Предназначение - Фрумкин Сергей Аркадьевич. Страница 34

Горн ухмыльнулся — с высоты своего возраста— над святой простотой ребенка:

— Откуда ты это знаешь? Она смешно пожала плечами:

— Ты мне снился…

Горн улыбнулся ее хитрости:

— Уже три ночи?!

К большому удивлению юноши, Ильрика смутилась и покраснела.

— Нет… — неуверенно пробормотала она. — Всегда снился…

Ее большие глаза смотрели с такой наивной чистотой, что сомневаться не приходилось: девчонка и в самом деле считала, что говорит правду. К тому же она открывала большую тайну.

Горн вздохнул, спор начинал утомлять его. Как боец, принц привык засыпать и просыпаться мгновенно, а ложился в постель лишь для того, чтобы сразу заснуть. Сейчас ему мешали, и конца вмешательству не предвиделось.

— Не прогоняй меня! — уловив его недовольство, жалобно проскулила Ильрика. — Пожалуйста! Горн опять вздохнул.

— Ладно, — решил он. — Разрешаю остаться. Кровать большая, ты мне не помешаешь. Но только спи!

Это было не совсем то, на что Ильрика рассчитывала, но больше, чем если бы ее выгнали. Девушка свернулась клубком на своей половине, мечтательно закатила глаза и расплылась в улыбке.

Через какое-то время почти отключившийся Горн услышал над ухом ее шепот:

— А если бы мы были свободны, тогда…

— Тогда конечно! — буркнул юноша.

Ильрика удовлетворенно кивнула и принялась мечтать дальше — пусть чемпион еще не принадлежал ей, но ей досталось его обещание!

Хонтеан заметил, что по утрам Горн и Ильрика все чаще выходят вместе из спальни юноши.

— Влюбляешься? — скорее с какой-то глубокой завистью, чем с иронией, поинтересовался монах у принца.

Горн вздрогнул, испугавшись. Подобный вопрос, заданный Жрецом Времени, означал, что его судьба и в самом деле уходит в сторону, притянутая менее значительной судьбой девчонки.

— Ситуация под контролем! — не слишком уверенно заверил принц.

Хонтеан укоризненно покачал головой.

— А напрасно! — с очень серьезным видом заметил он.

Горн фыркнул:

— Я все же принц! Провидение и ты…

— Сейчас ты не принц, а раб! — осадил Хонтеан. — Прости, что напомнил. Но ты знаешь кого-то, кто говорит тебе «ваше высочество»? Сбрось спесь, Горн! Тогда, может быть, сообразишь, что ты не принц и не раб, а нечто гораздо большее: ты — живой человек!

— Ты разрешаешь мне увлечься Ильрикой? — не понял юноша.

— А тебе нужно мое разрешение? — в свою очередь удивился монах.

— Но ты ведь помнишь, что Провидение… Хонтеан улыбнулся его неведению:

— Не то, что ты о нем думаешь, мальчик! Твоя судьба связана с твоими желаниями. Если, почувствовав нечто хорошее, ты захочешь от жизни совсем иного, это пойдет тебе только на пользу!

— Постой, это важно! — потребовал Горн. — Если я правильно тебя понял: я могу общаться с Ильрикой и при этом все равно стану королем Инкрустара?

— Дался тебе этот Инкрустар… — вздохнул монах. — Если захочешь, то станешь!

— Привет всем!..

Ильрика сбегала по лестнице. Она старалась выглядеть веселой, но в глазах девушки отражалась легкая озабоченность.

— Что случилось? — спросил Хонтеан.

— Меня вызывают к Вустеру, — сообщила Ильрика. Теперь мужчинам стало заметно, что она не только обеспокоена, но и расстроена.

— Что значит «вызывают»? — нахмурился Горн.

— Я увидела и услышала, что меня ждут в доме Вустера, — бесхитростно сказала Ильрика.

— Но он ведь подарил тебя мне?! — возмутился принц.

— Да, но он по-прежнему наш Хозяин! — напомнила девушка.

— Наглец он, а не хозяин! — прорычал Горн. — Как он смеет… Ты что, пойдешь к нему прямо сейчас?!

— Ну да, — растерянно заглянула она принцу в глаза. — Иначе мне будет больно!

— Конечно, беги! — улыбнувшись успокаивающей улыбкой, посоветовал Хонтеан. — Но помни, мы очень ждем твоего возвращения!

Она хихикнула и исчезла.

— Проклятье! — выругался Горн, ощущая одновременно и страх за беззащитную девушку, и горечь собственного бессилия. — Как думаешь, зачем она могла им понадобиться?

