Мастер сновидений - Ниоткудина Алинна. Страница 70

— Что ты хочешь за это … — ведьма неопределенно махнул рукой в сторону суеты вокруг гваррича.

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Совсем ничего.

Сидим молча. Она помешивает ложкой в котле, я наблюдаю за огнем и суетой лагере. Зазвонил колокол к обеду …

— Я, пожалуй, пойду… Можно я приду к вечеру…

— Приходи, а я пока подумаю чем тебя отблагодарить.

— Да ничего мне не надо, я не корысти ради, а … просто так. — Вовремя остановилась, чтобы не ляпнуть про «волю пославшей меня жены».

После сиесты, изрядно утеплившись вернулась в лагерь гостей. Там царило радостное оживление. У центрального шатра лежало десять голов гварричей, и еще один заходил на посадку. Ритуал вокруг прилетевшего выполнялся уверенно и с огромным энтузиазмом. Его уже успели выучить и порядком от него подустать. Когда тело улеглось, я тихо позвала.

— Мара, хватит, обожрешься…

Опять чавканье, сопровождаемое сытой отрыжкой, удар копья и собака тихо появляется у моей ноги. Живот круглый, морда довольная и, словно, больше размером стала. Опять направляюсь к одинокому костру, сажусь на свое место.

— Ну, что не придумала, как нам тебя отблагодарить…

— А там, — киваю в сторону весело шумящего лагеря, — сердца или печеночки не найдется, собачку покормить? — Ведьма с сомнением смотрит на Мару.

— Я думаю, что этой, — кивок в сторону Мары, — на сегодня хватит.

Мара не возражает.

— Тогда ничего не надо.

Молчание…

— Пока ты отсутствовала, я придумала, что я могу для тебя сделать. Покажи мне свои ладони.

— Зачем? Гадать будете? — Сразу появился образ цыганки–гадалки, позолоти ручку дорогая, всю правду скажу, но руки протягиваю.

— Нет, я этим не занимаюсь. — Рассматривает мои ладони, что–то тихо шепчет себе под нос. — У тебя есть мечи, но ты давно не держала их в руках…

— Да есть, но я ими пользоваться не умею.

— Завтра утром, на рассвете придешь сюда и принесешь мечи с собой. — Сказано это было тоном, не терпящим возражений. — А сейчас иди, отдыхай, силы тебе завтра понадобятся.

Торкана, уже бывшая магиня, лежала на кровати и наблюдала великолепный закат. Окно ее комнаты выходило на запад и снег в парке у дома, освященный закатным солнцем полыхал яркими красками, казалось, что снег горит. Сегодня она поняла — насколько круто изменилась ее жизнь за один день, хотя почему за день? То, что она знает сейчас, бабушка и окружающие поняли давно, когда ее тело только привезли из топей.

Сегодня она пришла в себя, поела, вытерпела визиты многочисленных целителей, делающих вид, что пытаются ей помочь, выплеснула еще две чашки с лекарством и заснула под высокомерные бредни очередного целителя. Сон ушел, тихо как вор, спать больше не хотелось, чувствовала она себя, как не странно хорошо, только слабость осталась, что не удивительно, столько времени без сознания. Теперь нужно решить, что делать дальше… как жить и, самое важное, что рассказать бабушке, и что Великому.

— Бабушке можно, нужно, рассказать все.

— Опять ты лезешь со своими советами!

— Да, ладно тебе, я ж дело советую. Бабушка — единственный человек, который хочет и может тебе помочь. Больше же ты никому не нужна, других же родственников у тебя нет?

— Почему нет? Есть, много … Тетки, сестры троюродные …

— А когда ты их последний раз видела?

— Когда отмечали мое поступление в помощники.

— А до этого?

Торкана задумалась … До того банкета она всю эту родню, за редким исключением троюродных сестер ровесниц, и не видела, и даже не знала об их существовании. А тут вдруг появились, неизвестно откуда. Мать Торкана не помнила, она упала с варга и умерла еще, когда она пешком под стол ходила, а братьев и сестер у нее не было. Единственного родственника, которого она помнила с детства — бабушка.

В коридоре послышался стук палки, открылась дверь и в комнату зашла бабушка — магистр, фиолетовый маг–некромант, знаменитая Торпина, но все равно любимая бабушка.

— Ты меня звала, внучка?

