Дом Цепей (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 24

Карса открыл глаза и убрал ладонь. Зверь спокойно посмотрел на него.

– Исполни яростью свою долгую жизнь, Клык. Мы ещё встретимся, в том клянусь на крови всех детей, которых я нынче сразил.

Перехватив кровный меч, Карса отвернулся и, не оборачиваясь, вышёл из стойла.

Подобрался к раздвижным дверям, выглянул наружу.

Напротив располагался склад – высокий свод, погрузочное окошко высоко под шиферной крышей. Изнутри донеслись звуки задвигавшихся засовов и запоров. Ухмыльнувшись, Карса двинулся туда, где покачивались на блоке погрузочные цепи, не сводя глаз с открытой платформы над головой.

Теблор приготовился забросить меч за плечо и вдруг с удивлением увидел, что истыкан стрелами. Карса впервые осознал, что значительная часть крови на его теле принадлежим ему самому. Нахмурившись, воин выдернул булавки. Кровь потекла сильнее, особенно из правого бедра и двух ран на груди. Зазубренный наконечник длинной стрелы в спине ушёл глубоко в мускулы. Теблор попытался её выдернуть – и чуть не потерял сознание от боли. Пришлось просто обломить древко, но даже от этого усилия Карсу пробил холодный пот.

Крики вдали заставили предводителя обратить внимание на медленно приближавшийся кордон солдат и горожан – все нижеземцы вышли на охоту за теблором. Карса покрепче ухватился за цепи и начал карабкаться наверх. Каждый раз, когда он поднимал левую руку, спину пронзала ужасная боль. Но именно удар заступа искалечил Клыка, двумя руками, сзади – так нападают трусы. Всё остальное не имело значения.

Карса забрался на пыльные доски платформы, бесшумно подкрался к проходу внутрь, вновь обнажая меч.

Внизу теблор слышал дыхание – сиплое, неровное. Между заполошными вздохами тихое скуление: ребёнок молился каким-то своим богам.

Карса подобрался к широкому отверстию в платформе, стараясь не шаркать мокасинами, чтобы пыль не посыпалась в щели между досками. Оказавшись у самого края, он заглянул вниз.

Глупый нижеземец скорчился на полу точно под теблором, дрожал, сжимал в руках заступ и не сводил глаз с запертой двери. От ужаса он обмочился.

Карса осторожно перехватил меч, направил его остриём вниз – и спрыгнул с платформы.

Клинок вошёл в самую макушку нижеземца, ринулся вниз, рассекая кости и мозг. Когда Карса всем весом приземлился на пол склада, послышался громогласный треск, и оба – теблор и его жертва – провалились в подвал. Вокруг посыпались сломанные половицы. Подвал оказался глубоким, почти в рост Карсы. Однако, кроме застарелого запаха солёной рыбы, в нём было пусто.

Падение оглушило Карсу, он неуверенно попытался нащупать меч, но не смог его найти. Теблор сумел слегка приподнять голову и увидел, что из груди у него торчит алый обломок доски. С удивлением предводитель осознал, что оказался насажен на кол. Карса не мог пошевелиться, но всё равно пытался ухватить рукой меч, однако находил лишь облепленную солью, липкую чешую.

Он услышал наверху топот сапог. Моргая, Карса уставился на круг лиц под шлемами, которые показались по краям ямы. Затем возникло ещё одно лицо – этот нижеземец шлема не носил, лоб его украшала племенная татуировка, а выражение казалось даже сочувственным. Последовал длинный, озлобленный разговор, затем татуированный ребёнок взмахнул рукой, и все замолчали. Человек заговорил на сунидском диалекте теблорского:

– Если здесь и умрёшь, воин, то хотя бы сохранишься надолго.

Карса вновь попытался встать, но расколотая доска держала крепко. Тогда он просто оскалил зубы.

– Как тебя зовут, теблор? – спросил ребёнок.

– Я – Карса Орлонг, внук Палька…

– Палька? Того урида, который приходил сюда несколько веков назад?

