Синдром МакЛендона - Фреза Роберт А.. Страница 38

— Катарина, я не перестаю тебе удивляться. Ты просто читаешь мои мысли. Так и сделай.

— Кен, — в разговор тихо встряла Розали, — тебе точно не нужна помощь? Прямо сейчас?

Гарри согласно закивал:

— Я бы очень, очень расстроился, если бы кто-нибудь попробовал арестовать моего приятеля прямо сейчас. — Он почесал кончик носа. — Думаю, лучше разойтись мирно. Так что, если кто-нибудь вытащит пушку, я заставлю негодяя слопать ее вместе с патронами.

— Погодите, — запротестовал высокий коп. — Мы — офицеры полиции.

— Смотри-ка, Кен, тут ковер грязноват. Его можно и подмести, — заметила Розали. И меня обогрело теплое чувство, что она предложила помощь не только для того, чтобы поразмяться.

— Знаете, — сообщил Гарри, побарабанив пальцами по своему подбородку, — а вам очень идут ваши тела.

Копы неуверенно посмотрели друг на друга, их явно не обрадовал оборот, который приняло дело.

Катарина едва заметно качнула головой.

— Нет, — отрезал я. — Спасибо, Гарри. Спасибо, Розали. Думаю, сначала мы попробуем дипломатические действия, но мне очень дорого ваше предложение. Вообще-то я уже готов. Ладно, ребята, если я вам нужен, то вот он я — весь ваш. — И я протянул руки, словно для наручников.

Они и впрямь надели на меня наручники. Мы забрали из багажника машины Пайпер мой рюкзак, и бедолага, в обязанности которого входило составлять опись принятых вещей, наверное, пожелал умереть, когда увидел содержимое.

Я сообщил им мое имя, должность, порядковый номер и попросил свидания с адвокатом, капитаном Хиро и послом Бобром — именно в таком порядке. Наверное, кто-то сообразил, что запах квашеной капусты с луком в общей камере слишком силен, потому что меня посадили не туда, а, разрешив оставить свою одежду, отправили в камеру рядом с Бо-бо и Твердобоким.

— Маккей, что это ты тут делаешь? — поразился Твердобокий.

— Надеюсь, я тут ненадолго, — отозвался я.

— Вот и ты с нами, — вздохнул Дэви, и его глаза странно блеснули.

— Думаю, когда мы выйдем, нам придется объявить себя банкротами. Еще мне кажется, когда банки обо всем узнают, тюрьма станет самым безопасным местом для нас, — без особой радости высказался Бобо. — А Дэви зачем-то хочет убежать.

— Это будет легко, — заявил Твердобокий, показывая мне согнутую ложку.

— Эй, полегче! — запротестовал я. — Я собираюсь выбраться отсюда вполне легально, с помощью и поддержкой местной полиции. Если вы расскажете мне что-нибудь о планах побега, я могу невольно выдать вас. Кроме того, — я сурово посмотрел на Дэви Ллойда, — я не забыл, что вы двое пару-тройку раз пытались меня убить. Берни повесил голову.

— Прости, Кен. Мне так неудобно. — Он ткнул локтем под ребра Дэви Ллойда.

— Да-да, нам обоим очень неловко, — охотно подтвердил Твердобокий. Он шаркнул ногой. — Мы слышали, ты купил «Шпигат».

— Было такое. Надеюсь, мне удастся починить его и набрать команду.

Разве что когда-нибудь.

— Кен, — позвал Берни тихо. — А Саша:

В тюрьме Бо-бо приобрел некоторое благородство. Из глубин, так сказать.

— На корабле всегда должна быть корабельная кошка. Я уговорю Аннали больше ее не брить.

— Спасибо, Кен. — И Берни с благодарностью посмотрел на меня.

— Сегодня мы проводили траурную церемонию прощания с Фридо. Там меня и повязали. А служба прошла неплохо, — сообщил я, не зная, о чем еще говорить.

— Он заслужил это, правда? — грустно сказал Твердобокий.

— Верно, — согласился Берни. Он покосился на Дэви Ллойда. — Кен выглядит усталым — у него, наверное, был тяжелый день. Надо дать ему поспать.

Наверное, день у меня и впрямь выдался тяжелый, потому что я тут же уснул. А проснулся, когда почувствовал, как кто-то осторожно тронул меня за плечо.

— Что? Уже утро? — пробормотал я спросонок.

Я еще не хочу завтракать. Если я в тюрьме, так дайте хоть поспать.

