Верховный король - Александер Ллойд. Страница 33

К началу дня все выжившие и уцелевшие собрались вместе. Кровавый ночной бой с Детьми Котла дорого обошелся отряду Тарена. Каждый третий воин пал под мечами бессмертных врагов. Пропала почти половина лошадей, одни из которых были убиты, другие разбежались. Примчалась Ллуагор. Вид пустого седла разрывал сердце Tарена. Эйлонви не было ни среди живых, ни среди павших.

Безысходное отчаяние охватило Тарена. Он готов Пыл искать и искать. Среди холмов, в горах, в ущельях, на всем просторе Багровых Земель. Но Ффлевддур с мрачным и озабоченным лицом подъехал к Тарену и крепко взял его за руку.

— Один ты все равно не сможешь отыскать их,— предупредил бард.—А терять время или отряжать поисковый отряд, ослабляя и так обескровленное войско, ты не имеешь права. Если мы хотим все же остановить этих немых убийц до того, как они выйдут в простор багровых Земель, нам надо спешить и двигаться как можно быстрее. Наши друзья из Коммотов готовы снопа подняться и идти.

— Ты и Ллассар поведете их,— ответил Тарен.— Когда я найду Эйлонви и Гурджи, то присоединюсь к вам. Иди быстрее. Мы скоро встретимся.

Бард не двигался.

— Если это твой приказ, что ж, пусть будет так. Но, как я слышал, Тарен Странник созвал людей Коммотов под свое знамя. И они откликнулись на призыв ради Тарена Странника. Они пойдут туда, куда поведешь их ты. Ни для кого другого они столько не сделают.

— Что же,—вскричал Тарен,—ты хочешь, чтобы я оставил в беде Эйлонви и Гурджи?

— Понимаю, это трудный выбор,— сказал Ффлевддур.— Но никто не может облегчить тебе его.

Тарен не возражал. Слова Ффлевддура причинили ему боль, потому что были верными. Хевидд и Ллассар ничего не просили, лишь беспрекословно вручили ему свою жизнь. Ллонио остался лежать в Каер Датил. Не было ни одного воина Коммотов, который не потерял бы родича или друга. Если он покинет их, чтобы пуститься на поиски Эйлонви, сможет ли она сама одобрить его выбор? Всадники ожидали его приказа. Ме-линлас нетерпеливо рыл копытом землю.

— Если Эйлонви и Гурджи убиты,— выдавил из себя Тарен,— я уже не помогу им. Если живы, я должен верить и надеяться, что они отыщут дорогу к нам.—Он

решительно вскочил в седло — Если живы...— чуть слышно вымолвил он.

Не осмеливаясь оглянуться на пустые молчаливые холмы, Тарен двинулся к своему отряду.

К тому времени, когда воины Коммотов снова были на марше, Дети Котла сильно опередили их и не мешкая продвигались к подножию холмов Бран-Галедд, откуда открывалась прямая и свободная дорога по просторам Багровых Земель. Даже двигаясь очень быстро, останавливаясь только для краткой передышки, всадники Коммотов наверстали лишь малую толику потерянного драгоценного времени.

Каждое утро Тарен первым делом оглядывал просторы и склоны холмов, надеясь увидеть Эйлонви или Гур-джи. Однако надежда, что они нагонят отряд, уменьшалась с каждым разом. Они исчезли, и наигранная веселость Ффлевддура, его показная уверенность в том, что все образуется и они появятся с минуты на минуту, уже не утешала, казалась пустой и даже раздражающей.

В середине третьего дня их пути прискакал галопом вестовой передового отряда с известием о странном движении в сосновом лесу сбоку колонны. Тарен остановил своих воинов, приказал спешно готовиться к сражению, а сам в сопровождении Ффлевддура отправился

посмотреть, что происходит. Хотя деревья стояли не густо и были невысоки, он смог различить лишь слабое шевеление, будто перебегали в сплетении колышимых ветром ветвей бесшумные и бесплотные тени. Но в следующее мгновение бард неожиданно вскрикнул, и Тарен немедля протрубил сигнал тревоги.

Из леса показалась голова длинной процессии. Плотные фигурки, одетые в белые плащи, почти не видны были среди снежных сугробов. И лишь когда они двинулись через пустое пространство каменистой земли, выбеленной неровными пятнами снега, Тарен смог различить яснее эти похожие на шагающие пни фигурки. Под длинными плащами едва виднелись прочные кожаные башмаки, обвязанные ремешками. Горбами поднимались за их спинами мешки с провизией, а у затянутых широкими ремнями талий этих приземистых путников висели, доставая до самой земли, широкие и длинные мечи.

