Нездешний - Геммел Дэвид. Страница 23

— И все-таки они взяли форт.

— Не понимаю я вас, Дакейрас, или как вас там зовут. Если вы такой охотник бегать, зачем вы тогда явились в Мазин и помогли Геллану?

— Это было единственное безопасное место — самое безопасное, какое я мог найти.

— Что ж, в Скултике вполне безопасно. Вагрийцы не смеют сунуться туда.

— Надеюсь, вагрийцы знают об этом.

— Что это значит?

— Так, ничего. Расскажите теперь об Эгеле.

— Зачем? Чтобы вы и над ним посмеялись?

— Вы молоды, полны огня и видите насмешку там, где ее нет. Не вижу кощунства в том, чтобы обсуждать решение того или иного военачальника. Быть может, решение Карнака дать, как вы говорите, по носу вагрийцам было правильным — хотя бы в целях поднятия боевого духа. Но на мой взгляд, это была опасная затея, которая могла обернуться против него же. Что, если враг прочесал бы лес? Карнаку пришлось бы бежать, бросив вас и еще триста человек на произвол судьбы.

— Но вагрийцы не сделали этого.

— Вот именно — потому-то он и герой. Я знавал многих героев. Ради того, чтобы они обрели это звание, умирали в основном другие.

— Я с гордостью умер бы за Карнака — он великий человек. И остерегайтесь оскорбить его — иначе вы рискуете скрестить клинок с каждым, кто вас услышит.

— Я понял, Дундас. Его особа священна.

— И это только справедливо. Он не посылает людей на опасное дело, сам оставаясь в стороне. Он всегда находится в гуще боя.

— Это мудро с его стороны.

— А теперь вот он намерен отправиться в Пурдол. Разве тщеславный человек способен на такое?

— Пурдол? Но ведь город окружен.

Дундас прикусил губу, покраснел и отвернулся.

— Буду вам обязан, если вы не станете передавать этого дальше. Мне не следовало об этом говорить.

— Болтливостью я не отличаюсь. Можете быть спокойны.

— Очень вам благодарен. Это гнев заставил меня проболтаться. Карнак — великий человек.

— Не сомневаюсь. Ну а теперь, когда мы убедились, что можем доверять друг другу, вы ведь не станете возражать, если я проеду вперед и поговорю с моими спутниками?

На лице Дундаса отразилась крайняя растерянность, но потом он решился.

— Разумеется, поезжайте. И я с вами — мне тоже хочется проветриться.

Оба на рысях добрались до середины колонны. Карнак, заслышав их, обернулся в седле.

— Добро пожаловать, Нездешний, — усмехнулся он. — Ты немного опоздал — я рассказывал о Харгате.

— Дундас рассказал мне. А в вашем изложении присутствовали драконы?

— Пока нет, но я подумаю над этим. Поезжай со мной рядом. Выходит, вы с Гелланом старые друзья?

— Да, мы были когда-то знакомы, — сказал Геллан, — но не слишком близко.

— Пусть так. Скажи-ка, Нездешний, почему Братство преследует тебя?

— Я убил сына Каэма.

— За что?

— Его отец задолжал мне.

— Мне противно слушать! — взорвался Геллан. — Извините, генерал, но мне нужно немного размяться. — Карнак кивнул, и Геллан отъехал прочь.

— Странный ты человек, — сказал Карнак.

— Вы тоже, генерал, — с холодной улыбкой ответил Нездешний. — К чему вы стремитесь?

— К победе — к чему же еще.

— И к бессмертию?

— Не суди обо мне превратно, Нездешний, — улыбнулся Карнак. — Я отнюдь не дурак. Да, я тщеславен, я самодоволен, но моя сила в том, что я об этом знаю. Я лучший полководец и величайший воин всех времен. Да, я хочу бессмертия. И рыцарем, достойно принимающим свое поражение, я в истории не останусь — будь уверен.

Колонна двигалась почти всю ночь. К рассвету налетела внезапная гроза, и Карнак приказал остановиться. Над телегами поспешно установили навесы, люди укрылись от ливня.

Карнак не отпускал Нездешнего от себя, и тот не мог не заметить, что за ним неусыпно наблюдают двое солдат. Не укрылся от него и злобный взгляд, брошенный Карнаком на Дундаса, когда молодой офицер вернулся к своим людям. Но с виду генерал не выказывал никаких признаков дурного настроения. Забившийся под навес, мокрый, громоздкий и нелепо разряженный в зеленые, голубые и желтые цвета, Карнак по всем статьям должен был казаться смешным — а между тем не терял внушительности.