— Нет, но я о тебе думала.

— Значит звала.

Голос в ухе настойчиво запиликал:

— Глупая девчонка, расскажи ей все, расскажи, послушай ее советы. Посмотри внимательно, ей совсем мало осталось, нить ее жизни совсем истончилась, другой такой возможности спокойно поговорить может и не представиться.

Магистр Торпина тяжело села в стоящее у кровати больной кресло и ласково посмотрела на свою внучку.

— Так зачем ты звала меня?

— Я не звала, но … мне надо многое тебе рассказать …

Торпина прижала к губам палец, задумчиво осмотрела комнату и активировала подряд три плетения от подслушивания из болтающихся на цепочке в руке амулетов, потом, прислушавшись к чему–то, активировала и еще один из перстня магистра.

— Ух ты! Такой защиты нет даже на Совете Великих.

Магистр насторожилась…

— Это ты, внучка, так громко думаешь, или кто–то кроме нас оказался внутри защиты?

— Бабушка, это … я должна тебе все рассказать … тогда ты узнаешь кто это.

Захлебываясь словами и торопясь, так словно она может не успеть, Торкана рассказала бабушке о том, что ей рассказал таинственный проводник в белом ничто и что он посоветовал ей потом. Бабушка с сомнением на лице рассматривала нитяной браслет.

— Ну, с этим браслетом я разобралась еще, когда ты была без сознания. Это очень сильный защитный амулет, он намертво связывает душу и тело и не дает умереть, возможно, лечит. Его плетения настолько сильно переплетены с твоей линией жизни, что это вполне возможно. А вот в его разумности я, позволю себе усомниться.

Голос в ухе:

— Ну вот, уже и в разуме отказали. Думаете, только вы «двуногие» думать можете?

— Это оно? Это то что я думаю?

— Да это Я!

— Торкана, девочка ты его тоже слышишь?

— Да, слышу, он орет у меня в ухе. Это он вывел меня оттуда …

— А почему его слышу я?

— Потому, что Я этого захотел.

— Позвольте… «Я» бывают разные! Представьтесь, будьте так добры, а то неудобно разговаривать с незнакомцами.

— Я — это Проводник.

— Ага, и Вы, Проводник, считаете себя разумным?

— Конечно. Если мыслю, даю умные советы и… и … Я разумен!

— Хорошо, хорошо, не будем сейчас обсуждать философские вопросы. Меня сейчас больше волнует другое. Что за весть принесла туда, за паутину моя неразумная племянница?

— Какую–то вещь.

— Что за вещь?

— Не знаю точно, это было в ее вещах. При ней мешок с вещами был.

— Торкана, деточка, вот тебе бумага. Составь, будь так добра список того, что у тебя было с собой в мешке, включи в список все, вплоть до грязного белья. Приступай, а мы пока с мэтром Проводником побеседуем. Мэтр Проводник, будьте так добры, давайте побеседуем вдвоем. У меня есть к вам пара вопросов.

— Давно бы так, а то, разумен, не разумен …

Бабушка замолчала, Проводника слышно не было. В комнату опять забралась Тишина. Торкана писала список, своих сгинувших в топях вещей, и тихо вздыхала, кое–какие пропавшие мелочи были ей дороги. Но что уж теперь, потеряв голову, по волосам не плачут. Она последний раз взглянула на список. Чего–то не хватает, чего–то большого и важного, вот бы вспомнить чего. Что–то такое крутилось на грани воспоминаний, но никак не шло в руки. Может вспомнить все с момента получения задания отправиться в топи? Может поможет? Сборы в дорогу, дорога через порталы, пост в топях, трудный разговор с местным командованием, жуткая подготовка к походу. Что–то было еще… Командир поехал за амулетами от мороков и снов, а она ходил к гадалке, никогда не была, а тут пошла…Вспомнила, портрет. Все время похода он был с ней, упакованный в круглый, непромокаемый контейнер, он мешался в мешке, но она все равно тащила его за собой.

— Торкана, с тобой все в порядке? Ты побледнела. Тебе плохо?

— Нет, все в порядке. — Девушка внесла последний пункт в список и протянула его бабушке. — Все, я составила список.

— Ну–ка, ну–ка… — магистр быстро пробежала глазами список. — А это что? Что за «контейнер с портретом»? Чьим портретом? Откуда ты его взяла?