— Нервничаешь? — понял монах. — Неприятно все-таки быть рабом?

— Хонтеан!!

— Секунду! — Монах предостерегающе поднял палец.

— Ты что-то слышишь? — понял Горн. Монах посмотрел ему в глаза как-то странно.

— Ты дождался, — сообщил отшельник. — Время пришло в движение.

— Что ты хочешь этим сказать? Стой… — Горн замер, увидев перед собой схему города и место, куда надлежало прибыть в течение часа. — Хонтеан, что происходит?

— Ты чувствуешь или думаешь? — уточнил монах.

— Я чувствую тревогу, но думаю… — Горн нервно ударил кулаком по стене и крикнул: — Да ничего я не думаю! Хонтеан, что происходит?! Если знаешь, то говори, а не изображай из себя провидца!

— Знаю? — отшельник пожал плечами. — Я знаю то же, что знает весь город. Это вы, молодой человек, заперлись дома и ничего не слышите и не видите. В городских новостях уже неделю кричат о Больших

Играх.

— Когда? — Горн насупился и притих.

— Сегодня, Горн. Так что бери себя в руки и готовься к особой встрече!

— Особой?!

— К тебе, как к чемпиону «Айсберга», везут такого же чемпиона с другой гладиаторской станции. Они назвали вашу встречу боем века… Со всех экранов только ее и рекламируют, на всех улицах только про нее и сплетничают!

— Но почему ты молчал? — пробормотал принц. — Стоп, не говори — это неважно… Скажи другое: ты думаешь, я справлюсь?

— Почему бы и нет? Ты ведь не нашел равного здесь. Сомневаюсь, что его найдут для тебя в другом месте. Та станция ничем не лучше этой, там такие же гладиаторы, такие же условия, такие же двуногие, двурукие люди. Остальное эмоции. Не поддавайся всеобщему возбуждению — и победишь.

Когда принц вышел на улицу, отшельник медленно выдохнул, закрыл глаза и ушел в свои мысли.

— Начинается! — задумчиво заключил Хонтеан.

Охрана ждала у того места, в котором маршрут Горна, указанный ему на визуальной схеме, пересекал невидимую линию между центром города, где обитали только Хозяева и гости станции, и вторым кольцом, где вперемешку жили свободные люди и самые обеспеченные из рабов. Все тот же Кабур — офицер безопасности, приставленный городом к Нортему — приветствовал принца, подняв руку. За четыре месяца успешных выступлений Горн заработал уважение даже у этого сторожевого пса.

Центр города и в самом деле производил впечатление разбуженного осиного гнезда. Люди, катера, машины — все суетились, сновали в разных направлениях, образовывали настоящие пробки. Повсюду стояла охрана. На всех информационных экранах мелькали афиши с голограммой «лучшего бойца „Айсберга“ — Горна по кличке „Принц“».

Нортем ожидал своего гладиатора, заметно волнуясь. Горн это заметил, обычно Нортем являл собой пример уравновешенного и спокойного человека.

— Поединок пройдет в Центральном Амфитеатре, — сообщил Хозяин. — Ты открываешь Большие Игры, а если победишь, то и закрываешь. Два больших боя.

Горн кивнул. К этому дню поединки стали для него обыденным делом.

— Что еще?

— Немного иные правила. На «Айсберге» гости из благородных. Они хотят увидеть настоящий Поединок Крови. Поэтому мечи настоящие!

Горн посмотрел с немым вопросом в глазах. Нор-тем кивнул помощнику, и тот подал принцу оружие в надежных неповреждаемых ножнах. Юноша медленно обнажил лезвие, изучая, как свет играет на дорогой стали, и ощущая легкую дрожь от набежавших воспоминаний.

— Настоящее оружие Избранных! — гордо заверил Нортем. — Поэтому решили обойтись без щитов. Меч разрежет металл щита, как бумагу. Латы тебе выдадут, но на них тоже не рассчитывай. Для этого меча и они не препятствие.

— Хороший клинок, — оценил Горн. — Но это не меч Избранных.

Нортем поморщился:

— Откуда тебе знать, раб? Слушай, что говорят, и. не умничай, пока не спросят!

Горн несколько раз взмахнул мечом, сделал несколько вращательных движений, попробовал оружие на вес. Рукоять хорошо ложилась в руку и приятно холодила пальцы. Лезвие было таким острым, что требовало особого внимания — неосторожно дотронувшись до краев меча, можно было лишиться пальцев. Принц усмехнулся: