Мастер сновидений - Ниоткудина Алинна. Страница 73

Местное небесное население отнеслось к этому по–разному. Марис и Мурана, брат с сестрой, вообще приветливая парочка, любят играть и веселиться, они были рады встретить гостью. А Танис… Танис ведь не всегда была темным пятном, когда–то она тоже светила ярко величественно проплывая над этим миром… она в тайне мечтала о Андао. Но Андао — истинное светило, а кто она, всего лишь одна и лун этого мира, он ее даже не замечал. Андао ждал свою звезду, свою Шамири, они уже тянулись к друг другу лучами, а мои далекие–далекие предки видели, как по ночному небу развевается ее шлейф. Но страшное дело — ревность. Действовать в открытую у Танис не было никакой возможности, но она всегда творила что–то исподтишка. Она подставила Шамири подножку, сбила ее со своего пути, и звезда стала падать на Лари.

Жизнь всех живых существ Лари должна была прерваться, сама планета еще бы пережила столкновение, но осталась бы пустой и безжизненной. Но звезды несут в себе невиданное благородство, на то они и звезды. Шамири разбила себя на осколки не долетев до Лари. Потому что звезд на небе много, а живых планет мало, считала она. И вместо всепожирающего пламени на нас снизошел звездный дождь. Никогда до этого, и никогда после никто из эльфов, орков, гномов, людей, остальных рас не видел, и увидит нечего подобного… Андао был готов испепелить Танис до тла, но просто погибнуть, слишком легкое наказание для нее. И великий Андао оставил ее обожженной, в золе и пепле, кружить там, где другие светят.

Иногда Андао смотрит на нас, на то, что мы творим, и думает, а стоил ли угасший свет его Единственной, пожертвовавшей собой? Достойны ли наши деяния ТОЙ, что сама погасила свой свет в обмен на наши ничтожные жизни? И не знает ответа.

Ведьма смолкла…. Она опустила голову, тяжело дышала, по всему видно, что устала. Я и не заметила, что слушала ее не в одиночестве, что молодежь пустынников также «сидела в партере», и слушали свою амму — всеобщую бабушку Одо. У старой ведьмы, пересохло в горле, и кто–то из слушателей подал ей чашу с водой, она припала к ней изможденными, бескровными губами.

— И в память об этом, у каждой рас Лари есть традиция называть девочек в честь угасшей звезды…. На разных языках звучит немного по–разному, но не узнать нельзя. Теперь о нашем с тобой деле… Как бы тебе объяснить… Пройдя через ритуал не ты объединяешься с сестрами, а скорее они принимают тебя к себе. Не ты их выберешь, а они тебя. Если ты им не понравишься, то единение не состоится. Можно, конечно, привязать их мощным заклинанием, но это нарушает весь смысл, и я этого делать не буду. Но с тобой все должно пройти до конца, как мне кажется, они не против, ты им даже интересна.

Ведьма Одельви нехотя встала, оглядела местность.

— Найди себе местечко. Я сначала думала про этот камень, но сестрам все равно, с той высоты, откуда они упали, никакой разницы нет. А вот тебе лучше обойтись без лишних синяков. Нет, они тебя не заденут, ты сама можешь пораниться, так что устраивайся поудобней.

Замечательно, я всегда любила комфорт. Неподалеку мне попалась крошечная ложбинка, как раз, падать из нее некуда. Ведьма одобрительно кивает. Туда молодые кладут белые кости и сверху стелют большую шкуру белого гваррича и вместо подушки кладут кусок твердого как камень пустынного дерева.

— И одежду, если тебя это не смущает, сними. Я не знаю, что после от нее останется. Не бойся, не замерзнешь.

Я боюсь? Еще чего, не на ту напали! Да и смущаться я разучилась, лет в восемнадцать, когда встречалась с одним художником. Не о том я думаю, не о том…

— Я не могу тебе сказать точно, что будет. Что будет, это только твое.

Конечно только моё, а чьё же еще. Скидываю одежку, ложусь на шкуру, полешко под голову, обнимаю сестер. Жду …

Ведьма кивает своим соплеменникам, они кидаются врассыпную и тут же доносится нарастающий барабанный бой. Сама она как бы подцепляет из костра на указательный палец огненную нить, на палец другой руки тоже. И огонь бежит за ней послушно, как собачка на поводке. Старая эльфийка указующими перстами навстречу друг другу проводит в воздухе над головой круги. Нити огня бегут по мановению ее рук и замыкают вокруг меня круг, двойной круг. Только огонь не обычный рыжий, а синеватый, как из газовой конфорки.

