Дети порубежья - Школьникова Вера. Страница 20
– Это справедливое и мудрое решение, ваше величество! Мой государь не мог бы пожелать большего.
– Я рада помочь брату моего царственного супруга.
– Король Элиан гордился бы вами, госпожа.
Посол торопливо откланялся: он и в самом деле не ожидал, что наместница так легко уступит. Саломэ превзошла все его ожидания – позволить наказывать подданных империи за границами Зачарованного Леса! Энрисса Златовласая предпочла бы умереть, чем подписать такой указ. Он усмехнулся – в этом преимущество бессмертия – всегда можно подождать, пока неудобный тебе человек вернется в руки Творца. В случае с предыдущей наместницей ждать пришлось не так уж и долго. А вот Саломэ Светлой он искренне пожелал долгих лет жизни.
Старейшие бесшумно занимали каменные кресла в зале совета. Король ждал их, восседая на белом мраморном троне, драгоценным алмазом сверкающим посреди серого гранита. В зале царила тишина – эльфы первого поколения редко говорили вслух, предпочитая обмениваться мыслями:
«Сверкающий топор огненным лезвием завис над высокой тонкой сосной»
– Люди продолжают вырубать лес. Указ наместницы остался в тайне.
«Стрела слетает с тетивы».
– Тем лучше. Убийцы будут неосторожны. Предупредите стражей – отныне они могут пересекать границу.
«Рыбацкая сеть натянута между деревьями, вся в прорехах»
– Наши потери велики. Без деревьев нет силы. Мы слишком расточительно использовали дар Творца.
«Игла стягивает прорехи»
– Мы остановим их сейчас. Оставшейся силы достаточно.
«Кувшин без дна, сквозь него в песок вытекает вода»
– Слишком поздно. Нужно нечто большее.
Король положил конец неслышному спору:
– Сейчас мы сделаем то, что в нашей власти. Что же до будущего – подготовьте все необходимое. Найдите юношу, согласного пожертвовать собой во имя воли Творца, и соберите силу для ритуала. Если Творец будет доволен своими детьми – эта жертва не понадобится, если же нет – мы будем готовы.
Старейшие молча переглянулись: если маги Дейкар узнают об этих приготовлениях, не избежать войны. Огненные слишком напуганы проклятьем, чтобы позволить эльфам поставить под угрозу само существование ордена. Ну что же… если орден Дейкар разделит судьбу прочих магических орденов, небо не рухнет на земную твердь, и море не выйдет из берегов. Даже самые могущественные маги всего лишь люди, а люди – смертны.
13
После месяца удушливой жары небо расщедрилось на скупой дождик, прибивший пыль к земле. Стало легче дышать, увядшие цветы расправили лепестки, распрямили стебли, и Саломэ, собравшись с духом, вызвала к себе министра государственной безопасности. Разговор предстоял долгий и малоприятный.
– Господин Чанг, две недели назад Хранитель попросил меня найти ему подходящую невесту из моей свиты.
Министр кивнул:
– Этого следовало ожидать, ваше величество. Хранитель может оставаться холостяком, но герцогу Суэрсена нужен наследник. Если Леар не оставит сына, род Аэллин потеряет свои исконные земли.
– Разве у него нет родственников?
– Есть, даже больше, чем следовало бы. Вы не найдете в Суэрсене дворянина, не состоящего в родстве с герцогской семьей. Но все эти родичи – побочные линии, многие носят другие фамилии. И что самое главное, узы Аэллин передаются только в старшей ветви, от отца к старшему сыну-близнецу.
– Какое отношение имеют эти «узы» к наследованию?
Чанг пожал плечами:
– Никто не знает, ваше величество, но в глазах жителей Суэрсена настоящий Аэллин только тот, кто связан узами. Видите ли, это очень удобный признак, он сразу отсекает всех прочих родственников, в Суэрсене не может быть междоусобицы. Если же герцог умрет бездетным, все эти многочисленные Аэллины сразу заявят свои права на титул.
– А выбрать придется только одного, – задумчиво произнесла наместница.
– Совершенно верно.
