Мастер сновидений - Ниоткудина Алинна. Страница 69

— Когда тебя привезли сюда из топей… У тебя начался сильный жар и на теле стали появляться гнойники. Ничего не помогало… и маги и лекари использовали все, все, что было в наших силах. Жар и гнойники прошли, но … В общем, результат ты видишь … Мне очень жаль …

Торкана молчала. Собственный вид привел ее в шок, она ждала, шрамов, увечий, но не такого. Она сама испугалась, увидев себя в зеркало, а что же будет, когда ее увидят посторонние. Особенно противно будет слышать за спиной шепотки: «Смотрите, что несчастный случай сделал с бедняжкой. Ах, как же ей не повезло…».

«Вот только плакать не надо, не люблю сырость. Сама же говорила, что «красота — это ерунда», а теперь … Эх, до чего же вы девушки непостоянные создания. "

— Заткнись… — Закричала Торкана и изо всех сил кинула зеркало об стену, на пол посыпались мелкие осколки.

— Девочка моя, не волнуйся… все не так плохо, главное, ты пришла в себя, теперь все будет хорошо. Я хорошо знаю магистра Гололону, она мастер эстетической медицины, она тебе поможет. Если хочешь, то она придет завтра и осмотрит тебя. А сейчас тебе нужно поесть и поспать, ты очень долго была без сознания и тебе надо восстанавливать силы.

«Это та самая … которая водичкой занимается? "

— Магистр Гололона, она ведь зеленый магистр, да?

— Да, конечно, я рада, что долгая болезнь не повлияла на твою память. Да и еще Великий магистр, — в голосе бабушки прозвучали, ранее старательно не замечаемые внучкой, нотки сарказма, — просил тебе передать его пожелания скорейшего выздоровления и просьба о визите, как только ты будешь чувствовать себя хорошо. Ему не терпится из первых уст услышать о твоем пребывании в Синих Топях.

— Не надо пока, потом, когда немного приду в себя. Бабушка, а почему ты так не любишь Великого?

— А за что мне его любить?

— Ну, он взял меня к себе в помощники …

— Если бы ты знала, как я жалела, что заставила его это сделать … Ты так изменилась, после ритуала, ты стала на все смотреть его глазами и слушать его, открыв от восхищения рот. А он услал тебя в Топи и, я так думаю, надеялся, что ты оттуда не вернешься.

— Разве можно Великого заставить что–либо сделать?

— Можно. Это для тебя он Великий, а я помню его, когда он был просто бакалавром, и не самым сильным. У всех есть скелеты в шкафу, главное знать в каком и вовремя достать его оттуда, или пригрозить достать.

— Но зачем? Ты могла попросить взять меня в помощники какого–нибудь другого красного магистра …

— Попросить!?!? Да я умоляла это сделать, но все, все четверо, под разными предлогами отказывались, и прятали глаза. Потом я узнала, что Великий просто приказал не брать тебя в помощники. Да они бы не смогли этого сделать без его согласия… Все они слишком ему обязаны, кто чем, кто местом в совете, кто учебой и патентом для родственников… Кто просто — боялся. А тебе так хотелось стать помощником, а потом и магистром, да и силой и талантом, тебя Пресветлая богиня для этого наделила сполна… И я … — голос бабушки прервался, она с трудом переводила дыхание, взгляд ее остекленел, словно она смотрела сквозь стену. — В общем, Великий взял тебя в свои помощники, а за что это уже и не важно. И не спрашивай, все равно не расскажу, не смогу.

— А почему Великий приказал другим не брать меня?

— Торкана, девочка, ты уже взрослая, и пора научиться разбираться в «большой политике». В совете магистров я нахожусь в оппозиции к Великому. Наши позиции не сходятся по некоторым вопросам, а Великий этого не любит… Ну, и ищет способы давления на меня, вот и нашел.

— Я сильно изменилась после ритуала?

— Тебя словно подменили, но я была уверена, что все пройдет… Прошло?

— Что пройдет?

— Нельзя плетения принуждения надолго наложить на огненного мага, огонь все сожжет. Правда, в твоем случае, это было не принуждение, а что–то очень легкое, как розовая, все искажающая дымка. Прошло?

Торкана призадумалась, вспоминая все четыре месяца, что она была в помощниках… Да что–то в ее мыслях и ее поведении в то время было не так.

