Скитальцы - Удовиченко Диана Донатовна. Страница 70

Он вызвался дежурить первым. Я уснула и сразу же погрузилась в затягивающий кошмар. В нем не происходило ничего особенного, но все было пронизано ужасом. Поэтому, когда Лэй меня разбудил, я даже испытала облегчение. Но в тусклом свете масляного фонаря увидела перекошенное лицо друга, который с трудом перебарывал страх, и поняла: отдыха не будет.

— Что случилось?

— Опять звуки, — трясущимися губами выговорил эльф. — На этот раз близко. И другие…

— Что именно?

— Услышишь. Будь осторожна, — загадочно произнес ушастик, свалился в койку, накрылся одеялом с головой, как ребенок, и засопел.

Я выбралась из гамака и уселась на палубу, лицом к двери, прислонившись спиной к переборке и поставив перед собой фонарь. Я ловила каждый шорох в ночной тишине. Конечно, оркам с эльфами не сравниться, но слух у нас более чуткий, чем у людей.

Не знаю, сколько прошло времени, когда я различила новый звук, появившийся в ночи. Он был очень тихим, для человеческого уха неразличимым. Звук появился далеко на палубе и стал медленно, очень медленно приближаться.

«Шлеп-шлеп… хлюп-хлюп…»

Я поднялась на ноги, подошла к двери, осторожно проверила крепость засова. Вытащила из-за пояса пятипалый и встала, прижавшись к косяку, — так, чтобы, если тот, кто издавал странные сырые звуки, вошел в каюту, мне удобно было нанести удар.

Звук стал ближе, он доносился с трапа.

«Шлеп-шлеп… хлюп-хлюп… шлеп-шлеп…»

Меня пронизал бесконечный страх перед тем, что находилось в коридоре. По спине стекали струйки ледяного пота, сердце колотилось как загнанное. Что-то спустилось по ступеням и двинулось по коридору — неторопливо, размеренно, сводя с ума своей медлительностью.

«Шлеп-шлеп… хлюп-хлюп… шлеп-шлеп…»

Вдруг звуки стихли, и я с ужасом поняла: оно рядом. Что-то стояло прямо напротив нашей каюты. От него исходили сырой холод и рыбья вонь, и оно было совсем близко, нас разделяла только дверь. Что-то тоже прислушивалось к моему дыханию, решало, насколько я сильна. А может, оно искало способ проникнуть в каюту…

Я боялась дышать. Мелькнула мысль, что надо бы разбудить Лэя, но я опасалась шевелиться. Казалось, так прошла целая вечность. Наконец нечто двинулось дальше:

«Шлеп-шлеп… хлюп-хлюп…»

Оно прошло из конца в конец коридора, потом вернулось, поднялось по трапу и затихло где-то на палубе. Я на цыпочках отошла от двери. Вернула пятипалый за пояс и мне с трудом удалось разжать сведенные судорогой пальцы. Такого ужаса я не испытывала никогда в жизни.

Наутро я рассказала о звуках Лэю. Ушастик не удивился: оказалось, он слышал то же самое.

Мы разбудили Роману, который снова мучился головной болью и клялся, что больше никогда даже не посмотрит в сторону кораблей. Эльфу опять пришлось накормить его травой. В коридоре было сыро. Капли испарины осели на переборках и дверях. По палубе тянулся непонятный поблескивающий след. Я присела, коснулась его пальцами и ощутила липкость слизи. Пахло тухлой рыбой.

— Как на «Челесте», — тихо произнес Лэй.

Втроем мы вышли на верхнюю палубу и пораженно остановились. Туман превратился в сплошную стену, из-за которой не видно было вообще ничего. Вместе с ним на меня обрушилось чувство ужаса, еще более мощное, чем я испытывала ночью, готовясь к нападению того, кто стоял за дверью. Пришлось бороться с желанием упасть на палубу и сжаться в комок, чтобы неизвестный враг меня не нашел. Я вытянула перед собой руку, и она исчезла в молочном мареве.

— Да этот туман ножом резать можно! — воскликнул Роману.

Его голос доносился до меня будто из-за толстого слоя ваты.

— Ничего не слышу! — воскликнул вор.

Я положила ладонь ему на плечо, успокаивающе сжала. Вздрогнув, Лис принялся ощупывать меня в ответ. Пришлось вытерпеть его прикосновения, зато, поняв, что перед ним не враг, Роману немного успокоился. Из тумана вынырнула рука эльфа, поймала меня за куртку.

— Мара, ты слышишь меня?

— С трудом.

— Говори громче. Туман глушит звуки. Мы с тобой еще можем их различать, а люди — нет.

