Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.1 - Камша Вера Викторовна. Страница 15

– Ваше величество, – королевский дворец, Ружский, Ноха, ворота Лилий… Тут и впрямь не разминешься, – нелишне проверить, где эскорт. Я мог бы…

– Нет! – Сюзерен не сказал, а рыкнул и тотчас улыбнулся Роберу: – После лихорадки на холод?! Мы не можем рисковать нашим Первым маршалом накануне войны.

– Я должен проверить. – Проснувшееся беспокойство визжало все громче. – Карваль занят, Лаптон тоже, кроме меня некому.

– Гимнеты, скрестить копья. – Альдо был непреклонен. – Вы останетесь с нами, Эпинэ, и сядете ужинать. Для беспокойства нет причин. Мы высоко ценим генерала Карваля, но у нас нет повода оскорблять недоверием цивильную стражу и солдат гарнизона. К тому же утром прибыло подкрепление.

– Я видел лазоревые кокарды, – вступил в разговор посол Дриксен, – раньше их не было.

– Утром подошел кавалерийский полк Халлорана и шесть пехотных рот из ближайших гарнизонов, – пояснил сюзерен, удивив если не послов, так Робера. – Кэналлийцев должны ловить кавалеристы, но оставлять столицу без защиты было бы опрометчиво.

С эскортом все в порядке… Должно быть в порядке, просто они задержались на выезде. Расковался конь, сломалась ось у кареты, Рокэ отказался ехать с клириком…

– Ваше величество, – румяный распорядитель грохнул об пол золоченым жезлом, до омерзения напоминавшим судейский, – столы накрыты.

Итак, Первый маршал не знает, какие войска входят в город. Красота!

Халлоран, пусть даже его вызвали приказом государя, обязан был доложить, но не доложил. Это не небрежность, это хуже.

– Господа, прошу, – Альдо мигом обратился в любезнейшего из хозяев, – дам и пулярок не следует вынуждать ждать.

– О да! – Габайру вежливо рассмеялся. – Что первые, что вторые хороши, когда свежи, но, боюсь, мы шокируем его высокопреосвященство.

– Остывшее мясо не украшает стол, – пальцы кардинала пробежались по державшей голубка цепи, – но пастырю надлежит беспокоиться не об ужине, но о пастве. Я желал бы убедиться, что герцог Окделл благополучно следует в Ноху.

– Мы убедимся в этом еще до окончания ужина, – пообещал Альдо, – вдогонку Окделлу незамедлительно отправится разъезд. Боюсь, цивильный комендант примет наше беспокойство за недоверие.

– Я разрешу его сомнения, – голубые глаза были внимательными и холодными, очень холодными, – ведь утешать усомнившихся и укреплять неуверенных – мой долг.

– Ричард, – кто-то с силой тряханул юношу за плечо, – проснитесь!

Мевен, и ничуть не обиженный! Остальное – сон, мерзкий до невозможности, но в Олларии такое случается.

– Простите, задремал. – Хромую лошадь надо бросить, а всадник может встать на запятки, один человек там еще поместится.

– Бывает. – Виконт вытащил из ольстры пистолет, сунул назад, подумал и осенил себя Знаком. – Вы – смелый человек, герцог, а вот мне не по себе. Паршивое место, и луна паршивая. Нет, в следующий раз пускай Лаптон едет.

– Ноксу луна тоже не понравилась. – Дикон выдавил из себя усмешку. – Говорит, ржавая.

– Ржавая? – удивился гимнет-капитан. – Гнилая, как те цветочки… Помните, в гробнице?

– Еще бы, – буркнул Ричард, косясь на зловредное светило. Хорошо, что с ними Пьетро. Монах знал святого Оноре, у него должна быть настоящая эспера. Может, даже Адрианова…

– Не надо было лезть в гробницу. Началось с Франциска, кончилось Дорой…

– Узурпатору не место в храме, – откликнулся Дик, вслушиваясь в неровное клацанье. Проклятая кляча сбивала с шага весь отряд. Потеряла подкову?

– Пусть солдат, у которого захромала лошадь, встанет на запятки. Мы не можем его ждать.

– Захромала лошадь? – удивился Мевен. – Вы о чем?

– Мне послышалось. – Ричард огляделся: в первом ряду кони шли ровно, дальше было не разглядеть, но копыта стучали, как положено, и примыкающая к угловому дому стена была обычной, сухой и серой – ни пятен, ни плесени. Старые, выстывшие аббатства остались позади, вокруг тянулся Новый город с его домами, мастерскими, складами.