— Клянусь Великим Белином! — вскричал Ффлевд-дур.— Это... неужто я вижу?..

Тарен уже спешился и бежал вниз по склону, махая рукой барду, чтобы он поторопился следом. Во главе отряда, который, казалось, насчитывал не менее сотни бойцов, с трудом вытягивая ноги из сугробов, двигалась знакомая приземистая фигура. Из-под надвинутого почти на брови капюшона выбивалась огненно-красная прядь волос. В одной руке идущий впереди колонны держал короткий, с тяжелым широким лезвием топор, а в другой — толстый посох. Увидев Тарена и Ффлевддура, он ускорил шаг.

В следующее мгновение бард и Тарен уже хлопали его по плечам, дружески тузили кулаками и обнимали, выкрикивая одновременно так много приветствий и вопросов, что вновь прибывший схватился за голову.

— Доли! — кричал Тарен.—Неужто это ты? Старый добрый Доли!

— Сколько можно повторять: Доли, Доли, Доли?..— фыркнул карлик.— Если бы даже я сомневался, что вы узнали меня, то ваши дружеские кулаки давно бы меня в этом убедили.

Он упер руки в бока и поглядывал на них снизу вверх хмуро и насупленно, стараясь, как всегда, выглядеть более суровым и грубым, чем был на самом деле. Однако его яркие красные глазки светились радостью, а лицо невольно расплылось в широкой улыбке, которую он безуспешно пытался скрыть.

— Мы все время гонимся за вами,— проворчал Доли, подавая знак своим воинам следовать за Тареном вверх по склону.— Мы знали, что вы поднялись в горы, но до сегодняшнего дня никак не могли обнаружить ваших следов.

— Доли! — воскликнул Тарен, все еще изумленный неожиданным появлением давнего своего друга.—Каким добрым ветром занесло тебя сюда? Что за удача привела вас?

— Добрый ветер? Ты называешь добрым ветром этот колючий буран? — возмутился карлик.— Удача? Ты смеешь называть удачей бесконечное топанье днем и ночью по пояс в снегу по бездорожью? Все мы, подданные короля Красивого Народа Эйддилега, здесь не по собственному почину, а по его приказу. Мне велено было отыскать тебя и поступить под твое начало. Мне кажется, что коли уж нужна кому-нибудь в Прайдене наша помощь, так это тебе и твоим воинам. Поэтому мы здесь.

— Гвистил отлично выполнил свою работу,—сказал Тарен,— Мы знали, что он отправился в свое подземное королевство, но, по чести говоря, боялись, как бы король Эйддилег не пропустил мимо ушей его тревожное донесение.

— Не могу сказать, что король был очень обрадован,— ответил Доли.— Больше того, он просто взорвался! Я был там, когда наш мрачный приятель принес ему эти новости и рассказал о том тяжелом положении, в котором вы оказались. Я уж думал, что уши мои лопнут от гневного рева Эйддилега. Безумные простофили! Длинноногие олухи! Долговязы безголовые! И это лишь немногое, что он высказал о вас, людях. Но не расстраивайся, на самом-то деле он любит тебя. Он помнит, как ты спас Красивый Народ от превращения в лягушек, кротов и мышей. Это была самая большая услуга, какую когда-либо оказывал нам смертный. И Эйддилег желает оплатить свой долг.

Доли внимательно поглядел на Тарена и Ффлевдду-ра, постарался принять еще более суровый вид и продолжал, напыжившись:

— И вот, как видите, Красивый Народ в походе. Но мы слишком поздно узнали обо всем и явились в Каер Датил, когда все было кончено. Но у короля Смойта все же есть повод поблагодарить нас. Войско Красивого Народа смогло поддержать его в последней битве. Северные народы собирают войско, и мы готовы присоединиться к ним. Можешь быть в этом уверен.

Несмотря на свой насупленный вид, Доли все-таки не мог скрыть удовольствия от того, что нашел Тарена и теперь может принять участие во всех его нелегких делах. Не без некоторой гордости он сообщил и об одной из давних хитростей Красивого Народа, когда они умело наполнили громадную долину разбегающимся громовым эхом так, что враг, решивший, что он окружен, в ужасе бежал без оглядки. Припомнил он и другой случай, свидетельствующий об уме, хитрости и мужестве Красивого Народа... Но вдруг резко оборвал сам себя, заметив озабоченность на лице Тарена. Доли внимательно слушал, пока Тарен рассказывал ему о том, что произошло с Эйлонви и Гурджи. Теперь наступила очередь карлика опечалиться и задуматься. Он молчал некоторое время. Потом произнес: