Скитальцы - Удовиченко Диана Донатовна. Страница 65

Матрос, как и любой простой человек, не понимал таких тонкостей. Ему хотелось, чтобы я с ходу нашептал что-нибудь волшебное, и кошмары улетучились.

В голову пришла одна идея: можно было попробовать помочь без магии и зелий.

— Кое-что можно сделать с твоими кошмарами, — важно сказал я. — Следующей ночью возьми с собой в койку кинжал. Когда будешь засыпать, не выпускай его из рук и постоянно думай о том, что с оружием ты сможешь постоять за себя.

Я предложил парню воспользоваться самовнушением — одним из самых элементарных приемов, которым эльфийских волшебников учат в храме Листвы. Сны — штука сложная, загадочная и малоизученная, поэтому подчинить их полностью не удавалось еще никому. Но я надеялся, что моя задумка сработает.

Матрос, поблагодарив, ушел, а я остался размышлять о странностях поведения команды и гадать, что же за беда витает в воздухе.

На пятый день после нашей встречи с «Челестой» ветер перестал дуть вообще. По словам капитана Бобо, наступил мертвый штиль. Естественно, такое положение вещей не способствовало повышению настроения. Никого не радовала перспектива неизвестно сколько времени дрейфовать посреди океана.

Единственный, кто был доволен, это матрос, которому я дал совет, как прогнать кошмар. Оказалось, что моя идея помогла ему и он наконец смог нормально выспаться. Поэтому каждый раз при виде меня он рассыпался в благодарностях.

В середине дня мы с Марой стояли на верхней палубе и наблюдали за ленивой возней экипажа. Из-за наступившего штиля работы у матросов сильно поубавилось.

— Слушай, — спросила орка, — ты точно ничего не можешь поделать с ветром?

— Точно, — ответил я. — Вызвать настоящий не сумею, а от воздушного удара порвутся паруса.

— Одно хорошо, — произнесла Мара, — меня перестала мучить морская болезнь. Так что пойду в каюту, постараюсь наконец выспаться.

Зеленая ушла, оставив меня в одиночестве. Не зная, чем еще заняться, я отправился читать книгу о магии.

Спустившись в коридор, я увидел, что в дальнем от меня углу кто-то сидит, сжавшись в комок. Подойдя ближе, я узнал Блоху.

— Что с тобой? — спросил я.

Мальчишка не ответил. Он вообще никак не отреагировал на мое появление. Все так же сидел на корточках, обхватив голову руками, и раскачивался из стороны в сторону. Мои попытки расспросить его не увенчались успехом. Похоже, у парня была беда с головой.

— Какого морта с тобой творится? — пробормотал я. — Жди тут, сейчас позову судового целителя, это он тобой заниматься должен.

Каюта целителя, которую называли лазаретом, как раз была в двух шагах. Я постучался, и дверь отворилась почти сразу. На пороге стоял поразительно огромный человек. Ростом он превосходил даже Мару. Несмотря на внушительную комплекцию, мужчина не выглядел угрожающе. Его круглое лицо было приятным и добродушным. Я видел его всего пару раз за время плавания, но, из-за того что никто мне его не представил, даже не подозревал, что он судовой целитель.

— Приболели, господин эльф? — спросил человек, приветливо улыбнувшись и продемонстрировав отсутствие переднего верхнего зуба.

— Нет, — ответил я. — Что-то не так с юнгой. Впрочем, сам посмотри, он там в углу сидит.

Здоровяк вышел из каюты и склонился над мальчишкой.

— С ним такое раньше случалось? — спросил я.

— Нет, — удивленно ответил целитель и, задумчиво почесав затылок, продолжил: — Отнесу его в лазарет, погляжу поближе, подлечу.

Взяв юнгу на руки, чему тот не стал сопротивляться, здоровяк занес его в каюту.

Я же направился к себе и до самого вечера изучал книгу по стихийной магии. Следовало готовиться к визиту лича, если таковой существовал. В итоге мне это порядком надоело, и я отправился на поиски Лиса. Роману обнаружился в кубрике, где уже играл с матросами в кости. Я с удовольствием присоединился к компании — за игрой мне легче было отделаться от неприятных мыслей. Я хотя бы не ждал каждую секунду приближения «Небесного арвалийца» с ожившим покойником за штурвалом. Здесь же был и судовой целитель, у которого я спросил про самочувствие юнги.

— В норме парень, — пробубнил здоровяк, раскуривая трубку. — Я ему кровь пустил, сейчас спит.

