Ледяная пустыня - Карранса Майте. Страница 17

В целом, моя жизнь весьма напоминала жизнь Карен. Разница состояла лишь в том, что она вспоминала свое счастливое детство с умилением. Карен гордилась тем, что она омниора, и намеревалась оставаться колдуньей всю свою жизнь, подражая во всем матери, имевшей германские корни и объехавшей почти всю Европу, держась поближе к горам, оглашаемым в полнолуние волчьим воем.

При этом оказалось, что Карен выросла в Андорре, в маленьком селении под названием Ордино.

Какое невероятное совпадение! Метрикселла тоже была из Ордино! Я сразу начала расспрашивать о ней Карен, но та удивила меня своим ответом.

— Метрикселла Салас? Нет, такой я не знаю.

Я не поверила Карен и стала настаивать:

— Стройная, светловолосая, с красивыми блестящими глазами, очень тихая и скромная. Она с детства рисует и теперь учится на художницу.

— Я такой не знаю, — отрезала Карен.

— Но Метрикселла говорила, что с детства никуда не уезжала из Ордино. Ее отец — богатый вдовец. У него автозаправочная станция и магазин бытовой техники.

— Не может такого быть. Я часто бываю в Ордино. У меня там полно друзей. Там всего одна автозаправка. Ее хозяин восьмидесятилетний старик по фамилии Кампс, и у него только трое неженатых сыновей. Кроме того, в Ордино нет магазина бытовой техники.

Я не знала, что и думать. Неужели я перепутала название селения?! Не может быть! Я не раз слышала его от Метрикселлы…

Перед сном Карен пустилась в откровения.

— Знаешь, чего мне больше всего не хватает в жизни?

— Чего?

— Подруги, с которой я могла бы делиться секретами. Какой-нибудь молодой омниоры моего возраста из Клана Волчицы, которая понимает, как это нелегко — быть настоящей колдуньей.

— Я тебя понимаю. Мне тоже часто бывает нелегко.

Я не кривила душой, но страстно мечтала не о подруге, а о Гуннаре, чтобы никогда с ним не расставаться.

— Можно попросить тебя об одной вещи?

— О чем?

— Давай будем дружить.

Немного помолчав, я подумало о том, что в последнее время мои отношения с подругами складываются не очень гладко, но Карен была такой непосредственной, что мне не хотелось обижать ее отказом.

— Но ведь мы живем так далеко друг от друга и учимся на разных факультетах.

— Ну и что! Когда мы вырастем, мы сможем встречаться здесь, в этом доме.

— Как это? — удивилась я.

— Этот дом продается. И стоит совсем недорого. Разве он тебе не нравится?

Конечно, дом мне нравился, но я недоверчиво рассмеялась:

— Ты что, собираешься его купить?

— А почему бы и нет?

Действительно! Почему бы и нет! Пожалуй, и мне не помешала бы подруга, с которой я могла бы делиться своими печалями и горестями.

— Действительно. Почему бы и нет, — пробормотала я наконец.

Потом мы уснули. Кажется, мне снился Гуннар. Мы с ним жили в старом графском особняке и во сне грели руки у горевшего в очаге огня.

Положив голову на плечо своего викинга, я слушала, как он рассказывает мне полную кровопролития исландскую сагу об отважной женщине, отомстившей за отца и братьев, пожертвовав при этом своим трусливым сыном. А рядом с нами стояла кроватка, в которой спала маленькая девочка по имени Диана. Удивительнее всего было то, что это была погибшая Диана, но во сне ее родителями были мы с Гуннаром и девочка была жива. Помню, проснулась я вся в слезах.

У маленького Рока были черные глаза, сверкавшие, как раскаленные угли. Малыш пожирал меня своим пронзительным взглядом, теребил мне волосы пухлыми ручонками, но на вопросы о том, что произошло с его сестренкой, упорно не отвечал.

Решив, что место преступления может пробудить в нем воспоминания, я взяла его за руку и повела на кухню. У самых дверей малыш заупрямился, вцепился в косяк и ни за что не желал входить. Поборов угрызения совести, я взяла его на руки и внесла в кухню.

Малыш изменился в лице. Увидев пустой мраморный кухонный стол, он тут же повернулся к печи и ткнул в нее пальцем.

