Странствия Шута (ЛП) - Хобб Робин. Страница 42

Я вдруг понял, что говорю все тише и тише, будто рассказываю старую сказку маленькому ребенку. И приписал ей счастливый конец, хотя все знают, что истории никогда не заканчиваются, а счастливый конец – просто момент передышки перед следующей бедой. Но я не хотел об этом думать. Не хотел задаваться вопросом, что будет дальше.

- Чейд объяснил, почему он это сделал? - спросил меня Шут.

Я пожал плечами, но он этого не видел.

- Он сказал, что пришло время. Оба, и Шрюд и Верити, хотели бы, чтобы это произошло. Он сказал, что выйдя из тени сам, не мог оставить там и меня, - я перерыл одну полку Чейда, затем другую, прежде чем нашел то, что искал. Винный спирт. Я зажег себе еще одну свечу, нашел тряпку, намочил ее и попытался стереть с себя чернильные пятна. Это было непросто. Хорошо для вороны, досадно для меня. Я подошел к зеркалу Чейда и начал вытирать пятна на лице.    

- Что это за запах? Что ты делаешь?

- Вытираю чернила с лица. Я покрасил белые перья вороны в черный, чтобы она могла летать и не бояться, что на нее нападут и заклюют. 

- Покрасил ворону. Принц Фитц Чивэл развлекается, раскрашивая ворон на следующий день после своего признания, - рассмеялся он. Такой радостный звук для меня.

-  Чейд оставил для меня послание?

- На краю стола, - ответил он. Он снова пристально посмотрел на свечи, наслаждаясь той частичкой их света, которую мог видеть. Поэтому я не взял ни одну из них, а поднес сверток поближе и начал его развязывать. Пахло землей. Сверток был обернут кожей и перевязан кожаными же ремешками. Узлы позеленели от долгого пребывания в забытьи, по краям кожи расплылись белые пятна от сырости. Ремешки слишком долго не развязывали, и я подозревал, что некоторое время сверток хранился на улице, возможно даже зимой. Может, он был где-то закопан. Пока я развязывал узлы, Шут сказал:

- Он так же оставил для тебя записку. О чем она?

- Я еще не читал.

- Может тебе следует прочитать ее до того, как ты откроешь посылку?

- Он так сказал?

- Похоже, он долго об этом размышлял, но потом он написал несколько слов. Я слышал скрип пера и множество вздохов.

Я перестал возиться с ремнями и попытался понять - что меня интересовало больше, записка или сверток. Потом поднял одну свечу и увидел на столе листок бумаги, я и не заметил его в полумраке. Я взял его и поднес поближе. Как и в большинстве посланий Чейда, тут не было ни даты, ни приветствия, ни подписи. Лишь несколько строк.

- Ну, что там? - спросил Шут. 

- «Я сделал, как он мне сказал. Условия не были соблюдены. Я надеюсь, ты поймешь. Думаю, ты должен это получить». 

- Ох. Все лучше и лучше, - воскликнул Шут. И добавил: - Я думаю, ты должен обрезать ремни. Ты никогда не развяжешь эти старые узлы.

- Ты уже пытался, не так ли?

Он пожал плечами и усмехнулся.

- Это бы избавило тебя от борьбы с ними.

Я утомил нас обоих, все же пытаясь развязать тугие узлы. Кожа, которая промокла, а затем была высушена, может стать прочной, как железо. Наконец, я сдался, достал свой поясной нож и разрезал ремни. Я снял их со свертка, а затем попытался развернуть то, что было в него завернуто. Кожа была твердой и тяжелой - такую обычно используют для седел. Она заскрипела, когда я ее разворачивал, вынимая нечто, обернутое жесткой тканью. Я положил это на стол.

- Что это? – требовательно спросил Шут и начал ощупывать скрытый предмет.

- Сейчас выясним, - жесткая ткань оказалась тяжелым холщовым мешком. Я открыл его, засунул руку и вытащил...

- Это корона, - воскликнул Шут, дотронувшись до нее пальцами.

- Не совсем, - короны обычно не делают из стали. А Ходд не изготавливала короны, она делала мечи. Она была великолепным оружейным мастером. Я крутил гладкий стальной обод в руках, зная, что это была ее работа, хотя и не смог бы объяснить, как я это понял. Потом я увидел внутри обода ее клеймо, незаметное, но гордое.