Барабанный ритм усиливается, за огненным кругом пританцовывают пустынники. Ритм какой–то до раздражения знакомый, эльфийская молодежь еще начинает хлопать в ладоши и что–то поет, что–то несложное, вроде куплетов и припевов. Один парень покрупнее и побасовитее запевает, три девицы ему вроде отвечают. Ух! Да неужели, ну так и, кажется, что сейчас польется: «РА! РА! Распутин! " Бони–М пустынный, тоже мне. Ну а старуха–то какова, она оказывается этим всем еще и дирижирует, и все подчиняются одному движению ее пальца. Одельви соединяет руки над головой, по идее должен быть хлопок. Хлопка нет, из ее ладоней вылетает белый светящийся шар и зависает у меня над головой. Она выбрасывает пальцы из сжатых кистей резко вверх и стена огня так же резко поднимается и замыкается на висящем надо мной шаре. Вот тут уже раздается хлопок, да такой что отрубает все звуки. Я лежу в огненном куполе в полнейшей тишине.

Что такое? Мне это не кажется? Сестры начинают шевелиться, они скользят по мне как змеи, опутывая блестящей лентой. Снуют все быстрее и быстрее, и я покрываюсь жидким металлом. Он проникает внутрь меня, он во мне… Мне то холодно от обжигающего холода металла, то жарко как от раскаленных капель, вылетающих из домны. Хочу закричать, то ли от боли, то ли от восторга, не знаю чего больше. Но мой рот уже залеплен, я ощущаю металлический привкус на языке, вот и глаза заливает этот расплав. Все… Кто–то берет меня за руку, и за другую тоже, я осмеливаюсь открыть глаза…

Темнота…Самая густая темнота какая только может быть, но через секунду вспыхивает искорка, за ней другая, далее они вспыхивают лавиной. Искорки складывают очертания двух девушек держащих меня за руки. Мое тело тоже из искорок, из мириадов крошечных искорок. Мы можем пересекаться, проникать друг в друга, и это не больно, это забавно. Мне нравится, девушкам тоже. Больше всего нам нравится быть одним целым это так приятно, как многократный оргазм, даже еще круче. Неохотно разделяемся, девушки показывают куда–то вниз; мы висим в пространстве, а под нами крутится шарик, в котором я узнаю Лари. Ну да, совсем как на глобусе в библиотеке. Рядом со мной что–то возникает. Я поднимаю глаза, передо мной застывший лоскут света, это Андао приблизил свой лик. Гордый, даже надменный взгляд, профиль безоговорочного победителя, критично сложенная линия рта, ни дать, не взять — Цезарь. Мне даже хочется выкрикнуть: «Аве, Цезарь! ", но рта не могу раскрыть. И смотрит на меня оценивающе, ну дела!

Наконец–то царственный лик расслабляется, выражает что–то вроде довольства.

— Ну что ж, девочки мои, погуляйте. У вас должно получиться, я послежу за вами. Но помните: равновесие. РАВНОВЕСИЕ!

Он исчезает со скоростью света, как ему и подобает. А мы падаем, падаем на ночную сторону Лари, и снова темнота.

Кто–то брызгает на меня водой, машет чем–то, постепенно возвращаются земные звуки. Открываю глаза, это ведьма обмахивает меня своим платком. Лежу, смотрю вверх на звездное небо, сестры скрещены у меня на груди и они теплые.

Сижу у костра на каком–то обрубке, кое–как одетая, накрытая белой шкурой. Ведьма видимо, больше довольна собой, чем мной. Но больше всего довольны сестры, и я это чувствую, я не знаю как, то ли спинным мозгом, то ли мозжечком, но чувствую. Ведьма подает мне воды, да, это сейчас совсем не лишнее.

— Я должна тебе поведать еще кое–что, — заговаривает амма Одо, — у них старые счеты с Танис. И поэтому, если задумаешь справедливое возмездие, то в дни Танис оно совершится удачнее всего, сестры сами тебя приведут и все сделают. НО! Возмездие должно быть действительно справедливым, иначе они просто откажутся. И есть одно, против чего они бессильны, и не пытайся даже: любящее женское сердце, впрочем, такая сила превосходит не только сестер. И еще возьми кусок шкуры, несколько костей, что были под ней и деревяшку, из–под головы. Сестры сами выберут мастера, чтобы он сделал для них новую одежду. Мастер должен быть не магом и человеком, чтобы не испортить ножны. И никаких металлов, ни меди, ни железа, ни золота, можно немножко серебра, но совсем чуть–чуть. Через недельку, может и пораньше, смотри по самочувствию, начинай заниматься с сестрами, только помни, что им нужна борьба и бой. И помни, ты должна быть главной, всегда быть главной.