Я не боюсь - Коулл Вергилия. Страница 17

— Только с Хью! — строго ответила я. — Пойми, не хочу его обидеть, принимая приглашение.

— Да, — Дженни задумчиво покусала губы. — Ты права, это будет невежливо. Приходи с ним. — Она сдернула с вешалки наугад два платья и продемонстрировала их мне. — Какое?

— Оба. И еще несколько. Все нужно померить. О, ты еще не знаешь, что шопинг затягивает сильнее кокаина!

Мы ушли в примерочную. С этого дня началась наша дружба.

Глава 9. Дженни

Я открыла глаза. В комнате было тихо и темно, а настенные часы показывали половину первого ночи. Дверь по-прежнему подпирал стул: на всякий случай, если Милагрос или еще кому-то вздумалось бы войти. Он стоял на двух ножках, а спинкой упирался в дверную ручку. При падении грохот будет неслабый. Я пощупала футболку — сухая. Кошмары мне не снились. И все же, что-то разбудило меня. Сконцентрировавшись на своих ощущениях, я почувствовала.

Говорят, запах влюбленного человека притягивает феромагера со страшной силой. Не такой страшной, как запах страха или боли, но все же. Эмпаты воспринимают любовь как поток чистой энергии, как тепло, исходящее от камина. Когда стоишь рядом, оно постепенно проникает, пропитывает тело и становится жарко. Но если этот поток направлен на самого эмпата, то он вызывает эйфорию. Кажется, что кровь вот-вот закипит, а сил столько, что хватит танцевать всю ночь до самого утра. Очень трудно слышать и видеть что-то еще помимо любящего тебя человека. А если эта любовь взаимна… потерять над собой контроль легко.

Я откинула одеяло и босиком прошлепала к окну. Улица отлично освещалась ночью. Ветви клена раскинулись под самым подоконником, но это не помешало мне разглядеть Хью. Он стоял на лужайке перед домом, широко расставив ноги и засунув руки в карманы. Пиджак был распахнут, а галстук перекинут через плечо назад. Хью разглядывал окна на первом этаже, где когда-то была моя спальня. Почти под той комнатой, где я находилась сейчас.

Я вздохнула. Когда мы были детьми, все казалось гораздо проще. Для счастья не требовалось многого — его рука, в которой он крепко сжимал мою, и его поцелуи. Он точно также приходил за мной, когда темнело. Сара и отец замечали только друг друга, поэтому никто так и не узнал, что я выбиралась в окно и убегала гулять с Хью. Мы бродили по Центральному парку или прятались под мостом у реки. Болтали ни о чем или обо всем на свете. Смотрели на звезды. Наш первый раз случился под огромным звездным небом, на его куртке. Ту ночь я не забуду никогда. Мы просто умирали от счастья и любви друг к другу. Хью был таким трогательным, таким нежным. Когда тебе шестнадцать, кажется, что все по плечу, дороги открыты, а самое страшное в жизни — потерять любимого. Я была уверена, что никто и никогда не разлучит нас, а если только попробует, то соберу вещи и сбегу с Хью. И он тоже говорил мне об этом.

Теперь, с высоты прожитых лет, я понимала, как это глупо. И уж, конечно, даже не думала, что он до сих пор ждет меня. Он и не ждал. Сложность заключалась в том, что из всех женщин Джорджтауна Хью выбрал ту, которую я теперь не могла считать чужой себе. Алиша — единственная, кто не посмотрел на меня с ужасом и презрением. Она решительно пресекла выходку моих сестер, которых я сама, к сожалению, слишком поздно раскусила. Будь на ее месте другая, я бы сделала одну крохотную попытку поговорить с ним при встрече. Объяснить причину отъезда и попросить прощения…

Но Алиша помимо того, что обладала даром милосердия, еще и всей душой любила Хью. И глядя на их пару, я поняла, что судьба так не смеялась надо мной даже тогда, когда позволила мистеру Дружечу вмешаться в мою жизнь. Если бы только я набралась смелости позвонить и объяснить Хью все, когда уехала из лечебницы…

…Дружеч говорил правду: его поместье оказалось огромным. На полях, окружавших старинный, длинный как футляр, двухэтажный дом из красного кирпича можно было спокойно играть в гольф. При доме имелась конюшня, хозяйственные постройки, колодец. От ближайшего города мы добирались сюда на такси минут двадцать.