Саломэ встала из кресла и прошлась по комнате:
– Скажите, господин Чанг, почему наместница Энрисса не предвидела эту ситуацию? Я вот уже десять лет только и слышу о мудрости своей предшественницы, особенно от вас, и, вместе с тем, она позволила правящему герцогу Суэрсена стать Хранителем. А ведь Хранители не женятся.
– Нет закона, который мог бы им помешать.
– Это не ответ.
Министр вздохнул:
– Наместница Энрисса считала, что Аэллины слишком долго правят в Суэрсене, и для блага империи будет лучше, если Леар станет последним герцогом из этого рода.
– И ее не беспокоила борьба за власть?
– При наместнице Энриссе не было бы никакой борьбы за власть, ваше величество, не сочтите за дерзость.
– Она что, планировала жить вечно?
По губам Чанга скользнула грустная усмешка:
– Нет, ваше величество. Она знала, что все мы смертны. Но видите ли, у нее не было особого выбора. Что вы знаете о восстании Квейга Эльотоно?
Саломэ вернулась в кресло:
– То же, что и все. Герцог Квэ-Эро пожелал стать королем, сместить наместницу и сесть на трон. Говорят, что он собирался насильно взять ее в жены, чтобы придать своим претензиям на власть видимость законности, – молодая женщина брезгливо поморщилась – сама мысль о подобном кощунстве была ей омерзительна, – к счастью, бунтовщики проиграли. Ведь если трон Элиана займет самозванец, империя падет. Никогда не понимала, как можно так сильно жаждать власти, чтобы быть готовым погубить все вокруг!
Господин Чанг снова глубоко вздохнул, сбившись со счета, который раз с начала разговора:
– Пожалуй, я выпью чашечку карнэ. Это длинная история.
Саломэ позвонила в колокольчик, и, пока служанка накрывала низенький столик, украдкой разглядывала лицо министра: она вдруг осознала, насколько тот стар. Еще несколько лет, и ему придется уйти в отставку, вон, какие набрякшие темные веки, и глаза стали еще светлее, словно выцвели от усталости.
– Итак, позвольте развеять некоторые устоявшиеся заблуждения. Герцог Квэ-Эро не собирался занимать трон. Насчет женитьбы на наместнице не могу быть столь же уверен, но восстание он поднял по другим причинам. Собственно говоря, подлинный зачинщик мятежа – Иннуон, герцог Суэрсена, отец Леара.
– Его отца убили.
– Верно. Убили вскоре после того, как он по сути дела, отделился от империи. Герцог Квэ-Эро был женат на сестре Иннуона, и подобное совпадение показалось ему несколько странным. Особенно если учесть, что за некоторое время до этого печального события погиб старший сын Иннуона, Элло, брат-близнец Леара.
Саломэ кивнула:
– Он иногда вспоминает родителей, но никогда не говорит о брате. Словно ему до сих пор больно.
– Неудивительно. Узы Аэллин. Так вот, возвращаясь на двадцать лет назад – восстание, в некотором роде, результат недоразумения. Герцог Суэрсена считал, что в смерти его сына виновата наместница. Наместница считала, что герцог слишком далеко заходит в своих предположениях и еще дальше в действиях. А герцог Квэ-Эро, на свою беду, решил, что его жена и племянник нуждаются в защите.
– Нельзя ли обойтись без иносказаний? Наместница Энрисса убила герцога Суэрсена, потому что тот хотел отделиться от империи?
– Я же говорил, что все это очень сложно, – пробурчал себе под нос министр, – нет, ваше величество, наместница Энрисса никого не убивала: ни герцога, ни его жену, ни, тем более, его сына. Она попросила у Иннуона в подарок книгу из его библиотеки, а он отказал. После этого погиб мальчик, а дальше случилось то, что случилось.
– Все произошло из-за книги?! Что же это за книга такая?
– Увы, ваше величество, этого я не знаю. У наместницы были свои секреты даже от министерства государственного спокойствия. Тем более, что на тот момент и министерства-то не было.
Господин Чанг лукавил – ему было известно, что написано в треклятой книге, он прочитал ее, перед тем как передать Хранителю согласно распоряжению наместницы. Но Саломэ Светлой незачем знать тайну, погубившую Энриссу Златовласую.