– Не понимаю я Олларов. – Мевен достал флягу, отхлебнул и протянул Дикону: – Хотите? Будь я на их месте, я б эти могильники срыл под корень.

– Я бы тоже. – Дик с благодарностью глотнул вина. – Вы все еще намерены пересесть в карету?

– Пожалуй, нет. – Мевен поднес флягу к уху и потряс. – Но больше я сюда не ногой, уж лучше кэналлийцы…

– Вы суеверны, как бергер, – посетовал Дикон. Камень с души свалился, но голова оставалась тяжелой. Чтобы окончательно проснуться, требовалось хоть какое-то дело. Юноша привстал на стременах: – Надо же, мы почти у поворота на Вдовью площадь.

– Вы слишком крепко спали, – усмехнулся гимнет-капитан. – Поворот на Вдовью мы проехали минут десять назад.

– Разрубленный Змей! Мевен, почему вы раньше не сказали?

– Потому что не знал, куда вы столь уверенно направляетесь, – зевнул гимнет-капитан. – Хотите повернуть?

– Даже не знаю, – протянул Дикон. – Карета тут, пожалуй, развернется…

– Воля ваша, – откликнулся Мевен, убирая флягу, – но так мы скоро доберемся до Желтой, а с нее все равно попадем в Ноху, только по другой улице. Возвращаясь назад, мы потеряем больше времени.

– Хорошо. – Дик пожал плечами и послал Караса вперед. Линарец согласно взмахнул хвостом и с видимым удовольствием зашагал неширокой сонной улочкой. Все было спокойно, уютные двухэтажные домики мирно спали, как и вымощенная барсинским камнем площадь с молчащим фонтаном посередине. Дик придержал коня, любуясь осевшим на танцующих птицедевах инеем.

За раскинутыми крыльями начинался город Франциска, который пора переименовывать. Жаль, Оллария росла, куда придется, как ее ни крои, равнозначных частей не получится. А как заманчиво разделить столицу на четыре части и назвать по-гальтарски – город Скал, город Ветра, город Молний… Юноша приласкал благодарно всхрапнувшего Караса и оглянулся на приближающиеся рыжие отблески. В Желтую площадь со стороны аббатств вливалась одна улица, а в город Франциска вели целых три.

Куда сворачивать, Дикон не представлял, но дважды ошибиться дорогой было бы неприлично. Оставалось спросить у Мевена или выслать вперед разведку. Дикон отсалютовал стынущим под луной крылатым красоткам и завернул коня навстречу факельщикам. Страхи рассеялись вместе с дремотой, а сверкающая инеем и звездами ночь была прекрасна.

– «Чем горше сон, тем слаще пробужденье, – невольно прошептал юноша, – чем ночь темней, тем радостней рассвет…»

– Да, монсеньор? – На физиономии сержанта-цивильника застыло удивление.

– Это Веннен, – засмеялся Ричард, – и он, как всегда, прав. Надеюсь, вы знаете, какая улица ведет в направлении Нохи?

– Конечно, монсеньор, – перевел дух вояка. – Аптекарская.

– Вот ее и проверьте, – велел юноша. – Да поживее, поздно уже.

– Слушаюсь. – Цивильник, не забыв отдать честь, махнул двоим солдатам: – За мной.

Конские подковы застучали по спящим камням. Обычные подковы обычных лошадей. Вот и все! Через полчаса они в Нохе, а к полуночи – во дворце. Катари тоже в Нохе, но к ней ночью не войти, и вообще, пусть успокоится. Женщины, даже лучшие, никогда не поймут смысла войны и справедливости победы. Они будут защищать проигравших, даже любя победителей…

Юноша неспешно двинулся вдоль ползущего конвоя. Сколько можно вспоминать кошмары! В Надоре собаки воют каждую ночь, а луна над башнями такая, какой здесь и не увидишь. Огромная, серебристая, а на сверкающем диске, если вглядеться, можно рассмотреть вставшего на дыбы Зверя.

– Вот уж не думал, что люблю мещанские кварталы. – Оказавшийся рядом Мевен деловито поправил шляпу. – Что-то я проголодался, а вы?

– А я – нет. – Пережитые страхи обернулись не голодом, а досадой. Ничего, в полнолуние он выпьет шадди и проедется старыми аббатствами. Кентером, чтобы не снилась всякая чушь… Огонь гасят огнем, а страх – взглядом в лицо!

– Монсеньор, – вернувшийся цивильник был доволен, – впереди тихо. Улица широкая, пятеро в ряд спокойно проедут.