Приносящая надежду (СИ) - Воронина Тамара. Страница 53

Сними ты с него этом амулет, Аиллена.

Как? Я не умею! Гарвин!

Ну чего орать-то так? Ты соображаешь, что твои вопли слышу не только я, но и твой остроухий?

Аиллена? Что? Ты где?

Откуда я знаю…

Жди. Сейчас.

Маркус поил шута из своей фляги. Тот глотал вино, как микстуру, и выглядел скорее удивленным и усталым, чем больным. Замерцала тонкая вертикальная линия, и Гарвин шагнул к ним.

– Надо же, попал, – похвастал он. – Это со мной впервые, чтоб так точно. Что случилось?

Он посмотрел на шута и как-то без всяких объяснений все понял, нагнулся, ловко снял амулет и сунул его Маркусу.

– Подержи. Не потеряй только, ладно?

Негде приземлиться! Ну и к черту. Полетел домой. Я потом с тобой свяжусь…

Лети в Тауларм, мы идем туда. Долетишь?

Наглая баба! Я тебе что – воробей?

Пеликан. И все равно спасибо, милый. Хочешь, альбатросом назову?

Чайки – мерзкие птицы, чтоб ты знала. Включая альбатроса. До встречи.

По мановению Лениного мизинца эльфы мгновенно собрали вещи и упаковали единственную палатку. Гарвин порассматривал пришельцев, склонив набок голову, потом неторопливо приблизился к Лене и так поддал ей ладонью по мягкому месту, что она взвизгнула. Маркус одобрительно кивнул, да и Март с Апрелем не кинулись защищать. Вновьприбывшие этакого кощунства и не заметили. Так и таращили глаза. Гарвин хмыкнул, открыл проход прямо в собственные апартаменты, они же кабинет Лиасса. Кстати, занятый хозяином. Он сидел за большим столом, обложенный бумагами и толстенными амбарными книгами. Дебет и кредит сводил. Очень интересное занятие.

Эльф шмякнулся сначала на колени, а потом чуть не ниц пал, но вовремя спохватился, прижал к груди ладонь с растопыренными пальцами и возопил:

– Владыка!

– Да? – рассеянно отозвался Лиасс, весьма увлеченный бухгалтерской деятельностью, но уже приходящий в себя. – Лена? Что-то случилось? Отчего такое спешное появ… Кармин? Кармин, это ты?

Кармин никак не реагировал на святое имя. Ну да, легенда древняя и малоинтересная настолько, что Книгу Лены Лиасс не счет достойной внимания и оставил в Ларме. Лене подумалось, что не просто оставил, а лично поджег великую библиотеку древнего города. Чтоб дикарям не осталась. Владыка отшвырнул стул, врезавшийся в раскладную кровать Гарвина, стоявшую как раз у стены позади стола, сделал пару шагов и вдруг повернулся и поддал Лене тем же и по тому же месту. Лена заорала. Силушки не пожалел ни тот, ни другой, а силушки у них было многовато для женской попы. Маркус застенчиво уставился в потолок, искренне полагая, что и ему может прилететь, близнецы и вовсе носы повесили, хотя какие претензии – Март был с ней! Шут удовлетворенно кивнул. Ну да, раз у самого рука не поднимается.

– Не хнычь, – посоветовал Гарвин. – Подумаешь, постоишь денек-другой. Зато запомнишь. Я исцелять не стану и Ариане не дам. Совсем ополоумела – в Проклятый мир идти?

Что на Лену нашло, она не знала. Полыхнуло в голове, аж искры из глаз полетели, все на секунду застлало каким-то туманом. Она выпрямилась и отчеканила:

– Я Странница, Гарвин, и не тебе решать, куда и когда мне идти.

Тихо так стало, что даже жужжавшая у открытого окна муха робко присела на подоконник и сложила крылышки. Первым на колени опустился Маркус, следом за ним – шут и близнецы, а там и Гарвин и, что было просто убийственно, и Владыка.

– Прости, Аиллена, – тихо произнес Гарвин, и впервые Лена услышала в его голосе искренность. Он и раньше прощения просил, но явно формально. А тут дошло, видно…

– Прости, Аиллена, – с той же искренностью повторил Лиасс. Ух ты, неужели вспомнил собственную формулу «над тобой нет ни королей, ни магов»…

А что ж я такого наделала-то, дура, опилками набитая? Кого на колени ставлю? А Родага еще критиковала? Подумайте, гордость Светлую ущемили, по заднице поддали, так ведь не из вредности, а только потому, что волновались за нее больше, чем за кого-то другого… Лена испугалась до икоты. В прямом смысле. Икнув два раза, она схватила со стола кружку и выдула ее махом, и слава богу, что в кружке был всего лишь остывший чай из мяты и остролиста… Ага, у Владыки, похоже, голова болит, а это никак не хорошо, потому что он вообще-то здоров до полного безобразия.

