Пламя разгорается (СИ) - Субботин Максим Владимирович. Страница 58

Дезире сидела на жесткой лавке. Вокруг непривычные звуки: жужжание, какой-то перезвон, треск, пиликанье… Звуки неживые, машинные. От них начинала болеть голова. Девушка не понимала, кто и, главное, зачем ее привел сюда. Когда почти сразу после обеда в их комнату зашел человек и сказал, что она должна следовать за ним, страх сковал ее мышцы. Вновь остаться одной в этом бесконечно огромном и чужом городе? Худшей муки она не могла себе и представить. Рурк встал на ее защиту. И, скорее всего, умер бы, но так и не дал забрать. Она постаралась скрыть рвущийся наружу ужас, не позволила пролиться крови. Возможно, свою роль в этом сыграла все еще живущая надежда, что все должно разрешиться хорошо. В случае открытого сопротивления Фениксу надежда умирала. Потому Дезире, под недовольный рев вурста, пошла добровольно. Теперь она терпеливо ожидала своей участи. Где-то, не то за стеной, не то за дверьми, звучали голоса. Голоса о чем-то спорили, кричали. Это пугало еще больше. Нервозность обстановки ощущалась кожей. Наконец, голоса стихли. Открылась и закрылась дверь, послышались торопливые шаги.

— Покорнейше прошу прощения, что заставил ждать. Голос, немного нервный, принадлежал мужчине.

— Вы не бойтесь меня. Дезире одернула себя: неужели это так по ней заметно?

— Меня зовут Клаус фон Клитцинг.

Дезире помнила это имя. Кэр говорил об этом человеке. Вроде бы, благодаря ему, их всех не пустили в расход. Больше того — освободили от допросов и поместили в удобный номер. Но, благодаря ему же, эрсати и другие сейчас направлялись в арктическую бурю.

— Я ученый. Занимаюсь вопросами генетики. Знали бы вы, сколько мы потеряли… А ведь когда-то генетика являлась одним из наиболее актуальных, бурно обсуждаемых вопросов в научном, да и не только научном, мирах. Впрочем, что это я… Не для того вас пригласил.

— Пригласил? — Дезире позволила себе улыбнуться.

— Разумеется, пригласил. Или вас принуждали? Я нарочно дал охраннику инструкции быть максимально обходительным и вежливым.

— Вы же знаете, у меня не было выбора.

— Да, конечно… Послушайте, я буду говорить с вами… Внезапно голос ученого сделался громким. Теперь слова звучали нарочито правильно и сухо.

— Расскажите, в каких областях химии вы специализируетесь? Вы же химик, я верно осведомлен?

— Верно, — растерянно сказала Дезире.

— Очень хорошо. Возможно, нам потребуется ваша консультация. Клаус фон Клитцинг ходил по комнате и явно что-то делал. До девушки то и дело долетали звуки переключаемых рубильников, стук пальцев по клавиатуре.

— Какая консультация? Вы же знаете — я ничего не вижу.

— Милочка, но знания-то у вас сохранились. Впрочем, решать вам. Я только предлагаю.

— Пожалуйста, мне не жалко. Я больше практик. Последнее время занималась опытами с гидратом метана. Не очень успешно, правда…

— Уф, все, теперь можно говорить свободно! — торжественно заявил ученый. — Прослушка заблокирована, а по губам у нас читать никто не умеет.

— Что-что? — не поняла девушка.

— Все это были совершенно ненужные вопросы. Их цель — убедить охрану в правильности нашей беседы. Впрочем, ваши опыты с гидратом метана весьма интересны. Но они подождут. Сначала дело. Скажите, каков ваш потенциал?

— В чем?

— Разумеется, я говорю о ментальном потенциале.

— Не знаю… Я только учусь, еще не освоилась.

— Учитесь? — в голосе Клауса фон Клитцинга звучало искреннее удивление. — Простите мою неосведомленность, но разве в вашем возрасте потенциал не должен раскрыться полностью?

— Не знаю. Я совсем недавно потеряла зрение. Наверное, именно после этого во мне что-то изменилось. Оказалось, я могу видеть сильные чувства окружающих. Видеть и направлять.

— Исключительно интересный факт. В ваших жилах течет кровь эрсати, а у этой расы предрасположенность к магии, назовем это так, проявляется с рождения. И это не должно зависеть от чистоты вашей крови. Об этом говорят все исследования. Вы точно не замечали за собой странностей? Особенного влияния на окружающих, к примеру.

