Игра без козырей - Воронин Андрей Николаевич. Страница 12

В здании имелось еще два входа со скромными надписями «Подъезд № 2» и «Подъезд № З». Добротные урны из нержавейки, вынесенные на улицу вазоны с живыми деревьями. «Дворовой фасад ничем не хуже парадного».

Сиверов огляделся. Прямо по газону брели два мрачных мужика в помятых пиджаках, один из них нес старомодный портфель из кожзаменителя, который никак не вязался с его ярко-красной бейсболкой, повернутой козырьком назад, над козырьком блестела лысина. Взгляды у мужиков были ищущие. Ошибиться в том, что именно они ищут, было невозможно: мужики то и дело облизывали пересохшие губы.

Сиверов сделал пять шагов, чтобы оказаться на пути у алчущих спиртного мужчин.

– Эй, земляк, я этому уроду говорю, что магазин в той стороне, а он твердит, как баран, что магазин здесь был.

Какой магазин, уточнять не стоило, мужики могли и обидеться.

– Приехал, придурок, из Калуги, пять лет тому назад последний раз здесь был и думает, будто Москву знает. Да здесь сам черт ногу сломит! – мужик, не очень твердо стоявший на ногах, схватился за кованую решетку и тут же обрел равновесие.

– Беленькой полечиться? – спросил Сиверов.

– Угу, – как филин отозвался мужик в бейсболке. – Хочешь, третьим будешь? – сказал он без особого энтузиазма, потому как Сиверов хоть и одет был просто, но на пьяницу не походил.

– Сюда зайти не пробовали? – Глеб через плечо указал большим пальцем на «Подъезд № 2» фирмы «Новиков и К», – Я же говорил, что магазин здесь был! – взвился приезжий из Калуги. – Сделали ремонт по типу «евро», теперь не поймешь, что здесь такое. Но раз деревья на крыльце стоят, значит, магазин, только дорогой, наверное.

– Водка везде одинаково стоит, – подбодрил их Сиверов.

– Дело говоришь, Мужики, обнявшись, двинулись к «Подъезду № 2». Они шли так, как двое изможденных жаждой путешественников бредут по пустыне к вожделенному оазису, зная, что там отыщется спасительная влага. Телекамера вздрогнула и уставилась своим рыбьим глазом на двух пьяниц. Один уже достал из кармана мятые деньги и принялся их перебирать, выдергивая те, которые достоинством побольше.

Мужики успели взобраться на три ступеньки, когда дверь резко открылась и на площадке вырос охранник в белом костюме, белой рубашке, при галстуке, с аккуратным бэджем.

– Я не понял, – замер мужик в кепке, – здесь ресторан, что ли? Эй, мужик, почем у вас водка?

– Значит, ресторан, – не дождавшись ответа, развел руками обладатель красной бейсболки. – Нам по хрен, что в ресторане пить, что во дворе. Если у них наценка не больше двухсот, то мы и выпьем по двести.

– Я же тебе говорил, не магазин тут! Охранник даже не стал спускаться и разочаровывать пьяниц. Он дождался, пока те взберутся на лестницу сами, и остановил их суровым взглядом.

– Ты че, мужик? – не очень уверенно спросил приезжий из Калуги. – У вас что, банкет, все места заняты?

– Здесь не наливают, – тихо произнес охранник абсолютно нейтральным голосом.

– Это что, – изумился мужик в бейсболке, – это нам не наливают? Мы тебе не нравимся? Мы граждане России, и деньги у нас такие же, как у тебя, – и он продемонстрировал охраннику ком мятых денег.

– Я сказал, у нас не наливают.

– Мы с собой возьмем столько, сколько захотим, на сколько денег хватит, правда, Витек?

Витек кивнул, но, на всякий случай, спустился на одну ступеньку.

– Пошли, Сашка, мне он не нравится. Сашка наливался кровью. Он аккуратно запихал деньги в карман, затем двумя руками повернул бейсболку и, как рыцарь опускал забрало, натянул козырек пониже, пригнулся и изготовился защитить свои права, сжав кулаки.

– Мужик, ты че? Я не понял… Ты кого на хрен посылаешь? Думаешь, галстук надел – и тебе все можно? Да мы с Витьком в Афгане таких, как ты – душманов…

Охранник терпеливо слушал, ожидая, пока у Сашки кончится дыхание. Но Сашка оказался человеком уникальным, он с одинаковым успехом говорил на вдохе и на выдохе, лишь глаза его выпучивались. И вскоре его лицо из-за выпученных глаз уже напоминало морду шестисотого «Мерседеса». Железные зубы, вставленные через один, поблескивали, как решетка радиатора.

