Возвращение в будущее - Глушков Владислав. Страница 6

– Да сын, – подтвердил Алексей, – много работы навалилось. Вот и не могли вырваться. Но теперь будет полегче, будем чаще приходить. А как ты, что нового?

– Меня Джеральд учил ездить верхом. Он подарил мне маленькую лошадку. Она такая забавная, мы с ней подружились. У неё тоже нет папы и мамы, нет, они, конечно, есть, но где-то совсем далеко и никогда к ней не приходят. Теперь, когда мне совсем грустно я бегу к ней на конюшню, и мы подолгу разговариваем.

– Джеральд, это кто, сынок?

– Джеральд? Как вы не знаете? Да это тот дядька, у которого я живу. Он говорит, что я его внук, но я ему не верю. Не может он быть моим дедушкой. Дедушка добрый и всегда отпускает ребёнка к родителям, а он меня к вам не отпускает. Я говорю ему: «Если ты мой дедушка, отпусти меня, я поеду к папе и маме, немного у них побуду и снова приеду к тебе», а он мне говорит: «Нельзя». Разве это дедушка?

– Нет, конечно, сынок. Дедушек твоих мы знаем. Они, правда, уже давно умерли, но он и были добрыми. А откуда ты знаешь, какой должен быть дедушка?

– Мне об этом Расти рассказывал.

– Расти это кто?

– Папа, ну какой ты непонятливый. Расти это моя лошадка.

– Ты с ней разговариваешь? И как она тебе отвечает?

– Конечно, разговариваю. Я бегу к ней на конюшню, ложусь на большую охапку сена, его конюх специально для меня там кладёт, и рассказываю ей всё. А она потом наклоняется ко мне и шепчет мне на ухо ответы. У неё такие мягкие и тёплые губы. Она когда со мной разговаривает, то часто щекочет ими мне ухо. Мы так с ней можем долго разговаривать, а потом я засыпаю, и конюх относит меня в дом. Папа, мама, а когда мы пойдём домой?

– Сын, надо немного подождать, – Алексей заиграл желваками, он был готов броситься на стену, но Катерина сдержала его.

– Сынок, мы делаем всё, чтобы забрать тебя отсюда. Но ты должен немного потерпеть. С тобой здесь хорошо обращаются?

– Да конечно. Они все здесь добрые и обо мне заботятся, но я всё равно хочу домой.

– А что это за книжка у тебя?

– Это история миров в картинках. Она такая интересная.

– Ты что уже читать научился?

– Да нет мам, я же говорю в картинках. Они все как живые. Открываешь один лист, и по нему сразу начинают бегать маленькие человечки, разговаривать между собой, что-то делать. Мне очень нравится. Только вот там где дерутся много, мне не нравится, я стараюсь не задерживаться на этих картинках. А иногда я даже им помогаю. Только Джеральд говорил, что бы я этого не делал.

– Это как?

– Я вот сейчас смотрел, как они пирамиду строили. Такие маленькие, а камни такие большие. А я ведь знаю, как пирамидки собирать, я их много раз собирал, вот я и составил им все камни. Они смотрели, как камни сами друг на дружку ложатся, и понять ничего не могли, а потом все на колени попадали и начали каких-то Богов прославлять. А я смеялся, ведь я не Бог, мне просто интересно. Но один раз я плохого дядьку раздавил. Он очень много людей убивал, и мне это надоело, я взял его и раздавил, как таракана. А Джеральд потом очень долго меня ругал. Он говорил, что нельзя так делать. Но ведь дядька тот злой был. А Джеральда после этого дома три дня не было, он ходил того дядьку от листочка отдирать. А через три дня я посмотрел, тот дядька уже снова людей убивает. Я тогда не стал эту страничку досматривать, перевернул её. Я не люблю такие картинки.

– Да сынок, Джеральд был прав. Злых людей надо наказывать при жизни, а когда они уже давно умерли, возвращаться к ним не надо.

– Пап, мам, а что моя сестричка делает?

– Она подрастает, сынок. Уже начала ходить и немножко говорит.

– А она обо мне знает?

– Конечно, знает сын. Мы с мамой её каждый раз рассказываем, что у тебя были. Рассказываем, как ты подрос и чем занимаешься. Вот завтра снова скажем, что у тебя были, расскажем про твоего нового друга.

– Про кого пап?

– Ну, как про кого, про Расти.

– А, про него обязательно расскажите. И скажите, что я, её обязательно на нём покатаю.

– Конечно сынок.

– Мам, а вы ещё долго тут у меня будете?