— Нет, ничего такого.

— Спонтанная инициация во взрослом возрасте… интересно… Знаете, насколько я могу судить, вы уникальны. Впрочем, я не обладаю всеми данными по вопросу. Скажите, а кто был ваш родитель со стороны эрсати?

— Мама, но я ее совсем не помню.

— Она погибла? Извините, если мои вопросы бестактны или неприятны.

— Да, умерла почти сразу после моего рождения.

— Я так понимаю, что воспитывались вы среди людей. Не эрсати?

— Да. Дезире старалась держаться холодно, не допускать в голову воспоминания. Вопросы не должны затронуть ее чувства.

— Очень интересно! Надеюсь, все разрешится наилучшим образом, и мы с вами сможем разобраться в ваших удивительных способностях.

— Что вы хотите от меня услышать?! Я не знаю своих сил, только недавно научилась их направлять хоть как-то.

— Успокойтесь, судя по оценке службы безопасности — вы здорово их потрепали. Дезире решила не развивать эту тему.

— Хорошо, послушайте меня, потом ответите. Если случится так, что обруч на вашей голове перестанет работать, сможете ли вы связаться со своими товарищами, которые отправились в криоцентр?

— Перестанет работать? — Дезире не верила услышанному. — Но я… я никогда не пробовала передачу мыслей на расстоянии. Мне очень жаль.

— Это не страшно. Мы все когда-то что-то делаем впервые.

— А что я должна им сообщить?

— Понимаете… Аха, у нас еще есть немного времени, давайте я вас введу в курс дела, чтобы вам стало понятней. Вы не против?

— Я слушаю. Мысль о том, что она снова сможет "видеть", будоражила. Дезире готова была согласиться на любые условия, лишь бы избавиться от ненавистного обруча.

— Феникс в том виде, в каком он есть сейчас, был основан в две тысячи восьмом году. К тому времени слияние людей и пришлых рас завершилось. Появились новые политические силы, территориальные образования, успешно развивающиеся совместные проекты, прогресс набирал все новые обороты. Разумеется, это всего лишь одна сторона медали. Вторая — не столь радужна. Человеческое общество и без пришельцев никогда не могло ужиться в мире, а тут такое нашествие. Не все местные его приняли, не все пришлые смирились…

— Сейчас то же самое.

— Вы совершенно правы, к сожалению. Впрочем, времена меняются. Мы все стали терпимее.

Дезире могла бы многое сказать о той терпимости, с которой столкнулась община, потеряв дом. Зачем далеко ходить? Тот же Кэр еще недавно мечтал об истреблении людей. А если вспомнить Новый Иерусалим? Нет, терпимости она не заметила. Но спорить желания не было.

— Так вот, обстановка накалялась, требовалось ее либо как-то урегулировать либо готовиться к худшему. Феникс — яркий пример второго варианта. Впрочем, суть не в этом. Суть в организации города. Сейчас уже доподлинно сложно сказать, откуда пошел закон выбора главы. Изначально во главе были поставлены одни из лучших в своих областях специалисты. Но со временем, как мне кажется, в выборной системе что-то нарушилось. Теперь Высший совет состоит из трех лиц. Одно из которых отвечает за обороноспособность города и специальные операции. Другое за социальную политику и нравственное здоровье жителей. Третье — с общими вопросами и научными исследованиями. Дезире молчала. Рассказ начинал ее утомлять. Почему нельзя сначала снять обруч, а уже потом проводить урок истории?

— Так или иначе, но выборная система давно отменена. Главы, и не только Высшего совета, избираются исключительно по наследству. Я не могу сказать, что это всегда плохо. Наверное, когда-то это было оправдано: отцы с малых лет могли готовить сыновей к должности. Но теперь мы имеем почти полное вырождение. Еще лет пять — и Феникс развалится изнутри. У нас нет долгосрочных проектов, а это очень страшно. Вы понимаете меня?

— Конечно, — Дезире не очень понимала, но на всякий случай кивнула.

— Исследования замораживаются, игнорируется потенциальная опасность. Феникс катится в пропасть. Он словно огромная черепаха, которая спряталась в свой панцирь и не желает ничего видеть вокруг. Но пока еще к нам прислушиваются…