Внучка берендеева. Третий лишний (СИ) - Демина Карина. Страница 14

– Так и вправду…

– Нельзя. Не понимаешь? Нет, не понимаешь. Тугой ты, племянничек. – Кирей руку протянул и по лбу постучал. Не больно, но обидно получилось. И звук-то вышел густой, гулкий, что от колокола медного. – Если Жученя на девке этой женить, он у нас в первые ряды выбьется, к самому, почитай, престолу… а что, кровушки благословенной в нем есть, в детях же и поболе будет… нет… и прочие все, кого ни помани, сплошь дерьмо… только о власти и думать станут. Воду мутить. Смуту крутить… то ли дело ты… даже если захочешь на трон влезть, кто ж тебе позволит? Поверь, можно было б двоих отдать, она б и двоих тебе всучила… а так – одна. Все полегче.

От легкости этакой голова шла кругом.

– А… Зослава?

– А что Зослава? Она-то, конечно, девка хорошая… эх. – Кирей прикрыл глаза и языком цокнул, отчего возникло почти непреодолимое желание дать дорогому родичу в рыло. Со всем родственным уважением. – Но подумай… ровня она тебе? Прежнему-то сошла бы, а новому? Цареву стольнику…

– Я не…

– Пока не… погодь седмицу-другую… пожалуют… и шубой, и плеткой… и вообще хлебнешь ты, племянничек, милостей полною ложкой. Твое здоровье!

Арей молча поднял стакан.

Не захлебнуться бы.

Глава 5

Сватовство и Зослава

Звонки-звоночки.

Бубенчики.

На дуге да на сбруе… поют голосами медными, да так, что за версту услышишь.

…едут, едут к дому сваты.

Да на косматом коньке. На дровнях, на которые стожок сена свежего да кинули, а поверху – покрывало узорчатое, самотканное.

Вожжи держит мужик справный, в одеже, наизнанку одетой, чтоб, значит, не случилось глазу дурному испортить важное дело. А за его спиною – сваха. Баба языкастая и глазастая, первая сплетница на селе. И почетное звание, и стыдное.

Оденет она рубаху нижнюю из небеленного сукна, а поверх – летник из тех, что поплоше. Волосы прикроет платком, пусть и не зовут во свахи вдовых да безмужних иль бездетных, нет, удачлива она должна быть, многочадна и богата домом… а все одно принято, чтоб поплоше.

Разве что не утерпит, разукрасит руки белые кольцами.

И на шею ожерелье какое взденет, для красоты.

Бубенцы-бубенчики…

…колокола храмовые, медные.

К дровням навяжут пук березовых голых веток, чтоб след мели-заметали, сокрыли тот, который дурное семя к верному дому выведет. И веник этот сама сваха перебирать станет, проверять, не сунул ли кто, из зависти иль обиды, в березовые тонкие ветки желтую – омелы.

Сватанье легко спортить.

Встретится на пути лошаденки лисица рыжая.

Иль ворона спустится, чтоб глянуть на этакое диво, иль еще какая напасть приключится, и все, поворачивают дровенки взад. Много примет, и все-то мне неведомы…

…может, если б по правилам мы сделали, оно б иначе вышло.

…если б лошаденку и мужика справного… а в свахи тетку Алевтину кликнуть. Она-то не сплетница, но языкаста и глазаста, и домом богата, и многочадна. Как есть лучшее кандидатуры не сыскать. Она б и повелела дровенки везти по Лужьей дороге на Выселки, а оттудова, верно, повернула к речушке и по берегу, по тропе, что на весну зарастала… а с тропы – вновь на село нашее.

И стучала б, гремела б половником по медному тазу.

Кыш, кыш, сила нечистая.

Все знают, что боится волшба медного голосу.

И рухнут наветы. Разлетятся проклены… и вороны, чего уж тут, ворону встретить – самая дурная из всех примет. Сказывали, что коль ворона с женихом сватается, то и подарок принесет. А какой? А что в вороньем гнезде? Разорение одно.

Пустота.

Беды да горести.

И будет новый дом беден, иль бездетен, иль муж повадится жену бить, иль жена загуляет… иль еще какая напасть приключится.

Бубенцы-бубенчики… и лошадка с лентами в гриве. Я ж ее с малых лет видела, такую, какая должна… лента белая, лента алая. И синим узором сбруя простегана. И чтоб ноги конские тоже обвязаны. Когда к Вязковой девке коневод один с Вышнего Тыну сватался, то так сделал. Красиво вышло.