– А что сынок?

– Сейчас уже полдник должен быть и за мной придёт няня. Вы подождёте, пока я вернусь?

– Не знаем сынок, как получится.

Нянька возникла возле самого края лужайки, как всегда неожиданно. Она строго посмотрела на Даниила, взяла его за руку и повела в сторону большого дома. Казалось, она не видит Алексея с Катериной. Или делает вид, что не видит.

Легкий стук в двери, сначала ворвался в сон, потом вырвал из его объятий Алексея. Он открыл глаза, не сразу поняв, что лежит в кровати в своей спальне, рядом лежала Катерина, тоже с широко открытыми глазами. За окном была кромешная тьма, и не понять ночь ещё или уже наступило утро. Стук в двери стал настойчивее.

– Кто там, что случилось?

– Господин Алексий, утро уже, ты просил разбудить вас пораньше.

– Да, спасибо Матрёна. Мы уже встаём.

– Вам завтрак подавать в столовую?

– Нет, не надо, мы на кухне позавтракаем, и скажи Прокопу, пускай коней запрягает.

Эта привычка, завтракать на кухне прочно укоренилась в доме. В столовой завтракали только по выходным дням и праздникам, когда можно было позволить себе немного дольше понежиться в кровати, потом спокойно посидеть за столом, обсуждая планы на день. А в обычные, будние дни все спешили на кухню, быстро выпить чашку кофе или чая, с пирожком и бежать по своим делам. Так было и сегодня. Они поднялись, быстро умывшись и надев новенькую полевую форму Кадетского корпуса, спустились на кухню, быстро позавтракать и спешить в корпус. Попасть туда планировали ещё до общего подъёма. Торжества, по поводу открытия корпуса и вручения ему знамени закончились. С сегодняшнего дня начиналась повседневная работа по подготовке будущих разведчиков и диверсантов. Кадеты, переселившись из палаток в тёплые спальные помещения, расслабились, и надо было срочно приводить их в чувство. Поднять по тревоге за пять минут до подъёма и прогнать вёрст десять в полной выкладке, зарыть в подтаявший снег по самые макушки, а по пути придумать ещё что ни будь весёленькое.

Задумано, сделано. Алексей гарцевал на плацу верхом на разгорячённом утренней скачкой Рассенанте, а вокруг суетились, бегали кадеты и офицеры-воспитатели. Наконец строй сформировался, выровнялся. Совсем заспанная молодёжь никак не могла понять, что происходит.

– Слушай, начал Алексей, после доклада дежурного по корпусу. – Приказываю, корпусу, выдвинуться в район деревни Смольня, двенадцать вёрст к северу от города. Деревню взять в кольцо, замаскироваться и выставить секреты. Задача, не допустить проникновения в деревню посторонних. Жителей деревни выпускать за её пределы свободно, точно так же и запускать. Главная цель ни один человек в деревне не должен даже заподозрить ваше присутствие, но наряду с этим в деревню не должен проникнуть ни один человек не проживающий там. Всех посторонних задерживать, невзирая на лица и доставлять в штаб корпуса. Вопросы есть. – В ответ только поскрипывание снега под ногами переминающихся в строю кадетов. – Командуйте господа офицеры. На рассвете деревня должна быть блокирована.

– Первый взвод бегом-МАРШ!

– Второй взвод…

– Третий взвод…

Всё пришло в движение, и через пять минут плац опустел. К Алексею подошла Ольга, она только прибыла по тревоге и ждала окончания постановки задачи.

– Что это господин корпусной генерал снова задумал?

– А Олюшка, здравствуй. Да немного взбодрить молодёжь, после торжеств. А то я смотрю, расслабились в тепле да добре.

– С тобою расслабишься. Они только два дня как попали в это самое тепло, а ты их снова на мороз, в снег по уши закапывать. Не жалко, дети ведь ещё.

– Они уже не дети, кадеты. А это большая разница. Они нам ещё потом спасибо скажут.

– Ой, ли?

– Скажут, скажут. Когда выживут там, где выжить невозможно, обязательно вспомнят вот это утро, этот снег и скажут. А сейчас седлай коня, и поедем, посмотрим, куда они добрались. Вот, что. Возьмём-ка мы ещё Василия с собой, если он конечно уже проснулся. Он у нас парень битый, не какой-то там крестьянин. Вот и поставим ему задачу, незаметно в деревню пройти. Пройдёт, будут они там неделю сидеть, не пройдёт, к вечеру на зимние квартиры вернутся.