Лена встала на колени между Гарвином и Лиассом и попыталась обнять их обоих, дотянувшись только до их шей, и эльфы покорно склонили головы и на коленках переползли к ней поближе. Сцена более чем идиотская. Раскомандовалась, кретинка.

Она поцеловала обоих.

– Простите. Я знаю, что вы беспокоитесь за меня. Но как бы вы ни беспокоились… Понимаете, если я чувствую, что должна что-то сделать, то я… я должна.

– Хорошо хоть бывает этот приступ чувства долга нечасто, – проворчал Гарвин, и Лиасс плеснул на него такой синий огонь, что Гарвин стушевался, опустил голову еще ниже и пробормотал: – Прости, Аиллена. И давай-ка исцелю… а то и правда сидеть будет больно.

– А я б не стал, – невнятно буркнул позади шут. Лена почувствовала наконец страшенную слабость и села на пол. И ойкнула. Гарвин одной рукой приподнял ее, а второй поводил в окрестностях мягкого места – зрелище то еще, особенно для новичков. Конечно, боль прошла почти немедленно.

– Прости, – в третий раз повторил Гарвин, – я не должен был этого делать.

– Да прощаю, конечно, – пробормотала Лена, снова садясь на пол. Кружилась голова.

– Сходила в Проклятый мир, – прокомментировал Гарвин, садясь с ней рядом. – Не помнишь, как мы уже попадали в такой? Нельзя там находиться долго. Видишь, тебе плохо стало. И Маркусу станет. И… кто из черных был с тобой?

– И не сметь ругать близнецов! – слабо вскинулась Лена. – Они как раз… Лиасс, они твои, конечно, только…

– Они твои, – поднимаясь с колен, возразил Лиасс, – потому что сами так решили. Если ты считаешь, что они выполнили свой долг, как я могу их ругать. Здравствуй, Кармин.

Он вздернул эльфа за плечи и обнял его, как брата. Но братьев у Владыки никогда не было, Он и тыщу лет назад был единственным ребенком у родителей. И с друзьями у него было напряженно, разве что Кавен с натяжкой мог считаться другом Владыки. С очень большой натяжкой.

Гарвин осторожно массировал ей висок кончиком пальца, и, была это магия или просто лечебная процедура, становилось легче, исчезали разноцветные пятна перед глазами. Шут и Маркус как-то незаметно перетекли поближе, и Маркус имел чрезвычайно виноватый вид, хотя именно Маркус сделал то, что она хотела. Гару лизнул ее в щеку. Он обижался: исчезла, а его с собой не взяла, нехорошо это, собак бросать, кто защитит-то, эти двуногие? А у них зубы для защиты неподходящие! Близнецы застыли у двери, ни дать ни взять статуи или рыцарские доспехи, разве что не железные, а суконные, черные, эффектные, с прямыми длинными светло-светло-русыми волосами… Волосатые доспехи. Дура.

Человек из Трехмирья, навидавшийся всяческих ужасов за годы войны и годы Проклятия, ошарашенно смотрел на них, грязный, волосатый и бородатый, оборванный и пахнущий вовсе не французским одеколоном. Лена решительно встала (голова крутанулась, но вернулась на место), остальные последовали ее примеру. Господи, что я натворила, сейчас ведь каждый взгляд или жест будут воспринимать как приказ, а приказывать друзьям – последнее дело.

– Хочешь помыться? – спросила она. – Пойдем. У меня есть замечательное мыло. А пока ты сидишь в ванне, я найду для тебя одежду.

– Что это? – только и спросил он.

– Тауларм, – ответил Гарвин, – новая столица эльфов. И в самом деле, тебе стоит помыться, переодеться и поесть. Ничего тебе здесь не угрожает.

– Город эльфов? А это – Владыка?

Лиасс оторвался наконец от Кармина. Тот опомнился.

– Владыка, это Эвин Суват… мой друг.

Не моргнув глазом, Лиасс протянул руку человеку, а так как тот не реагировал, то просто взял его руку и пожал.