Игра без козырей - Воронин Андрей Николаевич. Страница 10

– В личные телохранители тебя записали? – поинтересовался Потапчук.

– В том-то и дело, что нет. Вроде как на понижение я пошел. Телохранителей у босса хватает, от бывшего президента двое, без дела оставшиеся, работают. Стал я грузы охранять, сопровождение фур обеспечивать. Поначалу возили из Германии, Чехии, Франции, Бельгии, и все шло хорошо. А потом с боссом что-то сделалось. Так он мужик ничего, справедливый, хотя и молодой – тридцать пять ему. То ли он попался на чем-то, то ли влетел, но появился у него компаньон – человек из другого теста. В продуктах он – ноль полный. Попросил я ребят, по старой памяти, навести о нем справки. Оказалось, сидел, не ошибся я. Он один из первых в Союзе сел за наркотики.

Потапчук слушал внимательно, вопросов пока не задавал.

– Я был уверен, фирме концы придут, накрыли ее бандюганы, выпотрошат и бросят. Я с боссом пару раз разговоры заводил на эту тему, намекал ему вежливо, предупредить хотел, – мне-то он ничего плохого не делал. А он мне и говорит: «Ты, Семен Семенович, сиди как сверчок на шестке, делай свое дело, а в большие дела не лезь, в накладе не останешься». И, странное дело, поднялась фирма, а на чем, понять не могу. Ассортимент свернули до минимума: если раньше в месяц десять караванов за кордон шло за харчами, то теперь два – по три машины в каждом. И возим мы лишь мороженое мясо – свинину да говядину. Если раньше за товар наличными деньгами рассчитывались, то теперь нет, все через банки делается, наверное. Во всяком случае, ни меня, ни моих подчиненных к деньгам не подпускают, но платить, Федор Филиппович, стали в три раза больше. Чувствую я, нюх-то у меня еще не пропал, большие деньги за мясом стоят, очень большие, а фирма босса – только крыша.

– Ты что-нибудь конкретное разузнать сумел?

– Я же не у вас в конторе работаю, – грустно усмехнулся майор Смирнов. – Я даже до сих пор не уверен, правильно ли делаю, что вас отыскал, разговор завел. Получается, сук рублю, на котором крепко сижу.

– Получается так…

– Я, Федор Филиппович, старался ни во что не влезать, думал, какое мне до всего этого дело? Ну, платят мне деньги, я никого не убиваю, наркотиками не торгую, оружие не вожу, девок в рабство не продаю и не ворую. Но совесть-то молчать не заставишь. Спать стал плохо…

– Получается, рубишь сук, на котором сидишь, – как похвалу произнес генерал Потапчук.

– Я кое-что понял, но доказательств у меня нет. Я знаю, что люди, которые пробовали сунуть нос в дела фирмы «Новиков и К», просто исчезли, испарились, пропали, будто их никогда и не было. И никто их не ищет. В подъезде их не убивали, машины не взрывали, пропали люди и все.

– Любопытно, – сказал Потапчук, посмотрел на часы и протянул руку. – Дай-ка зажигалку.

Генерал закурил, жадно и глубоко затянулся, расправил плечи, запрокинул голову.

– Вот оно, счастье-то, Смирнов: не покуришь, а потом позволишь себе расслабиться. И так тебе хорошо становится, что ни о бандюганах думать не хочется, ни о чужих миллионах. Сидишь себе на лавочке в парке, и совесть тебя не мучает.

– Вам хорошо, – закурил Смирнов уже которую по счету сигарету. – А я мучаюсь. Во-первых, людей жаль, которые пропали, во-вторых, боюсь, еще кто-нибудь пропадет, а у них семьи, дети.

– Твои-то как? – поинтересовался Потапчук.

– Я их поднял, теперь почти самостоятельные. С женой вдвоем живем – как в отпуске. Приходят к нам дети только по праздникам, денег перехватить, – после паузы добавил Смирнов. – Женой и детьми я доволен, но с работой у меня явно не заладилось.

– Сам выбирал.

– Я, Федор Филиппович, собрал кое-какую информацию: адреса, фамилии, фотографии некоторые сделал. Сегодня вечером я уезжаю в Польшу, дня через три-четыре вернусь. Теперь я знаю, что искать, и, когда вернусь, доказательства вам представлю.

– Не мне тебя учить, смотри. Тогда сам свою судьбу выбирал и теперь выбираешь.

– Я понимаю, назад меня в контору не возьмут.

– Кто знает, – сказал Потапчук и посмотрел на часы.