– Чтоб сразить десятки детей…

Человек серьёзно кивнул и перебил:

– «Детей», да. Понимаю, почему вы нас так называете. Но Пальк никого не убил – поначалу. Он спустился с перевала, изголодавшийся, больной. Первые поселенцы у озера его приютили, накормили, ухаживали, пока он не поправился. Лишь затем он всех перебил и сбежал. Точнее, не всех. Девочка спаслась, добралась по южному берегу озера в Сферы, рассказала тамошнему подразделению… в общем, рассказала всё, что нам нужно было знать о теблорах. С тех пор, разумеется, рабы-суниды рассказали нам ещё больше. Ты – урид. Мы ещё не добрались до вашего племени – вы ещё не видели охотников за головами, но увидите. Думаю, века не пройдёт, и в твердынях плато Лейдерон не останется теблоров. Выживут лишь те, кого закуют в цепи и пометят тавром хозяина. Они будут тянуть рыбацкие сети, как это делают теперь суниды. Скажи, Карса, узнаёшь ли ты меня?

– Ты сбежал от нас на перевале. И пришёл слишком поздно, чтобы предупредить других детей. И много врёшь – это я уже знаю. Твой жалкий голосок оскорбляет язык теблоров. И режет мне уши.

Нижеземец улыбнулся:

– Очень жаль. Лучше подумай ещё разок, воин. Ибо лишь я стою между тобой и смертью. Если, конечно, ты не умрёшь сначала от ран. Вы, теблоры, разумеется, народ необычайно крепкий, о чём, к собственному ужасу, только что вынуждены были припомнить мои товарищи. На губах у тебя нет кровавой пены: это хороший знак – и поразительный, ведь у вас по четыре лёгких, а у нас лишь по два.

Появился новый человек и тут же громогласно обратился к татуированному нижеземцу, в ответ тот лишь пожал плечами.

– Карса Орлонг из племени уридов, – провозгласил он, – сейчас солдаты спустятся, чтобы привязать верёвки к твоим рукам и ногам и вытянуть тебя наверх. Похоже, ты лежишь на останках городского комиссионера. Это несколько умерило гнев толпы снаружи, поскольку его не слишком любили. Если хочешь жить, я бы советовал не сопротивляться и не пугать и без того встревоженных добровольцев нашего… кхм, предводителя.

Карса смотрел, как четверых солдат медленно спустили на верёвках в подвал. Он не шевельнулся, когда дети грубо связали его запястья, лодыжки и предплечья, поскольку – если говорить честно – был попросту не способен шевелиться.

Солдат быстро вытащили обратно, затем верёвки натянулись и поволокли Карсу наверх. Он видел, как треснувшая доска медленно выходит из груди. Она вонзилась высоко, сразу над правой лопаткой, прошила мускулы и вышла чуть правее ключицы. Когда кол вышел из раны, боль одолела предводителя уридов.

Пощёчина привела его в чувство. Карса открыл глаза. Он лежал на полу склада, со всех сторон над ним маячили лица. Все одновременно что-то говорили теблору на своём писклявом, визгливом наречии, и хотя он не мог понять ни слова, в голосах звучала неприкрытая ненависть, поэтому Карса понял, что его проклинают во имя всех нижеземских богов, духов и прогнивших предков. Эта мысль порадовала предводителя уридов, и он улыбнулся.

Солдаты отшатнулись, все как один.

Татуированный нижеземец, который и отвесил Карсе пощёчину, сидел на корточках рядом с теблором.

– Худов дух, – проворчал он. – Неужто все уриды такие, как ты? Или ты – тот, о ком говорили жрецы? Тот, кто вошёл в их сны, будто Рыцарь самого Худа? А-а, ладно, это, наверное, не важно, поскольку их страхи явно были необоснованны. Только посмотри. Полумёртвый, полгорода только и хочет, что спустить шкуру живьём с тебя и твоего дружка – не осталось ни одной семьи, которой из-за вас не придётся надевать траур. И ты возьмёшь мир за горло? Вряд ли; да тебе понадобится удача самих Опоннов, чтобы пережить следующий час.

Наконечник сломанной стрелы при падении вошёл глубже, врезался в кость лопатки. На полу под Карсой растекалась лужа крови.

Началась суматоха. Явился новый нижеземец – высокий по меркам своего народа, худой, с жестоким, сморщенным от солнца и ветра лицом. Он был облачён в блестящие одежды, тёмно-синие, с хитроумными узорами, вышитыми по кайме золотой нитью. Охранник долго ему что-то втолковывал, хотя сам пришелец ничего не говорил и выражение его лица не менялось. Когда охранник закончил, новоприбывший кивнул, взмахнул рукой и отвернулся.

Охранник вновь посмотрел на Карсу:

– Это был мастер Сильгар, человек, на которого я чаще всего работаю. Он полагает, что ты оправишься от своих ран, Карса Орлонг, и потому приготовил для тебя… своего рода урок.