— Вы живете здесь один? — ахнула я, пока стояла у машины и ждала, когда Дружеч расплатится с водителем.

— Нет, конечно, — такси отъехало, и он подошел ко мне. — Здесь живут все, кого мне удается найти. Кто-то приходит, кто-то уходит. Не бойся, тебе не будет одиноко.

— Я не боюсь. Меня полгода держали одну. Привыкла.

— Знаю, — с сочувствием произнес мистер Дружеч. — Не думай больше об этом, все позади. Пойдем-ка внутрь, я тебя кое с кем познакомлю.

Внутри дом оказался еще более старинным, чем снаружи. Белая ажурная скатерть на столе в гостиной, скрипучие половицы, резная мебель. Лестница, двумя маршами уходившая на второй этаж. Тихо, только где-то от сквозняка стучала незакрытая ставня.

— Это ваш дом? — почему-то почти шепотом спросила я, оглядываясь.

Меня не отпускало ощущение, что на втором этаже обязательно должна быть галерея с портретами предков, а по ночам по коридорам бродит и звенит цепями привидение.

— Да, это родовое поместье, — ответил Дружеч. — Здесь ничего не менялось с тех пор, как я был маленьким. И не хочу менять.

Я кивнула, показывая, что понимаю его.

— А с кем вы хотели меня познакомить?

— Пойдем в кабинет. У меня там очень удобно все обустроено.

Я последовала за ним по длинному коридору без окон, размышляя о том, что неплохо бы смыть с себя запах лечебницы и переодеться. Вот только из вещей у меня имелось только то, что было на мне. Оставалось надеяться, что Дружеч поможет решить и эту проблему.

Его кабинет поразил меня количеством мечей, кинжалов и ножей, развешанных во всю стену слева от входа. Неплохая коллекция, стоившая, по всей видимости, немалых денег. Напротив входа стоял стол с двумя креслами перед ним. Справа пространство отгораживала непрозрачная штора, за которой я расслышала какую-то возню.

— Присядь, — Дружеч указал на одно из кресел, а сам обошел и уселся за стол.

Я не могла не отметить, что, хоть дом и старинный, на столе Дружеча находился вполне современный ноутбук, а, судя по проводам, и подключение к интернету имелось. Тут же, на углу стоял телефон. Меня обожгла мысль о Хью. Но едва я протянула руку, как Дружеч схватил и сжал мои пальцы так, что я вскрикнула от боли.

— Что это ты собираешься делать, девочка? — с угрозой в голосе спросил он.

— Пожалуйста, мне нужен только один звонок! — взмолилась я. — Только один! Короткий!

— Поверь, Монтгомери сделал все, чтобы твои родители думали, что я тебя все в порядке.

— Причем здесь родители? — я попыталась выдернуть пальцы, но хватка Дружеча оказалась железной. — Они обо мне и сами не вспомнят. Мне нужно позвонить Хью.

— Глупая затея. Ты его любишь? Я уже говорил, что таким, как мы, нельзя любить.

— Но я должна с ним поговорить! Мы не попрощались! Как вы не понимаете?

— Ладно, — Дружеч, наконец, отпустил меня и кивком указал на телефон. — Позвони ему. Позвони, и завтра же про это узнают родители. А я больше, чем уверен, что Монтгомери до этого часто намекал им, что тебе не дают телефон, чтобы не доводить до припадков. И они начнут раскапывать это дело. Захотят тоже с тобой поговорить, раз ты звонила.

— Я скажу Хью, чтобы он никому не говорил о звонке.

— Дослушай меня. Если кто-то узнает, что врачи продают больных из лечебниц, что, по-твоему, будет? Я говорю сейчас не о себе или Монтгомери. О таких же, как ты, несчастных, которым никто не поможет, кроме меня. Кроме нас с тобой. О чем ты думала в тот день, когда я нашел тебя?

— О смерти, — я опустила голову, вспоминая, как хотела проткнуть себе горло заколкой, и покраснела.

— Представь, что где-то лежит такая же девочка и тоже думает о смерти. Кто ей поможет? — Дружеч вдруг грохнул кулаком по столу и заорал. — Мы не можем ставить годами наработанное дело под угрозу только из-за того, что ты кому-то что-то недорассказала. Это эгоистично! Ты не имеешь больше права думать только о себе. Я купил тебя. Ты принадлежишь моему делу!