В погоне за солнцем (СИ) - Элер Алиса. Страница 61

   На мириады звезд в бездонном небесном колодце...

   Давнишняя тишина вновь укрыла нас. Камелия давно потушила костер, и свозь редкое совиное уханье и сверчковый стрекот слышались приближающиеся шаги Нэльвё, шелест раздвигаемых ветвей.

   Сон не шел. Я лежал и смотрел на звезды, на раскинувшееся надо мной бескрайнее море, глубже и темнее любого, что когда-либо видела ночь. Россыпи звезд, как капельки искристого серебра, сорвавшиеся с кисти художника, усыпали ее иссиня-черный палантин.

   Я лежал и смотрел, не отводя взгляд, и какая-то тихая, странная мне грусть заполняла сердце.

   ... Ты заставила меня провести в забвении, в безвременье столько лет, сбив с единственно-правильного пути, ничего не объяснив и не дав взамен. Лишила всего, что я любил, и последнего, священного права, что у меня осталось - смерти.

   Ты так долго молчала, а теперь вновь ведешь меня дорогой сказителя. Зачем?.. Ведешь видение за видением, столкновение за столкновением... Да, я хотел обрести Путь; хотел с того самого дня, когда все изменилось, закончилось для меня, но...

   Но я не могу понять: чего ты хочешь - Прекрасная, Непостижимая?..

   - Если захотеть и поверить, - вдруг тихо, едва слышно, прошептала Камелия - так, чтобы приближающийся и насвистывающий Нэльвё ее не услышал. - То я смогу? Услышать Волю?

   Я, еще думавший о своем, вздрогнул. Заколебался, не сразу поняв, что она хочет.

   А когда понял, сказал:

   - Сможете.

Глава 10

   - Мы еще не приехали?

   - Нет.

   - А когда мы приедем?

   - Скоро.

   - ...а теперь мы приехали?

   - Нет, Камелия! - не выдержав, рыкнул я. Задаваемый каждые пять мину вопрос сидел у меня в печенках. - Будьте уверены, когда мы приедем, вы узнаете об этом первой!

   Девушка растерянно замолчала, нахмурилась и хотела было еще что-то спросить, но я оборвал ее грубым:

   - Я скажу, когда мы приедем! - и больше с вопросами она не лезла.

   ...понять, где начинается Лес, невозможно. Он ведет себя, как капризный ребенок, изнывающий от скуки - путает тропы, незаметно меняет направление, сбивает с пути. Мы должны были выйти к нему еще час назад, и я начинал нервничать: это все меньше походило на игру, и все больше - на нежеланный визит. Стараясь сохранять видимость спокойствия, я уже почти паниковал, чтобы запаниковать, а расспросы Камелии только подливали масла в огонь.

   Хуже них было только молчаливое злорадство Нэльвё. Мы почти не разговаривали со вчерашней ссоры - только перекидывались короткими репликами, если возникала необходимость. Отрекшийся больше не насвистывал разухабистые и игривые мелодий, не подтрунивали над нами с Камелией по поводу и без и вообще как будто отстранился от происходящего. Но только "как будто". Я кожей чувствовал его насмешливый, чуть лукавый взгляд, а когда оборачивался, читал в нем молчаливое: "Через Лес, говоришь?"

   В довершении ко всему я, напряженно вслушивающийся в каждый шорох и перелив ветра все утро, перестал различать музыку сфер и теперь мог не заметить Полог. Хуже, кажется, быть просто уже не могло.

   Неожиданно я вздрогнул, как будто почувствовав или услышав сбившийся ритм, переход на другую мелодию. Что-то изменилось, и прежде сонно-недвижимый воздух, не шелохнув ни веточки, ни листочка, обнял меня теплым, пахнущим цветущими яблонями ветром. Стрелочка остановилась, испуганно заржав.

   Не знаю, как звучала песнь Полога для моих спутников - ветром ли, неясным беспокойством, томление в груди чем-то иным, - но они услышали ее, несомненно, и замерли в нерешительности.

   - Надо же, - пробормотал Нэльвё у меня за спиной. - Я уже не верил.

   Я спрыгнул с лошади и, отбросив поводья, не оглядываясь, шагнул вперед, на укрытую тенью густых крон поляну. Ветер вновь налетел, захлестнул, закружил - так весело, так радостно, что устоять на ногах было невозможно...