И наши все обзавидовались.

…увез. Как она там? Матерь говорит, что счастливая… но все так говорят. А на деле что? Не ведаю. Только хотела, малолетняя, чтоб и ко мне так… красиво…

…а получилось иначе.

…одно сватовство за углом Акадэмии. Другое – и не сватовство вовсе, так, сговор на пустом месте. Третье и вовсе… монетка вон со мною, и хочу оставить, а не выходит. Одного разу кинула в комнате, а потом руку в кошель сунула и обомлела – туточки она.

Заговоренная, стало быть.

…смешно до слез. Ехала я в Акадэмию за женихом, вот и сыскала ажно троих. И куда теперь от них деваться?

…двоих уже.

…добрая весть на ногах бежит, дурную – крылья несут. Вот и принесли, закружили на языках сплетнями. И донесли.

Могли б погодить чутка.

– Плакать будешь? – деловито осведомился Еська.

– Нет.

Но носом шмыгнула. Для порядку. Подумалось как-то так… что, может, и к лучшему оно… я ведь обещалася… и слово свое исполню… и если так, то Арей… может, и у него иного варианту не было?

Только все одно обидно.

Не сказал сам.

А ведь мог бы.

Мог?

– Ну смотри, а то у меня вот, платочек припасен. – Еська вытащил из рукава платочек, коим в студеную ночь и укрыться можно было б. – И вообще… сговор – это еще не свадьба…

Я кивнула.

Не свадьба.

И хорошо бы… я ведь тоже сговорена… а хоть бы один, чтоб по правилам сделал… тогда, глядишь, до свадьбы дошло бы…

– Ты голову-то выше держи. – Еська в рученьку вцепился, сам в бок подпихнул. – А то ж девки нашие вон все глаза проглядели… не дай, чтоб зазря. Пойдем, прогуляемся… соловьев послушаем.

– Не время для соловьев.

А целительницы наши и вправду на меня пялилися, разом забывши про этикеты. Сбилися птичьею гомонливой стаей, перекликваются…

…прислушайся и услышишь.

– …а чего она хотела? Возомнила себе…

– …повезло…

– …кому повезло? – Этот голос знакомый, как и девка, высока, белява и с синею лентой в косе. Ее я в Березовую ночь видела. – Да он мачеху извел. И брата не пожалел. А теперь и титул, и земли… казнить за такое надо, а не награждать…

И плечиком повела, мол, все именно так и было. Примолкла стая птичья, да вновь зашепталась, уже обсуждая, мог Арей убить иль не мог.

Дурные.

И больно, и горько, а плакать не стану. Пойду соловьев слушать, все для души пользительней, нежели чужие разговоры…

…пред сватами ворота запирают. Трижды ударяют в них посохом дубовым, ошкуренным. И на первый раз надобно спросить, кого это дороженька привела.

Ответят, что люди случайные, подорожные, в поле заплутали…

Лжа.

…и не открывать ворота.

На другой раз скажут, будто бы купцы на ярмароку ехали, да вновь же, с пути-дороженьки сбилися. И внове лжою сие будет. А потому запертыми останутся ворота.

Когда ж третий раз спросит хозяин, скажут, что слыхали, будто бы в доме том невеста подросла, и умница, и красавица, каких свет не видывал. Вот глянуть бы на нее хоть глазочком…

…от тогда-то ворота откроются. И войдет лошадка во двор, и не приведи Божиня, переступит ей дорогу кошка черная иль курица пестрая. В обычае-то и кошек, и курей запирают справные хозяйки, чтоб не вышло сватовству разбиться, но бывали случае, когда соседские неким чудным манером на двор проникали, не иначей волею Божининой, которая знак давала, что не будет в браке ладу.

Еська идет, локоток отставивши.

Говорит чего-то… а я не слухаю, я все думаю… у нас-то куры всякие имеются, и черные, и рудые, и белые… а вот пестрая – одна только. Ее б отловить загодя… и кошку запереть.

Сватов бабка б встретила не хлебом и солью, но лозиною.

Куда девку глядеть?

Зачем?

Этак каждый поглядит – и дыра будет. Аль еще какая напасть приключится. Нет, зазря глядеть не даст. Тогда б и сваха выступила. Заговорила б, что есть у нее на примете молодец. Всем хорош. Хозяин крепкий. И норовом ласковый. И собою-то хороший… и чего только свахи не удумывают, женихов расписывая…