Откуда-то донесся слабый человеческий крик.

— Ты слышал? — спросила я Лэя.

— Да. Это с правого борта.

Очень погано было стоять вот так, словно ослепнув, и не знать, что происходит вокруг. Да, может, в этот момент команду вырезают! А может, уже вырезали… Внезапно я разозлилась. На туман, на неведомого врага, на себя, на свой собственный страх. Проорала в ухо Лэю:

— Можешь сделать что-нибудь?

— Попытаюсь разогнать туман воздушным ударом, а ты смотри туда, откуда кричат.

Эльф замолчал, и вскоре мощный порыв ветра сдул белое облако, открыв обзор на несколько шагов и заодно освободив звуки. Я увидела человека, который взобрался на фальшборт и, повернувшись лицом к морю, истошно кричал что-то бессвязное, состоявшее из проклятий и обрывочных, непонятных фраз. Это был пожилой матрос Йен, который вчера едва не подрался с боцманом.

Переглянувшись, мы все втроем ринулись к нему. Мы не успели буквально на мгновение: когда до фальшборта оставался всего один шаг, Йен визгливо расхохотался и прыгнул вниз. Воды из-за тумана видно не было, и всплеск тоже был им проглочен.

— Человек за бортом! — крикнула я.

— Бесполезно, — ответил Лэй. — Тебя никто не слышит. А если бы и услышали, что толку? Где его искать в этом киселе?

Вокруг нас снова стремительно сгущалась беспросветная пелена. И вдруг…

«Шлеп-шлеп… хлюп-хлюп… шлеп-шлеп…»

Эти звуки родились далеко, где-то в глубинах корабля и начали приближаться — очень медленно, но неумолимо. Эльф тоже их слышал, я была уверена. Ко мне вернулся страх. От сырого хлюпанья хотелось бежать как можно дальше, и сейчас я даже позавидовала матросу, который выбросился за борт.

— Надо разыскать капитана! — крикнул ушастик.

Он был прав. Следовало спасаться самим и спасать команду. Только вот как? Внезапно пронзила мысль: «Раш-и!» Как же я могла забыть? Видно, и впрямь какое-то мощное воздействие отбило мне разум… Невероятным усилием воли заставив себя сосредоточиться, я скользнула в состояние, которое всегда дарило мне прилив сил, стремительную реакцию и способность сопротивляться магии.

Но то, что царило вокруг, магией не было — в этом я убедилась, окинув палубу обновленным взглядом. Я не ощущала вокруг магических токов, единственное волшебство на корабле исходило от Лэя. Даже раш-и не давало возможности пробиться сквозь туман, видны были только смутные человеческие силуэты в десяти шагах. Я знала: это люди. Они двигались неуверенно, на ощупь. Многие вообще стояли на месте, даже не пытаясь найти выход из тумана. Вдруг один из них, находившийся недалеко от борта, нелепо замахал руками, издав гортанный вскрик. Кто-то или что-то подхватило его и поволокло к борту. Кто это был, я не видела. Потому что он прятался в тумане. Туман был его домом, укрытием. Туман был ему родным. «Шлеп-шлеп…» — донеслось до моих ушей, и человек, неуклюже перевалившись через борт, исчез из виду.

— Сейчас я снова разгоню туман, — сказал Лэй, — и мы пойдем в рубку. Молю всех богов, чтобы Клешня был там.

— Подожди, — сказала я. — Совсем чуть-чуть…

Теперь я знала, что отнимает разум у всех, кто находится на корабле. Почувствовать это мне помог раш-и. Это была… песня, такая же как в страшном сне. У песни не было ни слов, ни мелодии, ни даже звука. Ее не могло уловить ни эльфийское, ни орочье, ни тем более человеческое ухо. Но песня была. Изливалась прямо в разум, порождая ужас, боль и смерть.

Они были повсюду. Мара застыла на месте, ловя звуки, что с трудом пробивались сквозь туман. Бормоча проклятия морю, Лис больно вцепился мне в плечо, и по тому, как дрожала его рука, становилось ясно: вор еле сдерживается, чтобы не пуститься наутек. И его можно было понять — я сам испытывал животный ужас. Неизвестные существа рыскали в белой дымке и куда-то утаскивали людей, периодически до меня доносились короткие вскрики. Кроме меня и орки, больше никому не удавалось услышать звуки из тумана. В этот момент я впервые в жизни пожалел, что меня угораздило родиться эльфом. Насколько легче было бы, не обладай я острым слухом, который улавливал мерзкие хлюпающие звуки и полные муки человеческие вопли. Так бы хоть умер спокойно…