– Вали отсюда, – тихо сказал охранник, – и желательно ровно, крыльцо-то высокое.

– Так это не магазин?

Охранник, не говоря ни слова, расстегнул пиджак и медленно отвел полу в сторону, продемонстрировав кобуру черного пистолета.

– Ты сразу так и сказал бы, что ты голову дуришь! – глаза у Сашки вернулись в прежнее положение, он развернул бейсболку козырьком назад. – Земляк, – уже миролюбиво поинтересовался он у охранника, – магазин здесь где? Ты ж мужик, нас понимаешь, нам водки, не драки хочется.

– Через два дома налево, – снизошел охранник до пьянчуг и, убедившись, что те благополучно перешли улицу, вернулся за зеркальные двери.

«Хорошо работают, аккуратно», – подумал Сиверов, посмотрев сценку у «Подъезда № 2».

Не дожидаясь, пока телекамеры развернутся в его сторону, Сиверов вернулся к машине. «Фотографировать сейчас не стоит, да и незачем. У меня еще мало информации, есть лишь впечатления. А впечатления бывают обманчивые. Охрана у них работает очень профессионально, охранники здесь опытные, свою работу выполняют безупречно. Ведь не стал разбираться, уладил конфликт почти бесшумно. И мужики остались довольны, и он свою работу выполнил, не подпустил чужих к двери. Судя по машинам на стоянке, в офисе находится человек двадцать, а помещение здесь человек на сто, если, конечно, в середине нет огромного зала с фонтанами. На сегодня экскурсия к офису фирмы „Новиков и К“ закончена, наведаемся на производственные объекты, может, там мне повезет больше. Как правило, управление завода всегда выглядит лучше и богаче, чем само производство. Много раз я убеждался, что фасад фирмы может быть роскошным, внушительным, но истинное впечатление о ней можно составить лишь тогда, когда побываешь в цехах, увидишь продукцию, которую они предлагают покупателям. Продукцию мне не показали, посмотрим хотя бы, где она хранится».

Склады размещались на окраине города, рядом со старой котельной, труба которой уже начала разрушаться. На громоотводе трубы развевался выцветший и потрепанный ветром красный флаг. «Молодогвардейцы здесь живут, что ли? – изумился Сиверов, вспомнив советскую классику. – И не страшно же кому-то было карабкаться по ржавым скобам, рисковать, чтобы повесить красную тряпку! Только коммунисты на такое способны, нормальный человек на трубу не полезет. Я бы мог понять, напиши этот смельчак на верху трубы имя своей возлюбленной метровыми буквами, от этого хоть польза какая-то была бы, может, девушка полюбит. А кому польза от красного флага?»

Глеб притормозил возле двух стариков, разглядывавших красный флаг. У одного на груди были орденские планки, а у другого на пиджаке виднелись две дырочки. «От пропитых орденов», – сообразил Глеб. Он выбрался из машины, захватил с собой пачку сигарет, зажигалку и приблизился к старикам.

– Красиво развевается, – произнес он.

– Еще бы! – сказал старик в очках на резинке и, приложив ладонь козырьком к глазам, продолжал любоваться знаменем. – Если бы я знал, кто водрузил стяг, я бы ему сто граммов налил со своей скромной пенсии.

– Я бы тоже, – сказал Сиверов.

Старики посмотрели на него уже по-другому, не так, как прежде, они почувствовали в Сиверове что-то родственное, свое.

– Молодец парень! – сказал дед в очках на резинке. – Нам праздник сотворил, и вообще молодец! – старик с дырочками на пиджаке хлопнул себя по груди. – А нынешние-то мерзавцы залезть боятся. Они все трусы, они за деньги американцам родину продали.

– Правильно, Петрович, толкуешь, продали все за зеленые бумажки. Пойдем выпьем?

– Рано еще, – сказал Петрович. – Вот еще постоим, полюбуемся, как четыре стукнет, так и двинем.

Глеб уже заприметил склады:

– Товарищи, послушайте, а что это вон там, за бункером, блестящее?

– Коммерсанты, мать их в душу! Нет чтобы котельную восстановить, чтобы тепло в домах было, чтобы свет везде горел, так они вон что строят! Как будто это людям надо. На том месте детский стадион был. Ну, курили там дети в тайне от родителей, мы выпивали, однажды труп нашли, изнасиловали девчонку, задушил ее маньяк.