— Вообще-то еще и для ужина рановато, и ты в тюрьме не больше двух часов, — послышался голос Пайпер.

Я попытался спрятать голову под подушкой, набитой опилками.

— Когда же я уснул?

Из соседней камеры охотно доложили:

— Минут пятнадцать назад.

— Ну и жизнь, — простонал я.

— Могло бы быть и хуже, — раздался чей-то мрачный голос.

Я все-таки высунул голову. Какой-то уже весьма немолодой человек с крючковатым носом стоял рядом с кроватью в пальто, наброшенном на полосатую пижаму.

— Это шериф Джамали. Не одного тебя подняли с постели, — помогла мне Катарина. — Ну, мичман Маккей, встать.

Я вылез из постели и встал по стойке «смирно».

— Вот копия приказа, призывающего тебя на действительную службу, а также копия официального протеста от посла Бобра, — весело перечислила Пайпер; она явно забавлялась, глядя на происходящее. — Твой рюкзак собран, я проверила содержимое по описи, составленной при изъятии, и шериф Джамали готов тебя освободить. Ты ему очень поможешь, если подпишешь бумагу — он ее держит в левой руке. В документе говорится, что ты не станешь предъявлять претензий за незаконный арест. — Она подмигнула. — Прослышав о твоем рапорте о призыве на службу, свояк шерифа, портной, из одной только любезности согласился сшить тебе комплект формы. Катарина сняла мерки с твоей одежды.

— Вы свободны, мичман, — улыбаясь, объявил Джамали. И прибавил: — Но если вы даже улицу перейдете в неположенном месте, я упрячу вас в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.

— Ну, спасибо. — Я нацарапал подпись поперек документа, помахал на прощанье Берни и Дэви и вышел вслед за Пайпер к машине, в которой нас ждала Катарина.

— Чуть не забыл, — спохватился я, когда Пайпер открыла мне дверцу машины. И вытянулся по струнке. — Мичман Маккей, мэм! — И отдал ей честь.

Катарина торжественно отсалютовала мне в ответ, и я втиснулся на сиденье рядом с ней.

— Глаза не режет? Она кивнула.

— Все равно я рада тебя видеть, Кен.

— Я тоже. Спасибо, что вытащила.

— Тебя уже внесли в платежную ведомость, — сообщила Пайпер. — Финансовый год подходит к концу, а у нас остались неоприходованные деньги.

Первое, что вбивают в голову любому новоиспеченному мичману, — так это то, что к концу финансового года необходимо спустить все лишние деньги. Если не потратить все деньги, которые благодетели от бюджета отпустили вам в этом году, они могут заподозрить, что на будущий год вам хватит и половины суммы этого года. Именно так флотские аудиторы вознаграждают экономию и бережливость. Поэтому, конечно, содержать флот со временем становится дороговато.

— Как тебе удалось втянуть Хиро, ох, прошу прощения, капитана Хиро в эту авантюру? — поинтересовался я, упражняясь во флотском этикете.

— Я особо подчеркнула моральные и практические соображения, — поделилась секретом Катарина.

— Моральные я понимаю. А практические?

— Нам удалось, как ни странно, сохранить в тайне события, произошедшие на «Шпигате». Тот, кто руководит перевозкой наркотиков, может быть, до сих пор ни о чем не знает. Он:

— Или она: — вставил я.

— Он, она, оно вполне может решить, что наркотики до сих пор находятся на борту, — выдала она основное. — Ходят самые разные слухи.

— Некоторым из них ты лично приделала ноги.

И что?

— Если ты на свободе:

— Со мной можно установить связь, — закончил я за нее. — Может, не стоит спрашивать, но ты, случайно, не помогала упрятать меня в тюрьму?

В зеркале заднего вида было видно, как Пайпер покачала головой. Тем не менее она улыбалась.

— Весьма опосредованно, — скромно подтвердила Катарина. — Лидия Дэр, должно быть, слишком раздула кое-какие слухи. Она не очень беспристрастна.

— Особенно как журналист, — признал я.

Мы как раз проезжали мимо главного входа в полицейский участок, и я увидел, что перед ним — легка на помине — стоит Лидия Дэр с микрофоном и камерой.

— Лейтенант Пайпер, вы не могли бы притормозить?

Опуская стекло, я услышал, как Лидия Дэр говорит в микрофон:

— Вот так и начался первый день вахты Кена Маккея. Теперь, когда этот отпетый злодей за решеткой: