Утраченная невинность - Миллер Карен. Страница 71

Глава двадцатая

Уже начиная паниковать, Уиллер оторвался от бумаг и пергаментов, разбросанных на столе Эшера, и принялся рыться в выдвижных ящиках. Он должен сегодня найти какие-нибудь улики. В пятый раз он проникает в кабинет Эшера, неужели снова неудача? Джарралт теряет терпение, сегодня после слушания дела Глоспоттла он наговорил Уиллеру много неприятных слов, и положение становится просто опасным.

В первом ящике ничего. Во втором тоже. В третьем…

Протянув к нему руку, Уиллер услышал приглушенные голоса. Потом в замок двери кабинета вставили ключ. Уиллер с трудом подавил крик. Он схватил со стола световой камень Джарралта и стукнул им о дерево, чтобы погасить слабое свечение. Спрятав камень в карман, он нырнул под стол Дафны, и в этот момент дверь открылась. Со стучащим сердцем, обливаясь потом и согнувшись в три погибели, Уиллер обхватил голову руками в ожидании карающего меча. Зажегся светильник, по стенам закачались тени, и он увидел на ковре две пары сапог.

— …невероятное открытие, — говорил король, приглушая голос. — С трудом верится, что Дурм смог сохранить его в секрете. Кто знает, что в нем может быть? Возможно, средство…

— Значит, ищи его, если считаешь, что в нем нечто важное! — произнес Эшер, подходя к своему столу. — Или снова займись книгами Дурма. Говорю тебе, ты мне там не нужен. Одну ночь я и один как-нибудь справлюсь.

— Нет, не справишься, — возразил король. — Это слишком опасно.

Послышалось шуршание бумаг — Эшер искал что-то на своем столе.

— Не опаснее, чем в предыдущие ночи. Пережил я их, переживу и эту. Все, что от тебя требуется, — найти выход! Я хочу вернуться из Погодной Палаты и услышать: «Все, Эшер! Ты был там в последний раз. Для тебя заклинание погоды закончено».

Последовало молчание. Уиллер впился зубами в манжет рукава, чтобы не закричать. Эшер занимается заклинанием погоды? Как такое возможно?

Король очень спокойно спросил:

— Ты думаешь, я этого не хочу?

Эшер ответил сухо и отрывисто:

— Одного хотения недостаточно, Гар. Если только хотеть, то дорога может оказаться бесконечной, а цель — недостижимой. Дурм нам теперь не поможет, он умер. Поможешь только ты. Тем или другим способом, но ты должен решить эту задачу, потому что с каждым днем риск разоблачения увеличивается. Сколько раз можно повторять тебе это? У меня уже терпение кончается!

Уиллер боялся, что они услышат биение его сердца, потому что оно бухало, как кузнечный молот. Дурм умер? Когда? Как? Неужели Эшер убил его?

— Обещаю, тебе не придется повторять снова, — сказал король после долгого гнетущего молчания. — Я знаю не хуже тебя, что это пора прекращать.

Неожиданно Эшер так сильно ударил ладонью по столу, что Уиллер чуть не подпрыгнул, чем выдал бы себя.

— Ты уверен, что оставлял новое погодное расписание здесь?

— Я сам положил его на твой стол, — ответил король. — Дай посмотрю. — Снова шелест бумаг, шуршание пергаментов. — Вот оно. Ты его похоронил под документами по делу Глоспоттла.

— Это не я. Меня тут не было… А впрочем, какое это имеет значение, — произнес Эшер, и Уиллер с облегчением перевел дух. — Наверное, старикашка Дарран хозяйничал на моем столе, пока Дафны не было. В расписании все верно? Я не нашлю снегопад туда, где должен пройти дождь? Не устрою оттепель вместо заморозков?

— В нем все правильно, — ответил король. — Магии я, может, и лишился, но читать и считать пока еще умею.

При этих словах Уиллеру почудилось, что он сейчас упадет замертво. Король Гар лишился магии?

— Рад это слышать, — сказал Эшер. — Теперь возвращайся к своим книгам, а я позабочусь об остальном.

— Ладно, — неохотно согласился король. — Но, во имя Барлы, будь осторожен. Не переоценивай свои силы. И обязательно выпей снадобье Никса, когда закончишь.

— Давай-давай, иди, — сварливо проворчат Эшер. — Какой зануда…

Послышалось шуршание сворачиваемого пергамента. Две пары сапог прошагали мимо, к дверям. Уиллер не дышал, пока за ними не захлопнулась дверь, и в замке не провернулся ключ.

Оставшись один, Уиллер долго сидел под столом и дрожал от страха так сильно, что, наверно, в Башне слышали, как стучат его зубы. Дурм мертв… король лишился магии… Эшер из Рестхарвена — преступник. И это человек, который еще утром председательствовал в Палате Правосудия и вещал — смел вещать! — о благе королевства. О святости и незыблемости законов Барлы.

Он был Заклинателем Погоды. И, что еще более невероятно, действовал с ведома короля Гара! Даже по его благословению. Как такое могло случиться? Ведь Гар не был носителем зла. Здесь могло быть только одно объяснение: Эшер околдовал его, заставил выполнять свою злую волю. А возможно, прежде всего, украл у короля его магию.

Чудовище. Чудовище.

Но потом постепенно ужас сменился тихой радостью. Как все это случилось, не имело больше значения. Случилось — и этого было более чем достаточно.

Хвала Барле! — в экстазе вопил он про себя. — Хвала Барле и ее могуществу! Наконец-то мои молитвы дошли до нее!

Внезапно безграничная радость омрачилась острым предчувствием беды.

Когда королевство узнает обо всем, что случайно стало известно ему, когда злодеяния Эшера и слепота короля выйдут наружу, воцарится хаос. Преступление Тимона Спейка покажется сущим пустяком по сравнению с теми потрясениями, которые ожидают страну. А потрясения неизбежны — все олки в той или иной степени ответят за преступления Эшера. Даже невиновные. Даже те, кто ничего не знал.

Поняв это, Уиллер ощутил, как слабеет его решимость. Он понял, что держит в своих руках многие жизни. Возможно, стоит ему поведать Джарралту о своем открытии, как тут же начнутся гонения на невинных людей, и несчастные будут страдать, даже не зная за что. Потом люди узнают, что он, Уиллер, стал первопричиной их мучений. И обвинят, и проклянут его. Он сглотнул слезы. О, как это несправедливо. Как несправедливо.

И эта несправедливость станет еще одним преступлением Эшера.

Как бы там ни было, выбора у него нет. Он обязан сообщить. Во имя блага королевства, он должен обо всем рассказать. А Эшер должен понести наказание. Короля необходимо оградить от его гибельного, тлетворного влияния, и сделать это любой ценой. Не имеет значения, что бедняга Уиллер, безвинный инструмент Барлы, будет несправедливо проклят людьми. История его оправдает. Придет день, и его назовут героем. Избранником и борцом за право и справедливость.

Вот кто я такой, Барла. Я твой избранник!

Рассудив, что времени прошло уже достаточно, Уиллер отпер дверь кабинета магическим ключом Джарралта и направился к Погодной Палате. Он не хотел сообщать Джарралту потрясающих новостей, не убедившись воочию во всей гнусности злодеяний Эшера.

Уиллер дважды сбивался с дороги. Королевские чиновники только теоретически знали, где находится Погодная Палата, бывать там никому не доводилось. Вскоре после того, как он заблудился во второй раз, пошел снег. Когда, наконец, нужная тропа нашлась, Уиллер уже замерз, промок до нитки и задыхался от усталости. Штаны изодрались в клочья, левую руку он поранил до крови, зацепившись ногой за корень и неудачно упав на мокрую землю.

Погодная Палата внушала ужас и благоговение. Это было чудо, которое Эшер осквернял самим своим присутствием здесь, не говоря уже о проникновении внутрь. Купол Палаты облекало странное свечение, пронизанное голубыми, пурпурными и серебристыми бликами.

Уиллер подкрался ближе, вздрагивая при каждом скрипе дерева, каждом шорохе в траве. Внезапно низко над головой с замогильным криком пронеслась сова, и Уиллер чуть не обмочился прямо в штаны от страха. Задыхаясь, он упал у двери в Палату. Сердце билось с такой силой, что удары отдавались в барабанных перепонках почти невыносимой болью.

К его изумлению, дверь оказалась незапертой. Он скривил губы в усмешке. Самонадеянность Эшера оказалась так велика, что он считал себя неуязвимым. Неуловимым. Уиллеру не терпелось посмотреть в лицо негодяю в тот момент, когда до него дойдет, как он ошибался.