Странствия Шута (ЛП) - Хобб Робин. Страница 119

Мы в месте, где пустота состоит из других людей. Они все начинают говорить со мной, но я закрываю уши и зажмуриваюсь.   

—  Дневник сновидений Пчелки Видящей

Все изменилось, когда Эллик взял под контроль Винделиара. Не уверена в причинах произошедшего, разве что он получал удовольствие от беспокойства, охватившего луриков и Двалию. В ночь, когда он захватил туманного мальчика и забрал его в свой лагерь, мы не запрягли сани и не отправились в путь. Он ничего нам не сказал и оставил ждать.

 Эллик вышел встретить своих солдат и Винделиара, позвал его к своему костру и предложил мясо, которое его люди добыли в тот день. Его солдаты сгрудились в толпу, так что мы не могли видеть происходящее. Лингстра Двалия стояла у нашего костра и смотрела на них, но никак не вмешивалась. Эллик разговаривал тихо. Мы слышали, как он что-то говорил, а Винделиар пытался ему отвечать. Сначала тон Эллика был приветливым, затем серьезным, и, наконец, сердитым. Вскоре раздались рыдания Винделиара, он громко вопил, но я не могла разобрать ни слова. Я не услышала ничего, свидетельствующего о том, что его били. Но иногда мужчины над чем-то громко смеялись. Двалия теребила в руках свою юбку, но не говорила ни с кем из нас. Двое из людей Эллика стояли у нашего костра, наблюдая за ней. Когда она сделала два шага в их сторону, один из них достал свой меч. Он улыбнулся, приглашая ее подойти поближе. Она остановилась, и, когда она вернулась к нашему костру, они оба засмеялись.   

Это была очень долгая ночь. Возможно, Двалия думала, что к утру они вернут Винделиара обратно. Они не вернули. Половина солдат улеглись в спальные мешки, но остальные подбросили дров в костер и сторожили туманного человека. Когда стало ясно, что Эллик пошел спать, она повернулась к нам.

- Идите спать, - сердито приказала она. - Сегодня ночью мы снова двинемся в путь, так что вы должны быть отдохнувшими.

Но немногие из нас спали. Еще до того, как зимнее солнце достигло зенита, мы встали и нервно суетились по лагерю. Поднялся Эллик, и мы увидели, что стражу Винделиара сменили, как и двух солдат в нашем лагере. Бледные Служители старались не смотреть на них. Никто не хотел привлекать к себе их внимание. Навострив уши и бросая косые взгляды, мы пытались услышать - что Эллик приказывал своим людям.

- Держите их здесь, - услышала я слова Эллика, садящегося на лошадь. - Когда я вернусь, я надеюсь найти все также, как и оставил. 

Двалия забеспокоилась еще больше, когда Эллик приказал оседлать лошадь для Винделиара. Мы со страхом смотрели, как уезжал Эллик, а за ним Винделиар в окружении четырех солдат. Они направились в город средь бела дня.

Думаю, в этот день все испугались, когда Эллик уехал, а его солдаты остались присматривать за нами. Ох, как же хорошо они за нами следили. Бросали косые взгляды, ухмылялись, тыкали пальцами в одних луриков, а руками показывали размер груди или ягодиц других. Они не говорили с нами и никого из нас не трогали, и это каким-то образом делало их взгляды и слова еще более угрожающими.

Но они поддерживали установленный Элликом порядок. Он приказал им оставить нас в покое, «пока что», и они оставили. Однако пугающее беспокойство о том, что он в любой момент мог отменить или изменить этот приказ, нависло над нами. Лурики весь день работали с серьезными лицами, постоянно поглядывая - чем в своем лагере занимаются солдаты. Дважды я слышала, как они перешептывались: «Этого не видели, это не было предсказано! Как такое может быть?». Они вспоминали записи, цитировали их друг другу, пытаясь по-новому их интерпретировать, что позволило бы им верить в то, что все происходящее было как-то предвидено или предсказано. Двалия, как мне казалось, избегала разговоров, как могла, приказывая Служителям растопить снег для воды или принести больше дров. Они повиновались ей, передвигаясь по двое или трое ради безопасности и, думаю, чтобы продолжать шептаться.   