«А чего тут думать, у тебя и сейчас в голове остатки «Розового тумана»…»

— Какого тумана?

— Деточка моя о чем ты? Ты разговариваешь сама с собой. Ты меня не пугай, старая я для этого.

«Отправь бабушку за чем–нибудь съедобным, а мы с тобой поговорим…»

— Бабушка, я хочу кушать …

— Мы с тобой совсем заболтались, пойду, потороплю прислугу.

Магистр Топина тяжело поднялась и, опираясь на палку, пошла к выходу. Торкана смотрела на бабушку, как же она постарела в последнее время. Спина скривилась, ходит, опираясь на палочку, и волосы стали совсем седыми, раньше в них было много черных прядей. И все это за время ее болезни!

Белый гваррич шел на посадку как большой авиалайнер, мне даже почудился гул и женский голос, объявляющий о посадке. Сделав круг, огромный белый зверь выбрал подходящее место и, снизившись до земли, подняв крылья для лучшего гашения скорости, пробежал два десятка шагов. В результате он оказался почти рядом со мной. Сложил крылья и лег вытянувшись во весь свой гигантский рост. Этот гваррич был огромен, те, трупы которых я уже видела, были вдвое меньше, их шкура была серого с пятнами бурого и зеленого цвета, этот же был белый с чуть грязными разводами, там, где раньше на шкуре были пятна. Все то время, что гваррич летал над долиной, в лагере проклятых царила нездоровая суета. Все куда–то бегали, галдели и не особенно понимали, что делать дальше.

Гваррич лежал, и словно и не дышал, глаза его были закрыты, шея вытянута, а крылья сложены вдоль тела. Большая часть населения лагеря столпилась вокруг неподвижной туши, но на приличном расстоянии, и вроде ничего не собирались делать. Они тут так … поглазеть пришли. Мне эти гляделки быстро надоели, Мара в любой момент может не удержаться и схавать гваррича раньше времени.

— Ну, и чего мы ждем? Вот опять прилетел… Командуйте, — обратилась я к старой ведьме. — А то передумает и улетит.

Эти мои слова словно открыли невидимый шлюз. Старушка стала громким, властным голосом раздавать команды. Из толпы вышла молоденькая девушка, в мужской одежде с копьем в руках. «Из охотничьей команды. " Она медленно и неуверенно, чуть пританцовывая, стала подходить к голове гваррича. Потом уверенности в ее движениях прибавилось. Она стала напевать, какую–то песню, в которой просила прощения у гваррича и рассказывала ему, что его время пришло, и его смерть поможет живущим. Гваррич, словно успокоенный ее песней или завороженный плавными движениями танца, заметно расслабился, его крылья немного опустились, он широко распахнул глаза. И в этот момент юная певица глубоко вонзила свое копье ему в глаз.

За мгновенье до удара я услышала аппетитное чавканье и Мара тихо и незаметно материализовалась у моей ноги.

— Этот гваррич был сладкий. Те, что раньше были недозрелые. Еще хочу. Еще?

— Подожди, сейчас спрошу…

Блин, как же обращаться к старушке, подумав, решила применить к ней обращение эльфов, авось пройдет…

— Айре, еще гварричи нужны?

Легкая заминка… Не знает, что ответить. Если сказать, что нужны, то это поставить себя и своих соплеменников в зависимость от пришлой человеческой девчонки. Если отказаться, то одного явно мало и придется остальным идти на охоту, как собирались. Тяжелый выбор … Колебалась старушка не долго:

— Пусть прилетают. Было неожиданно, но в следующий раз мы полностью выполним обряд.

Я кивнула головой. «Мара, давай еще. "

«Еще сколько? "

«А сколько съешь… не жалко. Как одного съешь, сразу за другим, у меня не спрашивай, пока не позову. "

Мара опять закрутилась, замахала ушами как крыльями и исчезла.

— За следующим полетела?

— Да, — рассеяно ответила я. В данный момент меня больше всего интересовал вопрос: чем мне заняться пока Мара туда сюда с гварричами носится?

Все жители лагеря дружно взялись за разделку неожиданно прилетевшей добычи, дружными усилиями гваррича уволокли ближе к шатрам и работа закипела. Не зная чем заняться, стала наблюдать за суетой вокруг тела, скоро надоело, не интересно… Вернулась обратно к костру. Старушка опять сидела у костра в той же позе и опять помешивала в котле варево. Я опять села на тоже место, де жа вю…