Я немного побеседовал с целителем о его ремесле. На поверку он оказался мастером ножа и пиявки и полным профаном в лекарском деле. Не думаю, что здоровяк способен был на что-то, кроме как сделать кровопускание или посоветовать есть лимоны против цинги. Хотя чего еще можно было ждать от человека, который служит у контрабандистов… Мне стало жаль команду, и я решил сказать Клешне: если кто-то заболеет, пусть обращается ко мне.

К утру ситуация с ветром не изменилась. Штиль никуда не делся, но к нему добавился легкий туман. Надо ли упоминать, что экипажу это настроения не прибавило. И без того нерадостное утро теперь было окрашено в серые тона.

Боцман выгнал матросов драить палубу, чтобы экипаж не бездельничал. Я принимать в этом участие был не обязан и, стоя у борта, меланхолично наблюдал за морем, раздумывая: способен ли корабль лича идти без ветра или в штиль он так же беспомощен, как и обычный парусник? Вообще-то продавшиеся — очень сильные маги и вполне могут обладать какими-нибудь заклинаниями для того, чтобы заставить судно двигаться. С другой стороны, сохраняются ли у лича те знания и умения, которые были при жизни? Я понятия не имел. «Да плюнь ты, — говорила в сознании какая-то часть меня. — Ты ведь даже не знаешь, правдива ли легенда о Мертвом капитане». Но другая часть отвечала: «А как же быть с предчувствием? Я ощущаю приближение чего-то сверхъестественного».

Один из моряков отделился от толпы и подошел ко мне. Это был Дрыхач, которому я помог справиться с кошмарами. Матрос пробубнил что-то насчет штиля и мортова тумана, еще раз поблагодарил меня за совет и замолчал, переминаясь с ноги на ногу. По выражению его лица было понятно: он хочет еще что-то мне сказать, но не решается. В конце концов матрос собрался с духом и заговорил:

— Мне перестали сниться кошмары. Но я тут подумал, этот туман… Во сне на корабле был такой же… А вдруг сон сейчас сбывается?

В глазах матроса читался неподдельный страх. Человек с нетерпением ждал, что же я ему, как чародей, отвечу. Я не хотел пугать Дрыхача больше, чем он уже был напуган, поэтому улыбнулся и спросил:

— Тебе когда-нибудь раньше снились вещие сны?

— Нет, — немного подумав, ответил он.

— Вот и не волнуйся тогда. Судьбу могут предсказывать только ольды. А те, кто заявляет, что тоже на это способны, шарлатаны.

Матроса утешили мои доводы, и тревоги в его взгляде поубавилось. Еще раз поблагодарив меня, он вернулся к работе. Мои слова сняли камень с его души. Вот только у меня на душе становилось все тяжелее. Я продолжил наблюдать за моряками.

Работали люди без особого энтузиазма. Но отлынивать под пристальным вниманием боцмана было невозможно. Зак и Дак тоже принимали участие в общем деле. Близнецы драили палубу, не переставая вслух бубнить молитвы. В конце концов, это начало раздражать их товарищей, и братьев в нелестной форме попросили заткнуться. Они послушались, но по движению губ было видно, что близнецы теперь нашептывают молитвы про себя.

Так и пролетел этот день. Матросы работали, я наблюдал. Потом снова была книга по стихийной магии, а вечером — кислое вино и карты в кубрике.

Наутро, выходя из каюты, я встретил целителя, который был чем-то взволнован.

— Господин эльф, Блоху не видели? — спросил он.

— Нет, — ответил я.

Где б я его увидел, когда всю ночь спокойно спал у себя в каюте?

— Парнишка ночевал у меня, после кровопускания он сильно ослаб. Но с утра я его не нашел.

Интересно, сколько же этот здоровяк пустил ему крови, что мальчишка ослаб?..

— Пошли искать, — сказал я.

Вместе мы поднялись на верхнюю палубу. Ветер так и не появился, и туман никуда не исчез, он будто стал даже гуще.

На палубе мы увидели боцмана. Дайфа, кажется, даже обрадовало, что экипажу можно дать еще какое-то задание, помимо мытья палубы. Он тут же приказал матросам искать Блоху. Людям тоже понравилась мысль заняться чем-то другим, и все тут же бросились обшаривать корабль, хохоча и отпуская грубые шуточки. Однако через несколько часов веселья поубавилось. Обыскали каждый уголок, но мальчишку так и не нашли. Можно было сказать точно: на борту его нет. Юнга пропал бесследно.