Пока Двалия пыталась занять наш лагерь заботами, люди Эллика бездельничали и пялились, подробно обсуждая женщин, как будто те были лошадьми, выставленными на продажу. Наши мужчины едва ли нервничали меньше, размышляя о том, не прикажет ли Двалия им защищать нас. Среди них не было закаленных бойцов. Они были такими, какими я представляла себе писарей: со множеством знаний и идей, но слабые, как молодые саженцы ивы, и бескровные, как рыбы. Они охотились достаточно хорошо, и Двалия отправила их добывать еду. У меня кровь застыла в жилах, когда я увидела, что несколько солдат поднялись и потащились за ними, злобно ухмыляясь и тихо посмеиваясь.

В ожидании мы сидели вокруг костра и мерзли, поскольку пламя не могло согреть. Наконец, наши охотники вернулись с двумя тощими белыми кроликами и угрюмыми лицами. На них не нападали, но солдаты следовали за ними, переговариваясь достаточно громко о том, что они могли бы с ними сделать. Трижды они отпугивали дичь, как только охотники выпускали стрелы.

Я терпела сколько могла, но в конце концов необходимость облегчиться пересилила. Я пошла к Шун, она была очень раздражена, но в таком же отчаянном положении. Мы шли вместе, постоянно оглядываясь, пока не нашли укромное место. Я все еще притворялась, что справляю нужду стоя, прежде чем присесть. Я привыкала к этому. Я больше не пачкала свои ботинки. Мы обе закончили и поправляли одежду, когда заметили какое-то движение. Шун набрала воздуха, чтобы закричать.     

- Не надо, - тихо сказал он, скорее умоляя, чем приказывая. Он сделал шаг вперед, и в сгущающихся сумерках я разглядела, что это был молодой солдат, который не сводил глаз с Шун с тех пор, как мы покинули Ивовый Лес. Он заговорил быстро и тихо. - Я просто хотел сказать, что я защищу тебя. Я скорее умру, чем позволю кому-то навредить тебе. Или ей.

- Спасибо, - так же тихо сказала я, предпочтя верить, что он обращался ко мне, а не к Шун.

В темноте я не могла разглядеть его глаз, но увидела, что он улыбнулся.

- И я не выдам ваш секрет, - сказал он и шагнул назад под тень деревьев. Некоторое время мы стояли на месте, потом осторожно приблизились к тем деревьям. Там никого не было.

- Он говорил со мной раньше, - заметила Шун. Я посмотрела на нее, широко раскрыв глаза. - Некоторые солдаты говорят со мной. Также, как они нашептывают гадости бледным людям, когда те приносят им еду или собирают посуду, - она вглядывалась в темноту, в которой он скрылся. - Он единственный, кто сказал хоть что-то доброе.

- Ты ему веришь? В то, что он сказал?

Она перевела взгляд на меня.

- Что он нас защитит? Один против всех? Он не сможет. Но он думает, что ему придется защищать нас от его товарищей, а это значит, что грядет что-то плохое.

- Мы все это знаем, - ответила я тихо. Мы пошли обратно к лагерю. Я хотела взять ее за руку, чтобы за кого-то подержаться, но знала, что она не одобрит этого.

Когда Эллик и его люди вернулись, уже совсем стемнело. Двалия вздохнула от облегчения, увидев с ними невредимого Винделиара. Седельные мешки на всех лошадях были набиты, а компаньоны Эллика, спешиваясь, смеялись и звали своих товарищей.

- Мы разграбили город днем, и никто не сопротивлялся! - крикнул один, и все собрались у огня посмотреть на добычу.

Из мешков доставали бутылки вина и хорошую еду, ветчину и буханки хлеба со смородиной и специями, копченую рыбу и зимние яблоки. Я услышала их разговоры: «Средь бела дня!» - сказал один, а другой, складывая домотканое платье, говорил: «Снял прямо с нее, а она стояла, как корова, которая ждет, чтобы ее подоили! Попробовал раз или два, но на большее времени не было! И когда мы уходили, ее муж взял ее за руку, и они пошли через город, даже не обернувшись!».

Двалия, раскрыв рот, застыла от ужаса. Сначала я решила, что от слов этого человека, но проследила за ее взглядом: Винделиар сидел на лошади позади ухмыляющегося Эллика. Туманный человек неуверенно улыбался, на нем было жемчужное ожерелье и меховая шапка. На шею был надет яркий шарф, а на руки - красные кожаные перчатки с кисточками. Один из вернувшихся мужчин хлопнул его по ноге и сказал: