Оставь надежду всяк это причитавший[18], ибо мы скоро крупно облажаемся»».

Глава 8

Ник ничего не видел. Словно сама тьма засосала его. Она была такой густой и душной, что было тяжело дышать.

Последнее, что он помнил – как Коди держала его за ногу, разговаривая с врачом скорой помощи.

«Я умер?»

Интересно, а где католики Малачай проводят вечность? Об этом было страшно и грустно думать. И на этот вопрос он не хотел знать ответа.

«Ладно, если я не умер, следующему павиану, ударившему меня доской, я засуну его в весьма чувствительное место», — На самом деле, Ник превратит его в человеческую или демоническую кашу.

Когда в темном воздухе запахло чем-то тухлым, Ник сморщился и прижал руку к носу, пытаясь заглушить это. Фу, да что это? Пахнет хуже, чем подгоревший яичный порошок, а он ошибочно полагал, что уже ничего не может быть хуже. Ну ладно, ничего кроме того запаха, который был в мужском туалете, когда он совершил ошибку и зашел туда после Стоуна.

О да, тогда пахло еще хуже. Он не знал, что обычно едят оборотни, но не важно что это, но оно основательно подгнило внутри. Не удивительно, что у Стоуна был вечный ПМС.

— Привет!

Он подпрыгнул, когда на расстоянии вытянутой руки неожиданно прозвучал голос.

— Простите?

— Я сказал «привет». Знаешь такое слово? Ты говоришь по-английски?

Не зная, что ожидать от незнакомого голоса, Ник отошел подальше.

— Не уверен, что на это ответить. Но я говорю по-английски… чаще всего, и я понимаю тебя и слово «привет».

— А, — облегченно сказал неизвестный голос, а затем добавил. – Я же говорю по-английски, да?

Ник нахмурился.

— Хм…да. Точно уверен.

— Хорошо. Иногда тяжело сказать определенно. Языки приходят и уходят. Иногда я знаю их, иногда…

— Кто ты? – спросил Ник, перебивая. – Где мы?— На что ответить? – спросил голос раздраженно. – Кто или где? Можешь еще впихнуть сюда «что» для полного набора. Ах, я еще забыл «как» и «почему». Ну вроде все. По крайней мере я так думаю.

Голос остановился, а затем начал перечислять.

— Кто, что, где, как, когда, почему. Да, это все, — сказал он гордо, затем его тон стал капризным. – Хотя на их все вопросы я не знаю ответов. Как можно сказать, как ты сюда попал, если не знаешь где ты? Тяжеловато, да? То есть, если ты куда-то попадаешь, разве ты не должен знать как это случилось и по чьей вине, ты должен знать где это где, потому что сам здесь оказался. Верно?

Ник чувствовал, будто его в слепую вытащили в шоу «Кто на новенького». Кто бы этот парень не был, но искрометно шутить у него точно не получалось. Парень почти испортил свое выступление.

— Так и я не знаю, где ты, — продолжил он не переводя дыхание. – И меня сбивает с толку, что ты не знаешь, где ты. Зачем тебе идти туда не знаю куда? А люди еще обзывают меня. По крайней мере я знаю где я и с кем говорю, и я никогда не иду в место, которое не знаю. Я по крайней мере знаю, куда я пытался попасть. В этот раз… мы туда не пойдем. Но не потому что я не знаю, куда ведет дорога. Я знаю. Она ведет к плохим воспоминаниям, которые я не хочу воскрешать. Нечто вроде вонючих родственничков и гадких боссов. И о них я тоже не хочу вспоминать, могу, но лишь чтобы послать им кошмары. В этом случае, я в игре.

Ник не закрывал рот во время всей этой тирады. Ага… Это самый странный человек, которого он когда-либо встречал, и это с тем учетом, что капитаном его команды был оборотень, босс – бессмертный охотник на вампиров, у которого была махающая ножами в духе ниндзя домработница, его наставником был Смерть, лучшим другом – демон, а девушка, кем-то сверхъестественным, а еще была Сими…

Точно, мальчик. Ник знал все возможные варианты странностей, и не только натыкался на них. Большинство дней он среди них существовал.

Но этот парень…

Он перебил все рекорды странностей.

Когда он наконец остановился, чтобы вдохнуть, Ник перебил его:

— Как насчет начать с первого вопроса, а потом ответить на остальные?

— А чего сразу не сказал? Да, некоторые люди очень странные. Меня зовут Асмодеус. И ты дома. Ты разве не знал?

Ник нахмурился.

— Приятель, это не мой дом. Во-первых, мой дом не такой темный, хотя мама экономит и отказывается жечь свет. Улица Бурбон не бывает такой темной.

Асмодеус издал раздраженный звук.

— Ты разве не видишь в темноте?

Он совсем слетел с катушек? Никто не может видеть в подобной тьме.

— Черт, Джим, я не летучая мышь. Я мальчик.

— Ладно… — протянул он. – Меня зовут не Джим. Я ведь сказал, я Асмодеус. И почему ты не видишь в темноте?

Он точно не фанат Стар Трека. И с чего он решил, что Ник может видеть в кромешной тьме?

— Не вижу.

— Хммм. Странно. Ладно, — он взял Ника за руку.

Ник отшатнулся.

— Приятель, не трогай меня.

— А почему?

Почему? Шутишь? Он должен объяснять опасному незнакомцу о личном пространстве? Где живет этот парень, если не понимает, что хватать другого парня за части тела без приглашения, было прямым билетом на мероприятие по надиранию задниц.