Бабочки в жерновах - Астахова Людмила Викторовна. Страница 20

Загнав пленников внутрь «клетки» и распределив их по лавкам согласно половой принадлежности, дама Тенар выдала Верэн жесткое шерстяное одеяло и приказала прекратить нытьё сию же минуту. На тему излишней суровости к невинным девочкам они еще с четверть часа страстно пререкались с Бертом, не замечая ни ироничных реплик археолога, ни продавщицы из магазинчика, любопытствующей скандалом сквозь щель в двери.

Раззадоренная эмиссарша вернулась на свою половину комнаты, обставленную не менее скудно, чем узилище, дабы оформить ночное задержание по всем правилам. И если бы Верэн с Лансом знали заранее, какое испытание их ждет, то предпочли бы, пожалуй, сгинуть в бушующем море. Орудием пытки Лив избрала исполинскую печатную машинку. Воссев на монументальный табурет за не менее внушительным столом, эмиссарша со зловещей ухмылкой заправила в каретку лист бумаги и принялась колотить по клавишам, причем делала она это нарочито, по-живодерски медленно.

Не прошло и получаса, как грохот заполнил все пространство эмиссариата и поселился в голове у Верэн, отвлекая девушку от жалости к своей персоне настолько, что она привстала на лавке, чтобы наблюдать через две решетки за происходящим в окнах дома напротив. Там за тюлевой занавеской целовались двое – белобрысый суровой наружности мужчина и женщина с густыми вьющимися волосами.

«А тут у них весело», - подумала зоркая хадрийка.

Несмотря на плачевное положение и грозящее наказание, Верэн остров понравился. Причем сразу, с первого мгновения, когда она увидела черные очертания прибрежных скал. И даже волны, в которые её подло уронил проходимец Лэйгин, плескались ласково и, похоже, были рады гостье. А уж домики эспитские так и вообще запали барышне в душу. Такие милые, такие чистенькие, такие аккуратные. И всюду, абсолютно повсюду цветы: гроздья глицинии и сирени, пышные шапки гортензий, душистая жимолость и все оттенки фиолетового, даруемые ипомеей.

У матери Верэн ничего, кроме бархатцев, на клумбе не росло принципиально. Госпожа Раинер искренне считала розы бесполезным баловством, а любую красоту – причудами богатеев. Впрочем, их дом и так был самым уродливым в округе и снаружи, и внутри.

- Сядь на место! – рявкнула эмиссарша на задумавшуюся девушку.

Лив злилась, а потому огрызалась и рявкала. Проблема – одна из многих, но наиболее острая – заключалась в том, что злилась женщина на Берта, а рявкать приходилось на двух других арестантов. Потому что рычать на рыжего проныру было чревато последствиями, самыми разными – от пропуска свидания до простреленной ноги. Проходили уже, спасибо большое! Лечи его потом за счет эмиссариата! Доктор Исил Хамнет к благотворительности не склонен, сдерет три шкуры и не поморщится.

- Понавез опять всякой дряни! – ворчала Лив, насупив брови и растирая отбитые пальцы. – «Чулки фильд. – 28 пар». Ну-ка, отвечай! «Фильд.» - это «фильдеперсовые» или «фильдекосовые»?

- Неужели на ощупь не различаешь? – мурлыкнул Берт, нагло жмурясь и развалившись, насколько позволяла лавка. Намек прозрачный до неприличия – надо полагать, как раз он-то различает на ощупь. И готов продемонстрировать этот навык вот прямо сейчас.

- Хамишь, - сердито отметила эмиссарша. – Нарываешься.

Бертовы изъятые писульки представляли собой блокнот, исчерканный вдоль, поперек и даже по диагонали. Разобраться в нем, конечно, было можно, но времени это отнимало просто невероятное количество. Тем паче, что записи своих рейдов контрабандист вел настолько неряшливым и отвратительным почерком, что Лив не сомневалась – специально для нее. Такие каракули можно изобразить только умышленно. Люди так не пишут!

- На этот раз ты у меня в загоне поседеешь, - посулила она, с трудом разлепив слипшиеся странички. – И эта парочка – тоже! За компанию.

- Тётенька-а!..

- Молчать! – Лив заправила новый лист.

- Сударыня!

- Да заткнетесь вы уже?

- Лив, а, Лив? – Берт соскользнул с лавки и к решетке прильнул, поглядывая умильно. – Ну разберись ты сперва с пассажирами, а? Хотя бы девчонку отпусти. Это ж невозможно – с девкой в одной камере. Ведро-то одно!

