Сердце полуночи - Кинг Джордж Роберт. Страница 32

– Не будь идиотом и дай мне взглянуть на твой лоб, – требовательно заявил Торис, пока они с Казимиром шли по темной улице в трущобах Гармонии. Его темноволосый товарищ остановился в самой середине улицы, которая была покрыта слоем засохшей грязи, и с вызовом уперся кулаками в бока. Лунный свет осветил его улыбающееся лицо, а ровные зубы блестели словно жемчужины.

– Ну что же, взгляни еще раз на мою рану, нянюшка Торис!

Несмотря на то что было еще довольно темно, Торис приподнялся на цыпочки и прищурился, силясь рассмотреть все еще сочащуюся кровью царапину.

– Смог бы ты узнать человека, который сделал это?

Казимир рассмеялся, покорно вскидывая руки вверх.

– Сначала ты стал сиделкой, теперь притворяешься стражником! Меня не интересует тот, кто сделал это со мной. Свой гнев я приберегу для Кляуса, – он взмахнул головой, уклоняясь от пальцев товарища, и пошел дальше. Торис нехотя последовал за ним.

Казимир увидел хмурое выражение на лице младшего товарища и улыбнулся:

– Видел, как разозлился Зон Кляус? Торис не ответил.

– Видел или нет? – снова спросил Казимир, и Торис поднял голову.

– Что? Ах да, конечно, – выпалил он и отвернулся. – Все видели это, Кас. Ты очень сильно напугал его. Наверное, за двадцать лет никто не пугал его так сильно, как ты. К тому же ты чуть было не победил его.

– Я победил бы, если бы Кляус не жульничал, – вздохнул Казимир. – Я вовсе не стремлюсь к тому, чтобы снова переодеться в сиротское тряпье. В этом костюме я чувствую себя принцем. Однако…

– Казимир, – перебил его Торис, и юноша замолчал. – Какая часть этой истории была правдой?

– Какой истории?

– Которую ты рассказывал о Кляусе, о том как он убил свою жену, о том как сын его бежал и стал… г-мм, сиротой…

Торис неожиданно прикусил губу и задумался, словно собираясь с мыслями. Внезапно он поднял голову, и глаза его блеснули.

– Ты говорил, что ненавидишь Кляуса потому, что он убил твою мать, то есть ты стал сиротой из-за него. Это звучит как… как…

– Я тебе вот что скажу, – Казимир обнял Ториса за плечи. – Независимо от того, была ли моя история правдива, она подействовала. Видал, как испугался и рассердился Кляус?

– Да, – пробормотал Торис продолжая терзать свою губу. – То есть тогда получается… если твоя история правдива, значит ты – сын Зона Кляуса?

Казимир резко остановился.

– Что это тебе пришло в голову, Тор? В глазах мальчика отразилась заходящая луна.

– Мне показалось, что это вероятно.

– Так и естъ, – кивнул Казимир, и его зубы слегка лязгнули

– Ты – его сын?! – воскликнул То-

Рис, побелев от удивления и испуга. – А о каком проклятье ты говорил?

Казимир хитро поглядел на приятеля.

– Ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться.

– Скажи мне! – настаивал Торис, озабоченно нахмурившись.

Казимир раздумчиво смотрел на мальчика, и его глаза потемнели. На лоб упала прядь необычайно черных волос.

– Это обычное цыганское проклятье – ходить темноволосым среди светлоголовых – признак, по которому сразу отличишь похотливого прелюбодея.

– Действительно? – недоверчиво переспросил Торис. – Ты не обманываешь? А то мне показалось, что Кляус вынужден был пожирать младенцев.

– Я несколько преувеличил, – отозвался Казимир, и в голосе его прозвучала холодная нотка.

Торис еще некоторое время пристально всматривался в лицо друга, затем выпустил из рук казимиров воротник и глубоко вздохнул.

– Хорошо, – заметил он на удивление весело и беззаботно. – А то мне показалось что ты – оборотень.

Казимир побледнел, но попытался улыбнуться. Его сухой смех присоединился к хихиканью Ториса.

– Знаешь, мне тоже так показалось.

Брови Ториса удивленно поползли вверх, но он продолжал смеяться.

– Смотри, мы почти дома. Идем! – Казимир облизнул свои потрескавшиеся губы.

Впереди завиднелось “Красное Крылечко” единственное здание в трущобах, которое имело в высоту два этажа. Оказавшись возле него, Казимир сплел пальцы рук и подсадил Ториса на крытую гнилой соломой крышу пристройки, в которой жил повар Кук. Торис с благодарностью принял эту помощь, так как из-за своей нездоровой полноты не был достаточно ловок и силен. Он вполз по крыше до самого конька, прошел несколько шагов и, вскарабкавшись по стене, влез в окно спальни. Только после этого Казимир последовал за ним. Ему без труда удалось взобраться на крышу пристройки, а оттуда влезть в окно. Прежде чем вернуться в спальню, Казимир оглянулся на раскинувшийся вокруг город.

Увиденное не принесло ему успокоения, он покачал головой и вздохнул. Он осуществил свой мстительный план, но мир остался таким же как был. Он ничего не достиг – не вернул свою мать и не избавился от проклятья, которое тяжким грузом лежало на его плечах. Сегодня он носил одежду из бархата и парчи, а завтра снова наденет свои лохмотья. Сильнее, чем когда-либо, он почувствовал свое одиночество.

– Казимир, – прошептал сверху Торис. – Лезь скорее!

Казимир отвернулся от сонного города и быстро пролез в окно.

Несколько человек в темных плащах с капюшонами следили из покинутой, полуразвалившейся хибары за тем, как Раненое Сердце скрывается в окне сиротского приюта. Один из мужчин, стоя у разломанной двери, задумчиво погладил щелястый рассохшийся косяк твердым мозолистым пальцем и медленно повернулся к своим спутникам. Их шепот был едва слышен под капюшонами. Второй и третий мужчины согласно закивали головами, а потом все трое выбрались из разваливающейся хижины и, сделав всего несколько шагов, скрылись в темном лабиринте узких грязных улиц.

Следующий день Торис и Казимир провели в постелях. Несмотря на то что в спальне, расположенной под самой крышей на втором этаже, стояла удушающая жара, Казимир опал как убитый, не обращая внимания даже на мух, которые вились над его головой. Торис чувствовал себя гораздо хуже. Он ворочался и подпрыгивал, чувствуя, как щекочущие струйки пота текут по его вискам и по спине, сонно отмахивался от насекомых и зарывался с головой в одеяло, спасаясь от уличного шума. Из-за жары сердце его бешено колотилось, и он почти не спал, несмотря на то что спать отчаянно хотелось. Когда же солнце наконец село и воздух стал прохладнее, Торис немедленно заснул крепким глубоким сном, в то время как Казимир, отлично выспавшийся, как раз проснулся и принялся расхаживать по комнате.