Алтари Келады - Арчер Вадим. Страница 61

— Он не может ждать до утра. Все наши уже там, но никто не берется за лечение. Я не хотел тебя беспокоить, но они утверждают, что помочь раненому можешь либо ты, либо никто.

Комната под алтарем находилась глубоко под статуей Мороб, поближе к источнику магической силы.

В ней лечили тяжелобольных, которых доставляли туда прямо из храма. У левой ноги великой Саламандры располагался потайной рычаг, поворот которого опускал вниз часть помоста перед богиней и отправлял безнадежно больных просить милости великой Мороб. Жрецы пользовались другим ходом, соединяющим эту комнату и дом черных жрецов. Сейчас проем подземного хода был открыт. Магиня заторопилась вслед за своим учителем, шагающим через ступеньку вниз по лестнице.

Раненый, обнаженный до пояса, лежал лицом вниз на столе посреди комнаты. У его ног стоял треножник с жаровней, где плавилась смола кинии — горной ели, растущей высоко на склонах Оккадского нагорья. Комната была пропитана ее дымом, сквозь который едва просматривались огни светлячков Саламандры и лица жрецов, ожидавших прихода магистра со своей ученицей. Дым обладал многими полезными свойствами и издавна использовался жрецами для возбуждения магических способностей.

Лила редко бывала в этой комнате. Войдя, она всей кожей ощутила близость источника магической силы, пронзавшей ее, подобно жару огромного костра. В первое мгновение у магини перехватило дыхание от этого жара, но вид лежащего на столе человека заставил ее забыть остальное. На его правой лопатке возвышалась багровая опухоль, распространявшаяся на всю спину. Жар болезни, идущий от раненого, перекрывал излучение алтаря, свирепствуя в неподвижно лежащем теле. Лила подняла взгляд на своего учителя.

— Для него поздно просить милости богини, — сообщила она очевидное. — Жар не только в ране, а захватил его полностью. Я не могу сделать невозможное, отец мой.

Шантор схватил магиню за плечи и взглянул ей в глаза.

— Сегодня ты сделаешь невозможное, дитя мое! — сказал он, пытаясь внушить ей уверенность, которой не имел и сам. — Он должен жить! Это Вальборн, правитель Бетлинка.

— Хорошо, — согласилась она. — Я попробую.

Шантор подошел к стене и положил ладонь на диск магического замка.

В стене открылось отверстие, он опустил туда обе руки и вынул золотую сетку.

Это была не та сетка, которую Лила надевала на ритуалах, а настоящая, созданная Тремя Братьями. Золотые спирали сетки образовывали сложные переплетения, в центрах которых были закреплены отшлифованные куски желтого эфилема. Сетка снимала защитные барьеры в голове мага и позволяла использовать магию в полную силу. Это свойство было опасным, поэтому ею пользовались только при крайней необходимости. Лила знала, что ее не вынимали уже два года, с тех пор, как сняли с головы мертвого Авенара.

Шантор не позволял магине пользоваться сеткой, считая, что она и так не щадит себя. Теперь он сам надел сетку ей на голову — Лила заметила, что руки ее учителя дрожали, — а затем тонкой палочкой раздвинул ее волосы под сеткой, чтобы эфилемовые камни касались кожи. Лила в этот миг поняла, почему черным жрецам срезают волосы, и тут же забыла эту мысль. Она несколько раз глубоко вдохнула дым кинии и подошла к раненому.

Магиня встала слева от раненого, закрыла глаза и приблизила ладони к середине опухоли. Она остановила внимание на руках и увидела под пальцами полоски ребер, движущихся в ритм дыханию, губчатую мякоть под ними и черное пятно внутри. Черное пятно было источником жара, его следовало убрать. Лила зашевелила пальцами, концентрируя силу, ее руки заискрились оранжевым.

Она не видела того, что видели остальные, — как края раны разошлись и наконечник стрелы вышел наружу. Все ее внимание было направлено на то, чтобы уничтожить жар в ране и затянуть ее. Она потеряла понятие о времени, стоя с протянутыми над раной пальцами, с которых струились лучи, уходящие внутрь. Темное пятно постепенно растворялось, становясь все меньше и светлее, но Лила не ослабляла внимания, пока оно не исчезло полностью.

Наверху было утро, когда она откачнулась от стола. Двое жрецов усадили ее на скамейку у стены, третий поднес жаровню со смолой к ее лицу.

Шантор, осмотрев Вальборна, увидел, что рана затянулась полностью, оставив розовый шрам, но грязь с наконечника уттакской стрелы вызвала общее воспаление крови. Он подошел к своей ученице.

— Лила! — позвал он. — Ты слышишь меня? Она открыла глаза.

— Ты сделала половину работы, — сказал ей Шантор. — Нужно уничтожить болезнь у него в крови, иначе все будет бесполезно.

— Я не знаю, как это делается, — прошептала магиня.

— Представь, что его кровь — это твоя кровь. Соединись с ней и выжги все лишнее.

Лила встала и снова подошла к столу. Жрецы перевернули раненого на спину, и теперь он лежал лицом вверх. Жар в его теле уменьшился, но не исчез полностью. Она протянула руки над грудью раненого, ощутила ток крови и что-то чужое, постороннее в ней и интуитивно почувствовала, что должна сделать. Собрав воедино силу алтаря, она молнией пропустила ее по своей крови и через руки — по крови раненого.

Бывшие в комнате жрецы увидели, что она с головы до ног засветилась желтым светом, тут же перешедшим на тело, лежащее на столе. Миг спустя сияние погасло, и всем показалось, что наступила тьма.

Лила провела руками вдоль тела раненого, еще не веря, что ей это удалось. Болезни не было. До магини постепенно доходило, что этот человек будет жить, и она наклонилась к его лицу, чтобы посмотреть, кого она спасла. Раненый открыл глаза — они оказались серыми — и встретился с ней взглядом, в котором появилось возрастающее удивление. Лила отступила назад, чувствуя, что не может даже стоять от изнеможения. Она смутно помнила, как ее подхватили на руки, как кто-то снял с ее головы золотую сетку, как кто-то из черных жрецов нес ее на руках по подземному коридору, пока ее сознание не провалилось в пустоту.

Разбудив жрецов и передав им своего правителя, Тревинер уселся у храма на обломок булыжника и просидел до утра. О тех, кто нуждался в заботе, — о раненом и о конях — здесь позаботились, а его предоставили самому себе.