Дневник эльфийского сутенера (СИ) - Туканов Николай Петрович. Страница 48

— Пора собираться. В дилижансе доедим. Хозяин! Наполни‑ка корзину доверху. И смотри, чтобы гнилых не было.

Дальнейший путь до Сераза прошел спокойно. Урр–Бах упорно осваивал игру в мирт, одолев три примера, а Кархи про себя изучал эльфийский язык в варианте Большого Косяка, рассудив, что трепаться с эльфами ему все равно не нужно, а вот ругательства будут в самый раз. И самое главное, Кархи, как благовоспитанный гоблин, будет желать им самого лучшего, например хорошей погоды или приятного аппетита.

Также Кархи сделал мысленную зарубку поискать самоучитель гномьего под авторством того же Большого Косяка. Долгая беседа с Гримбольдом о погоде так и просилась после всех его пакостей. К концу поездки Кархи понял, что тихая графиня ненавидит яблоки, как и ее муж. Всякий раз, когда гоблин доставал из корзины яблоко, их передергивало, словно он собирался отведать живую лягушку или змею. Еще раз придя к выводу, что все аристократы  с причудами, Кархи безмятежно жевал яблоки, разглядывая пассажиров, особенно клиентку.

Эльфийка беспокойно смотрела в окно, пока не показались стены Сераза. Распрощавшись с бывшим военным, который единственный среди пассажиров вызвал у напарников симпатию, друзья проводили клиентку до торгового представительства Восточной Ветви и расстались с ней. Кархи с сожалением заметил, что не все эльфийки так щедры, как Зариэль. Он приметил на пальце клиентки золотое колечко, которое так и просилось на палец второй руки.

В самом Эркалоне представительство восточного соседа было запрещено высочайшим указом лет двадцать назад после того, как эльфы попытались тайно вывезти из столицы похищенный у Ионаса главный кристалл (маг в это время развлекался с двумя эльфийками, а третья, сняв искусную магическую защиту с кристалла, передала его сообщникам). Только вот эльфы недооценили Ионаса — кристалл взорвался, едва похитители пересекли городские ворота. После долгого разбирательства, в результате которого не один королевский судья оказался наследником крупного состояния давно забытого родственника эльфа, воров приговорили к высылке из страны, а Восточная Ветвь лишилась официального плацдарма для шпионажа в столице.

Сам Ионас через несколько месяцев возобновил передачу выступлений местных знаменитостей, только увеличив число покупателей маговизоров. По слухам, с тех пор маг держался подальше от эльфиек. Так это или нет, но эльфов среди его слуг не стало.

Оставив клиентку под надежной защитой соотечественников, напарники сняли комнату в непритязательного вида гостинице и пошли искать библиотеку. Город был немаленьким, а чтение – не самым излюбленным времяпрепровождением горожан, так что порасспрашивать о хранилище знаний пришлось немало. Некоторые, видя тягу к знаниям у гоблина и тролля, намеренно указывали неверный путь, опасаясь за сохранность наследия предков. В конце концов Урр–Бах сгреб очередного путаника и вытряс у него верную дорогу. Поплутав еще немного, друзья вскоре обнаружили одноэтажное здание, которое давно нуждалось в ремонте. В открытом окне виднелась седая голова старика — он увлеченно склеивал порванную книгу. В здание вошли несколько школяров, которые скоро выскочили обратно, сжимая по книге. Больше желающих почитать не было.

Кархи успел пару раз сбегать за пивом и едой в соседнюю харчевню, прежде чем старик решил, что на сегодня работа закончена. Заперев дверь, библиотекарь пошел в знакомую харчевню, из чего Урр–Бах заключил, что дед живет один. Неторопливо поужинав, старик поплелся домой. Он жил на улочке со старыми ивами, где маленькие невзрачные домишки жались друг к другу как замерзшие цыплята. Запомнив дом, чтобы лишний раз не светиться, напарники решили скоротать время в таверне через два квартала, которою приметили, следя за дедом. Когда плотные сумерки скрыли две фигуры любознательных почитателей эльфийской беллетристики, друзья начали действовать.