– Спешите? Время у вас забираю? Телефон ваш у меня есть, – Смирнов постучал согнутым пальцем по лбу. – Я хотел убедиться, не изменились ли вы.

– Убедился?

– Вы, Федор Филиппович, – прежний.

– Только постарел.

– И я не помолодел, – усмехнулся Смирнов.

– Ты тоже прежний, майор, – впервые генерал Потапчук произнес звание Смирнова, от этого тот расцвел.

– Обязательно узнаю, что там происходит.

– Удачи тебе, майор, – генерал поднялся, пожал бывшему сослуживцу руку и неторопливо пошел по набережной.

Метаморфозы, произошедшие со Смирновым, Федора Филипповича ничуть не удивили. Что так случится, он знал в тот день, когда подписывал рапорт майору Смирнову. Уходил Смирнов не в том возрасте, когда меняют убеждения. Если человек уже сложился, сломать его невозможно.

Потапчук обернулся. Смирнова уже не было на набережной.

Глеб Сиверов был не из тех людей, которые любят откладывать дела в долгий ящик. Разговор о том, помнит ли Глеб майора Смирнова, генерал Потапчук завел не случайно, это Сиверов понял сразу, имея многолетний опыт общения с Федором Филипповичем. Тот, прежде чем говорить, сто раз взвешивал; оброненное им слово всегда имело вес и стоило дорогого, особенно после того, как их со Слепым чуть не погубили такие же генералы спецслужб, как и сам Федор Филиппович. Поневоле задумаешься, что говорить, если случайно оброненное слово может обернуться собственной смертью. Даже не смертью, а жестокой казнью, и палачом по иронии судьбы выступит человек, еще недавно называвший тебя единственным настоящим другом.

«О былых разногласиях – забыть, – приказал себе Слепой, – мы больше не враги друг другу. Кто старое помянет, тому глаз вон. Из неудач и трагедий следует извлекать опыт, учиться, как избегать их в дальнейшем. Значит, так, – сказал себе Глеб, расхаживая по новой мансарде, как две капли воды напоминавшей старую, – золотое правило, которому научил меня Потапчук после операции по ликвидации спецподразделения „Святой Георгий“: входя в дверь, подумай, как оттуда выйти. Насколько я понимаю, Смирнову этого правила он в голову не вдолбил, тот ушел из „конторы“ в частную структуру, соблазнившись на деньги, но не подумал о том, что если деньги платят, то за них потом и спросят. А если денег больше, чем работы, которую ты выполняешь, значит, тебя заставят делать не только работу. Все же, что не является работой, – это либо удовольствие, либо преступление. За удовольствие платит сам клиент, за преступление платит заказчик. Значит, нужно искать заказчика».

У Глеба Сиверова, как у азартного карточного игрока при виде карточной колоды, зачесались ладони, словно он уже ощутил кончиками пальцев твердый атласный прямоугольник и услышал хруст новых разминаемых карт.

«Фирма „Новиков и К“… Свою фамилию в название фирмы вставляют или очень самолюбивые неудачники, или по-настоящему крутые. Кто же ты такой, Новиков? Твоя фамилия распространенная, почти как Смирнов, из второго эшелона русских фамилий, она следует за Ивановыми, Петровыми и Сидоровыми. Значит, ты, Новиков, решил либо прославиться и увековечить свою фамилию на скрижалях истории, либо тебя выставили вперед, спрятавшись за коротким „…и К“».

Глеб включил компьютер, ввел личный пароль. Вскоре он отыскал информацию о фирме. Ее было немного, только официальная, но Глеб знал, куда следует обратить внимание для того, чтобы понять тайное движение средств: на динамику, на развитие фирмы во времени.

Сначала она называлась и была зарегистрирована как «ЗАО Новиков». Дела шли неплохо, ровно, но без особого размаха, а два с половиной года тому назад, в декабре, произошла перерегистрация фирмы. Форма собственности осталась прежняя – закрытое акционерное общество, – но к фамилии Новиков добавилось «и К». И тут произошло нечто похожее на чудо – физические обороты компании, выраженные в тоннах грузов, в количестве сделок, упали, а финансовые возросли в несколько раз, это прослеживалось по покупке недвижимости. Шикарный новый офис не в центре, но и не на окраине, для сотрудников – служебные квартиры, которые потом преспокойно отходили им в собственность. Фирма продавала приобретенные ранее в лизинг трейлеры с фурами, оставив себе лишь треть подвижного состава, – только мерседесовские рефрижераторы, купила небольшой склад со стационарным холодильным оборудованием.