— О чем задумался? — спросил генерал, кутаясь в плащ.

— О том, с какой радости вы так одеваетесь, — хмыкнул Нездешний. — Голубая рубашка, зеленый плащ, желтые штаны! Можно подумать, что вы так вырядились спьяну.

— Я не создан для модных туалетов. Одеваюсь так, как мне удобно. Что это за доспехи для Эгеля? Расскажи-ка.

— Один старик попросил меня достать их, и я пообещал, что достану. Никакой тайны тут нет.

— Удивительная скромность. Старик — это Ориен, а его легендарные доспехи спрятаны в надирских землях.

— Вам сказал Дардалион. Тем лучше — нет нужды расспрашивать меня далее. Вы и без того знаете то же, что и я.

— Не понимаю, зачем ты согласился. Какая тебе от этого выгода?

— Это уж мое дело.

— Верно. Но доспехи очень много значат для всех дренаев, а стало быть, и мне есть дело до них.

— За короткий срок вы проделали долгий путь, генерал. Вряд ли это могло касаться первого дуна заштатного форта Харгат.

— Вот что, Нездешний. Я человек покладистый, и сердце у меня золотое... когда мне не перечат. Ты мне нравишься, и я стараюсь забыть, что короля Ниаллада убил человек в черном, имеющий при себе маленький арбалет. Смертный приговор этому человеку обеспечен.

— Зачем вам нужно это знать?

Карнак впился в Нездешнего своими светлыми глазами.

— Эти доспехи пригодились бы мне самому.

— Они не придутся вам впору.

— Ничего, подгоним.

— Они обещаны Эгелю.

— Он знать не знает о них.

— Вы полны неожиданностей, Карнак. Вам грозит полное поражение, а вы строите грандиозные планы на будущее. Кто же это у нас будет? Король Карнак? Звучит неплохо. Или князь Карнак?

— Так далеко я не заглядываю, Нездешний. Но на свое суждение полагаюсь. Эгель — отменный воин и хороший полководец. Осторожный, да, но со сталью в характере. Если ему немного помочь, он переломит ход войны.

— Такой помощью могли бы стать доспехи.

— Да. Но они принесли бы больше пользы в другом месте.

— Где именно?

— В Пурдоле. — Карнак подался вперед, пристально глядя на Нездешнего.

— Крепость окружена.

— Туда можно пройти.

— И что же у вас на уме?

— Я пошлю с тобой двадцать лучших моих людей, и вы доставите доспехи ко мне в Пурдол.

— Чтобы вы явились в них на крепостной стене и навеки вошли в историю дренайского народа.

— Да. И что ты мне на это скажешь?

— Забудьте об этом. Ориен попросил меня об услуге, и я обещал попытаться. Я не отношусь к числу великих людей, Карнак, — но когда я даю слово, на него можно положиться. Если в силах человеческих добыть эти доспехи, я добуду их и доставлю Эгелю в Скултик... или в любое место, где он будет. Удовлетворены вы таким ответом?

— Да понимаешь ли ты, что твоя жизнь у меня в руках?

— Мне это безразлично, генерал. В этом и состоит вся прелесть моего путешествия. Мне все равно, добьюсь ли я успеха, и еще меньше меня заботят грозящие мне опасности. Жить мне незачем — моя кровь не течет ни в одном живом существе. Понимаете вы это или нет?

— Значит, тебя нельзя поколебать ни угрозами, ни посулами?

— Нет — как ни смешно это при моей репутации.

— Могу ли я чем-нибудь помочь тебе?

— Какая внезапная перемена позиции, генерал.

— Я человек разумный и знаю, когда надо отступить. Если уж я не могу получить доспехи, пусть их тогда получит Эгель. Проси же. Чего ты хочешь?

— Ничего. В Скарте я найду все, что нужно.

— Но не в одиночку же ты отправишься в путь?

— Лучше всего было бы взять с собой армию — но раз это невозможно, одному будет легче добиться успеха.

— А Дардалион?

— У него своя судьба. Он может сослужить вам большую службу.

— Как скоро ты думаешь вернуться?

— Скоро.

— Ты по-прежнему мне не доверяешь?