   Закружил - и резко стих, будто вспугнутый кем-то.

   Тем, кого я ждал.

   - Приветствую тебя, Извечный, - почти пропел я на аэльвском. - Пропусти меня и тех, кто со мной. Меня ждут.

   - Кто тебя ждет, elli-e Taelis? - певуче спросил Лес голосом одной из прячущихся в кронах fae. - Мы не видим.

   Я, хоть и ждал этого вопроса, все равно вздрогнул, боясь не сказать - услышать ответ, жестокий и беспощадный.

   Ответ, с которым, казалось, давно смирился, но который не готов был услышать.

   ...И дело, конечно, совсем не в Лесе, Совете и драконах.

   - Миринэ из дома Ллиэн, - проговорил я так спокойно, как мог - но голос все равно предательски дрогнул при звуках этого имени. Едва заметно, почти не слышно, но Лес почувствовал... и замолчал.

   "Ответь мне".

   "Узнай сам".

   Я криво улыбнулся.

   "Вот как? Сам"?

   - Путь открыт, elli-e.

   Воздух задрожал, завибрировал тысячью шепотов и шепотков, и вновь порыв ветра - уже не сладкого, а нестерпимо горького, как полынь - закружил меня, увлекая за собой. Хотелось забыть обо всем - только идти за ним, яснокрылым, свободным, по отмеренной им дороге...

   - ...но только тебе.

   Я вздрогнул, очнувшись от наваждения.

   Нежная мелодия флейты и арфы, играющая в переливах ветра, оборвалась. Вытканный ей путь растаял в размеренном дыхании полдня.

   Вытканный мне, но не мой.

   Потому что я не один.

   - Они со мной, - негромко, со спокойной уверенностью сказал я, выискивая среди гибких теней, мелькающих среди крон, Глас Леса - его Хозяйку и его любимицу.

   Поляна задрожала зыбким маревом, как наваждения далеких южных земель. Прячешься, зеленовласая, светлоокая?

   - Ждали тебя.

   Голос - легкий, едва слышный, обманчиво нежный. Как ветер месяца Первых гроз, гуляющий в кронах и гладящий ресницы, но каждое мгновение готовый обернуться жестокой бурей. Голос Хозяйки.

   Она почтила меня разговором, но почему-то предпочла остаться безликой тенью.

   - Не думал, что есть вещи, для которых недостаточно слова elli-e Taelis, - я улыбнулся одними уголками губ. - Я ручаюсь за них, Хозяйка. Впусти нас. Наши помыслы чисты, и Путь ведет через Лес. Ты знаешь это.

   - Ты привел смертную, elli-e Taelis, - в голосе - ни осуждения, ни укора, только спокойное безразличие и то невыразимое величие, которое есть в каждом слове, каждом движении младших из aelvis, слышащих Волю. Им неведомы чувства, страсти, как неведомы стремления и свобода. Для них нет "я", только "мы". Мы - Лес, мы - озеро, мы - небо и звезды...

   Мы - Воля.

   - Она не может войти.

   - В ее жилах - кровь aelvis. Это и ее Путь.

   - Не все то Путь, что выбрал ты, - сказала она, и в голосе, спокойном и отчужденном, все же прорезались нотки... чего? Укора? Недовольства? Насмешки?

   - Не все, - согласился я и упрямо повторил, несмотря на то, как болезненно вздрогнул от ее слов: - Но это - наш Путь. Пропусти нас.

   Ее ответ разлетелся ворохом осенних листьев, ветром, толкнул в грудь, ударил в лицо. Поляна вдруг дрогнула - и исчезла. Я вновь стоял посреди леса - такого же, как и всегда. Но теперь в каждом прикосновении ветра, в каждом касании слышался его голос и его воля.

   Что она хотела сказать, почему противилась?

   И почему повторила вслед за Нэльвё то, чего я больше всего боялся услышать?..

   Путь, уже стелящийся передо мной, Путь, в который я действительно поверил - впервые за столько лет! - и на который я нашел силы встать, теперь казался неверным, неправильным.

   Почему она так сказала?

   И почему - не первая?

   - Так и будем стоять? Что-то не так? - вскинул бровь Нэльвё, обрывая мои метания. Наши взгляды встретились, впервые за это утро - и я неожиданно успокоился.

   "Нет, - с какой-то странной, непоколебимой уверенностью понял я. - Я не отступлюсь. Даже если я не прав".