- Тут есть что-то еще, - руки Шута, словно пронырливые хорьки, рыскали в раскрытом кожаном свертке, и вот уже он протягивал мне деревянную трубку. Я молча взял ее. Мы оба знали, что в нем лежит свиток. Концы трубки были запечатаны красным воском. Я изучил ее в свете свечи.

- Печать Верити, - мне не хотелось ломать печать, но я все же сломал ее ножом, затем перевернул трубку и потряс. Свиток не поддавался, он слишком долго там пролежал. Когда он, наконец, появился, я покрутил его в руках, изучая. Вода его не коснулась.

- Прочитай, - шепотом попросил меня Шут.

Я осторожно развернул пергамент. Это было написано рукой Верити: аккуратные буквы человека, который любил рисовать, чертить карты и наброски территорий, делать эскизы укреплений и составлять военные планы. Буквы были крупными, четкими и ровными. Почерк моего короля. Горло сдавило, и я не сразу смог заговорить. Наконец, высоким срывающимся голосом я начал читать:

- «Да будет подтверждено моей печатью и свидетельством доверенного хранителя, Чейда Фаллстара, что этот свиток - подлинное желание Будущего Короля  Верити Видящего. Сегодня я отправляюсь в путь, из которого могу не вернуться. Я оставляю мою королеву, Кетриккен из Горного Королевства, и нашего будущего ребенка. Если в мое отсутствие мой отец, король Шрюд, умрет, я вверяю мою жену под защиту моего племянника Фитца Чивэла Видящего. Если придут вести о моей смерти, я желаю, чтобы он официально был признан наставником моего наследника. Если моя королева погибнет, а мой наследник выживет, тогда я приказываю, чтобы Фитц Чивэл Видящий правил как регент до тех пор, пока мой наследник не сможет взойти на трон. И если никто не выживет, ни отец, ни королева, ни наследник, тогда моя воля такова, чтобы Фитц Чивэл Видящий был признан моим наследником. Я не желаю, чтобы мой младший брат, Регал Видящий, унаследовал мою корону. Я рассчитываю, что мои герцоги признают и подтвердят мою волю», - я прервался, чтобы перевести дыхание. - И его подпись внизу.

- И эта корона должна была стать твоей. - Шут дотронулся своими покрытыми рубцами пальцами до края короны. - Не драгоценная, чтобы кто-то мог ею заинтересоваться. Сталь для изготовления мечей, судя по всему. Погоди, погоди! Не такая гладкая. Вот тут. Что это?

Я взял у него корону и поднес ее к свету. Что-то было выгравировано на гладком ободе.

- Голова оленя.

- Он дал тебе этот герб.

- Да, - сказал я тихо. Напряженным голосом я заметил: - Это просто оленья голова.  Тут  нет пересекающей черты, которая означает, что я бастард.

Последовало долгое молчание. Свечи горели, а на другом конце комнаты в камине догорали дрова.

- Ты бы хотел, чтобы это случилось? - спросил меня Шут.

- Нет! Конечно же, нет! - Это выглядело бы так, словно я желал смерти Шрюду, Кетриккен и ее нерожденному ребенку. - Но...  я бы хотел знать об этом. Были времена, когда для меня это имело огромное значение. - Слеза скатилась по моей щеке. Я позволил ей упасть. 

- И даже теперь?

- Ох, и теперь. Знать, что он считал меня достойным охранять его королеву и его ребенка. Быть с ними и унаследовать его трон в случае проблем.

- То есть ты никогда не хотел быть королем?

- Нет. - Лжец. Но эта ложь была настолько стара и так часто повторялась, что большую часть времени я сам в нее верил.

Он слегка вздохнул. Когда я понял, что это вздох облегчения, а не разочарования в незначительности моих амбиций, я удивился. Он ответил прежде, чем я спросил.

- Когда Чейд сказал мне, что ты был официально признан, и что большинство людей, которые находились там, начали восхвалять тебя и поздравлять с возвращением домой, я забеспокоился. А когда мои пальцы коснулись короны, я  испугался.

- Испугался чего?

- Того, что ты захочешь остаться в Баккипе. Того, что тебе понравится быть тем, кем ты всегда был, не Будущим Королем, а Королем-В-Тени.

Какой своеобразный титул для меня.

- И это заставило тебя бояться... почему?

- Потому что тогда ты откажешься оставить признание, которое наконец-то получил. Что ты не захочешь выполнить мою просьбу.