- Никак стесняешься? – эмиссарша всплеснула руками и глумливо хохотнула. – Промазать боишься или ручонки с утра дрожат?

- Лив! – побагровев, арестант тряхнул решетку.

Проследив за струйкой трухи, осыпавшейся с потолка, Овчарка сменила гнев на милость.

- Ладно! Но после того, как я с ними покончу, нас с тобой ждет оч-чень долгий разговор. Итак… - она хищно прищурилась и прошлась острым взглядом по пленникам, будто бритвой полоснула. – А начнем мы, пожалуй, с вас, господин… - брезгливо раскрыв книжечку республиканского паспорта, Лив глянула туда и медленно, по буквам, напечатала: - Л-э-й-г-и-н Л-а-н-с.

- К вашим услугам, сударыня! – радостно подскочил тот и добавил совсем, на взгляд Лив, лишнее: - Целиком и полностью.

- Хм-хм…

Отметив, как побелели пальцы у вцепившегося в решетку Берта, эмиссарша приосанилась и очень строгим голосом принялась задавать вопросы. Потому как должность обязывает и формуляр заполнить надо.

- Подданство?

- Мурранская Республика!

Клац-клац! Дзень! Лив передвинула каретку и чуть не прищемила палец. Сколько энтузиазма в ответе, надо же!

- Возраст?

- Тридцать пять, - в голосе задержанного прорезалась этакая бархатистая игривость. – Полных.

- Пол?

- Мужской! – с обидой отчеканил археолог. – А вы сомневаетесь?

- Порядок есть порядок, - проворчала женщина, игнорируя мерзкий смешок контрабандиста и смущенное хихиканье барышни. – С какой целью незаконно пересекли рубежи Империи и вторглись на территорию суверенного домена Эспит?

- Помилуйте, я же уже объяснил! Но если вам требуются подробности… – и пленник принялся самозабвенно токовать, распушая хвост и топорща перья. На восьмой минуте прочувственной речи о мировой известности, международных публикациях, наградах, знакомствах, степенях и трудах Лив скривилась и гавкнула короткое:

- Хватит! Так и запишем: цель – личное обогащение.

- Но позвольте, судары…

- Хотите сказать, что древние клады вас не манят? – язвительно поинтересовалась дама Тенар. – Совсем-совсем? И если что найдете, вот прямо так и сдадите в казну? То-то же. Личное, стало быть, обогащение, и точка. Так, далее… Страдаете ли заболеваниями душевными, а так же половыми и заразными? Тифом давно болели? А как насчет вшей, платяных или же лобковых?

Берт подавился хрюканьем. Барышня, услыхав про вшей, отодвинулась как можно дальше от Лэйгина и вжалась в угол.

- Желаете лично осмотреть? – аристократическому льду в голосе оскорбленного ученого позавидовал бы десяток лордов.

- Доктор потом осмотрит, - безмятежно отозвалась Лив. – В ваших интересах не уклоняться от ответа прямого и честного. Ну так как? Насчет болезней?

- Я абсолютно здоров, сударыня. Как физически, так и психически, - заявил Лэйгин раздельно и четко, будто гвозди забивал.

Но за свою долгую службу Скайра повидала всяческих пройдох. Иные так и вовсе не то, что лордами – принцами смотрелись! А копнешь чуть глубже, не нутро, а целый зоосад! Тут тебе и обезьяньи ужимки, и козлиная вонь, и привычки натурально свинские. Не говоря уж о глистах.

- Ну, это доктору решать… А запишем мы следующее: половые и заразные болезни отрицает. Та-ак... – пробежав взглядом лист, эмиссарша удовлетворенно кивнула сама себе, дескать, да, вот такая я бдительная! И не забыла несовершеннолетней Раинер заметить со строгостью классной дамы: - А вы что это хихикаете, милочка? До вас очередь еще дойдет!

Девушка издала полузадушенный горловой звук, будто подавилась, и вновь притихла на своей лавке.

- Следующий вопрос... Имеете ли при себе денежные средства, как наличностью, так и банковскими чеками, из расчета 50 эви [6] на день пребывания?

Обыск задержанных правилами не возбранялся, а вот конфискация их наличности без веских оснований отнюдь не приветствовалась, потому о толщине лэйгинского кошелька Лив могла только догадываться. Ясно одно – после встречи с Бертом Балгайром кошелек тот изрядно похудел.