Беовульф - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 41

Ночь впереди долгая, а утром придется на своих двоих тащиться в этот проклятущий Хеорот…

Пес Фенрир громко, с привизгом, зевнул, мордой отбросил потертое меховое одеяло, в которое закутался Северин, покрутился, пытаясь устроиться поудобнее, и улегся рядом с человеком.

В ногах ромейская собака спать отказывалась, полагая себя таким же дружинником, как и все остальные. Разве что бессловесным. Картулярий шепотом ругнулся, но отгонять пса не стал – с Фенриром спокойнее, не зря ведь Беовульф и Хенгест призывали Силу Скандзы. Выходит, на побережье есть чего опасаться?

Ариарих с Витимером и Хререком по привычке забрались в ладью и тотчас огласили окрестности дружным храпом. Один лишь Алатей-ант, вставший на ночную стражу, расположился возле огня, подбрасывал полешки и задумчиво строгал ножом корявую ветку сосны, вырезая фигурку лошади. К полуночи сморило и его – только что сидел, глядя на мерцающие угольки, а теперь уронил голову на грудь…

Фенрир безбожно вертелся во сне: собака пихалась лапами, вздрагивала и подлаивала, когда видела свои собачьи сны. Наконец пес перевернулся с боку на бок, потянулся и от души проехался по физиономии Северина шершавыми подушечками передней левой лапы, а обеими задними уперся картулярию в живот, да так, что Северин мигом пробудился и с трудом сдержал брань.

– …Вот зараза, – откликом на сей тихий возглас было тихое пофыркивание пса. Как выяснилось, Фенрир почти спихнул человека с лежанки, вольготно развалившись на звериных шкурах. – Чтоб тебя… Алатей, ты чего, спишь?

Ант промолчал. Безмятежное сопение только подтвердило предположения Северина. Пришлось вставать – костер угасал.

Фенрир, подлец, моментально проснулся, сел, помотал губастой башкой и уставился на Северина большими светлыми глазами, в которых ясно читалось осуждение: чего, мол, запрыгал? Тихо вокруг, беспокоиться не о чем.

Разбудить Алатея не получилось, что неудивительно – молодой ант все минувшие дни сидел на веслах, на стоянках вместе с Гундамиром занимался хозяйством и мало спал. Пришлось оттащить его на шкуры, к Фенриру.

Тяжелый неимоверно, а ведь Алатей совсем не так могуч, как Беовульф или здоровенные готы. Пес задумчиво обнюхал лицо анта, лизнул его в ухо, но снова ложиться спать не пожелал: продолжил следить за Северином, у которого сон как рукой сняло.

Судя по звездам – Большая Медведица прямо над головой, а Венера выше горизонта на пять ладоней – полночь миновала совсем недавно, до рассвета еще долго.

Делать решительно нечего: варвары читать не приучены, а значит свитков и книг в поклаже нет, пергамента, чернил и стилоса для записей о наблюдениях и событиях тоже. Резать по дереву, как Алатей, Северин не умел, да и не стремился: ни к чему такое ремесло епископальному картулярию.

Отыскал котелок с остатками трапезы, погрел на угольях, доел. Запил чуть затхлой водой, набранной еще на берегах Фризии. Бросил хрящики Фенриру, пес аккуратно переступил через Алатея, подобрал, схрумкал. Улегся в позе сфинкса у ног.

Если отбросить мысли о дурном, то ночь может показаться на редкость благолепной: яркие звезды, безветрие, отлив начался еще вечером, и шум моря доносится издали, приглушенно и умиротворяюще.

Появилась белая полоса тумана, накатывающая на берег – весна, туман сейчас явление вполне обычное. Кроме того, земля Даннмёрк расположена настолько далеко от беспокойной Галлии, что тревожиться о возможном ночном нападении каких-нибудь сумасшедших варваров решительно не стоит, здесь вам не приграничье королевства Суасонского и не Италия.

Северин и оглянуться не успел, как все пространство от воды до скал оказалось затянуто плотным маревом – звезды потускнели, восходящая ущербная луна стала напоминать размытое светящееся пятно, острее запахло влагой и водорослями.

Удивительно, насколько быстро побережье накрыло туманом, а ведь не чувствуется даже самого слабого дуновения ветра!

– Что случилось? – Картулярий посмотрел на Фенрира.

Псина подняла голову, навострила уши и уставилась в белесую пустоту, озаряемую сполохами костра. Однако беспокойства Фенрир не проявлял – учуяв чужака, он всегда начинал тихо и низко рычать, звук такой, будто в его груди перекатывались мраморные шары.

Похоже, собака наблюдала за чем-то невидимым человеческому глазу. Северин заметил, что Фенрир медленно поворачивает голову – создавалось впечатление, что невидимка двигается мимо стоянки со стороны моря, чуть правее и ближе к скальной стене.

– Фенрир? – шепотом позвал Северин. Пес мимолетно покосился на него, укоризненно фыркнул – не мешай, мол! – и снова уперся взглядом в туман.

Картулярий небеспричинно потянулся за кинжалом: явственно слышался скрип влажного песка, но вовсе не под стопами человека.

Там, во мгле, за пределами магического кольца, бродил кто-то очень большой. Шаги медленные, тяжелые.

Невидимка остановился, и Северин различил низкий долгий вздох, будто из большого кузнечного меха выпустили воздух.

Сразу вслед – очень неприятный стрекочущий звук, как сверчок подал голос. Но это было что угодно, только не сверчок…

– Сиди смирно. – С Северином едва epilepsia не сделалась, когда на плечо опустилась тяжелая крепкая ладонь. Оказалось, Беовульф проснулся. В правой руке обнаженный клинок. – Видишь, Фенрир считает, что опасности никакой…

Пес по-прежнему выглядел спокойным, хотя и настороженным. Продолжал следить – скрывающийся в тумане чужак описал вокруг костра полукружье, вновь замер, сделал несколько шагов по направлению к огню. Появился резкий запах подгнившей морской травы.

– …Да чтоб тебя вороны-оборотни заклевали, – очень тихо и очень внятно сказал Беовульф, выпрямляясь во весь рост. – Что же ты такое, а?

Северин поперхнулся собственной слюной и только неимоверным, почти нечеловеческим усилием подавил кашель – боялся привлечь внимание.

Фенрир медленно встал, коротко и низко гавкнул, но с места не сдвинулся. Выглядела собака не злой, не испуганной, а скорее озадаченной и донельзя удивленной.

Тень, появившаяся в тумане, не имела четких форм – она выглядела некоей глыбой, ожившим утесом, по внезапной прихоти решившим прогуляться по окрестностям.