— Плохая! — закричал он. — Плохая! Уходи!

Всем своим видом Рок выражал необычную для ребенка его лет решительность, и я вновь спросила его:

— Кто взял твою сестренку?

— Плохая!

— Ты ее узнал?

— Плохая!

— Это была женщина, да?

— Плохая!

Делать было нечего. Рок не спускал глаз с печи. Его личико исказилось в гримасе. Он начал вырываться у меня из рук, и мне пришлось спустить его на пол.

Оказавшись на полу, малыш внезапно кинулся к печи, открыл железную заслонку топки и сунул внутрь ручку.

Топка была пустой и холодной, но я все равно растерялась и застыла на месте, а когда Рок вытащил руку из топки и повернулся ко мне, оказалось, что он держит за хвост змею. Кажется, она оцепенела от холода, но явно была живой.

Тем временем маленький Рок размахнулся и довольно сильно ударил змею головой об пол.

К счастью, я уже пришла в себя и в последний миг спасла малыша от ядовитого укуса очнувшейся рептилии. Одной рукой я схватила кочергу и стукнула ею змею по голове, а другой отшвырнула Рока от греха подальше в угол. Потом стала что было сил колотить по змее, пока не размозжила ей голову.

Рептилия закорчилась в предсмертной агонии, и тут произошло нечто страшное.

Полумертвая змея, извиваясь, поползла в сторону двери, оставляя за собой кровавые следы. Недолго думая, я схватила огромный кухонный нож и одним махом отрубила ей голову.

В этот момент Рок принялся громко плакать, указывая пальцем на оставленный змеей след. Кровавые пятна изменили свою форму, и теперь вместо них на полу красовались странные знаки, отдаленно напоминавшие буквы. От ужаса у меня зашевелились волосы на голове. Гадюка оставила предсмертное послание. Значит, это была не простая змея!

Вспомнив, что Деметра велела мне не давать повода для лишних страхов, я вытащила из сумки фотоаппарат, сняла загадочные знаки, убедилась в том, что они получились достаточно четко, стерла кровавые следы мокрой тряпкой и только потом позвала остальных омниор.

Когда на кухне появилась доктор Бауман, Рок еще плакал. Быстро оглядевшись по сторонам и заметив вцепившегося в мои ноги испуганного ребенка, обезглавленное тело змеи и окровавленный кухонный нож, мать Карен сразу все поняла.

Я тут же стала героем дня, но старалась не распространяться о происшедшем, чтобы никого не пугать. Кроме того, мне очень хотелось узнать, что за знаки изобразила в своем предсмертном послании змея.

Тщательно перерисовав один из знаков на бумагу, я показала его толстушке Елене, которая спокойно пила кофе с молоком.

Библиотекарше хватило одного взгляда.

— Это буква финикийского алфавита, — тут же заявила она.

Через некоторое время я показала Елене рисунок другого знака, тоже оказавшегося финикийской буквой. Постепенно я предъявила ей в разбивку все остальные знаки, соврав, что хочу узнать о них для своей курсовой работы в университете. Поверив мне, Елена лично проводила меня в свою библиотеку.

В отличие от Деметры, Елена бережно хранила все доставшиеся ей по наследству от предков книги. У нее была прекрасная библиотека с массивным столом и дубовыми полками, наполненными толстенными трактатами, списками древних пророчеств, огромными фолиантами по целебным и волшебным травам, по медицине, астрономии, астрологии и древней истории.

Наконец я нашла финикийский алфавит и дрожащей рукой записала на бумаге кровавые знаки в том порядке, в каком их оставила на полу умирающая змея: «Баалата»!

Не веря своим глазам, я ужаснулась. Выходит, мне это не почудилось. Жестокий ритуал умерщвления младенца и одержимая чьей-то злой волей гадюка, — все говорило о том, что жестокая финикийская богиня вернулась в Реальный мир.

Обливаясь холодным потом, я начала лихорадочно листать книги. После довольно продолжительных поисков я, наконец, нашла то, что искала. Это был трактат Ингрид, основанный на трудах Мины, посвященных одиорам, воплощавшимся в стародавние времена в образы божеств и требовавших себе поклонения.