Подойдя к дому старика, Урр–Бах помог Кархи перелезть через невысокий забор, дождался, когда гоблин поднимет засов калитки, и спокойно прошел во двор. На улице царила глубокая тишина, изредка нарушаемая ленивым побрехиванием собак. Лишь кое–где в окна мерцали огоньки масляных светильников. К радости друзей, старик собаки не держал, видимо не особо беспокоясь о сохранности своего скромного скарба. Маленькое окошко было темным — библиотекарь или экономил на масле, или просто привык рано ложиться. Троллю больше нравилось второе предположение.

— Из нас получились бы неплохие домушники, — ухмыльнулся гоблин.

— Я слишком большой для таких дел, — возразил Урр–Бах и снова поднял напарника у слухового окна чердака. Кархи ухватился за проем и ловко забрался внутрь чердака. Тролль принялся терпеливо ждать, пока напарник спустится вниз и прокрадется к двери в дом. Минуты тянулись медленно, Урр–Бах внимательно прислушивался к звукам в доме, но все было тихо. Никто не звал на помощь и не топал, убегая от библиотекаря. Однако не было и Кархи. Тролль начал беспокоиться, ругая про себя медлительного гоблина. Наконец, к его облегчению, за дверью тихо подняли засов и в дверном проеме объявился Кархи.

— Где ты пропадал? — не сдержавшись, сердито спросил Урр–Бах. — Я уже начал думать, как быстрее выломать эту дверь.

— Выбирался из этого проклятого чердака, — хмуро прошептал гоблин, яростно растирая левое колено. — Он завален барахлом как тележка старьевщика. Этот недоумок зачем‑то затащил туда даже книжные полки. Я об одну из них чуть ногу не сломал, пока искал выход. Потом на лестнице едва не свернул шею, там одной ступеньки не хватает, как раз посередине, чтобы долго лететь вниз.

— Здесь чердак начинается на уровне моей вытянутой руки, — возразил Урр–Бах.

— Мне этого хватит за глаза. Ладно, давай заходи, старикан дрыхнет среди своих книжек.

Тихо затворив за собой дверь, Урр–Бах на всякий случай не стал опускать запор. Мало ли что бывает в жизни, и у тщедушного одуванчика может оказаться какой‑нибудь одноразовый артефакт с заклинанием вроде шаровой молнии или ледяного клинка. Не каждый библиотекарь оценит любовь к знаниям, если за ними к нему приходят ночью, да еще и незвано, и тем более гоблин с троллем. Есть от чего заволноваться.

Старик спал в единственной комнате, все стены которой были закрыты книжными полками. Слабый лунный свет падал на пол из раскрытого из‑за теплой ночи узкого окошка, позволяя разглядеть мирно спящего хранителя книг на узкой кровати. Кархи подумал, что будь оно немного пошире, и ему не пришлось бы калечиться на чердаке.

Гоблин тихонько закрыл ставни, пока тролль натягивал на себя дешевую бумажную маску. Чтобы преждевременно не отправить старика на встречу с предками, в лавчонке, торгующей разной мелочью, Кархи купил две одинаковых маски с небрежно намалеванной мордочкой зайца, которые обычно надевали на трехлетних малышей в праздник зимнего солнцестояния.

Гоблин натянул маску, которая не могла скрыть ни ушей гоблина, ни его широкого рта. Урр–Бах зажег светильник на столе и покосился в сторону друга — Кархи не подумал о габаритах тролля, поэтому маска на широком лице Урр–Баха смотрелась как седло на корове. Чтобы хоть что‑то видеть, Урр–Бах опустил ее на рот и решительно подошел к спящему библиотекарю.

Пока старик спросонья промаргивался, ему ловко связали руки спереди и зажали рот, чтобы он криками о помощи не всполошил соседей.

— Дед, ты не бойся! Мы тебя пальцем не тронем, еще и приплатим за консультацию, — внушительно пробасил Урр–Бах, одной рукой разворачивая стул с библиотекарем к столику со светильником, а другой плотно закрывая старику рот. — Наши лица ты видеть не должен, это для твоего же спокойствия. Если согласен почитать для нас записки одного эльфа за три серебряных, просто кивни.

— Две серебряных, — поправил недовольно Кархи, которому не понравилась расточительность тролля.

— Три серебряных, — с нажимом повторил Урр–Бах. Старик часто закивал, пока неизвестный сквалыга вновь не влез с поправками.