Волшебство на грани или снежное путешествие (СИ) - Калямина Анастасия Олеговна "LuniniA". Страница 77

***

- Знаешь, ты мне в какой-то степени надоел. – Именно эта фраза Январиса донеслась до моих ушей. – В молчанку играешь, как партизан! Сказал бы имя своей принцессы, я бы сжалился.

Сколько можно меня мучать? Я был почти в полусне, когда он подошел и громко вытряс меня в реальность, на скользкий, заснеженный пол. Холод, дикий холод… Говорят, если тебе длительное время очень больно, то ты к этому привыкаешь. Да, тогда почему так хочется кричать, когда чувствую, как внутри пульсирует ледяная кровь, обжигая каждую клеточку? Нет, в лёд она не превращалась, не меняла своего жидкого состояния. Только сердце, почему-то, было слишком горячее и из-за этого, ему было больней. То воспоминание про маму заставило меня размораживаться, хоть и медленными темпами. Главное, что Январис об этом не знает. Интересно, каким будет его лицо, когда я, полностью согревшийся и здоровый, избавившийся от его влияния на собственное сознание, просто уйду отсюда? Я даже невольно улыбнулся.

- Совсем ты себе мозги отморозил. – Заметил Январис, моя глупая улыбка ему не понравилась.

Хоть я и видел его достаточно плохо, но чувствовал, как тот начинает что-то подозревать.

Январис картинно зевнул и присев возле меня на корточки, заявил:

- У меня есть новости от твоих близких.

Я не понимал, о чём это он, с трудом повернув голову. Неужели он сейчас скажет, что дружески болтал с моим отцом за чашечкой чая?

- Хорошие новости, в первую очередь для себя! – что-то было в этом тоне язвительное.

Он встал на ноги и, ходя взад вперед, перешагнув через меня, начал говорить:

- Мой наблюдательный экран поведал следующее. – Выражение на его лице было до такой степени алчное, что казалось, будто он ограбил какой-то банк с очень надёжной охранной системой. – Во-первых, твой отец был тяжело ранен в пьяной драке в каком-то кабаке. Он может умереть. Ох уж эти людишки, любят они тянуться к выпивке и дебоширить из-за воздействия этой весьма скверной жидкости…

Но я его не слушал, весть про отца проткнула один из шариков надежды, которые позволяли мне согреться. Я хотел было запаниковать, считая себя виновным в том, что случилось. Но потом спохватился. Ведь, самое важное, когда месяц Январь пытается тебя заморозить, думать о чем-то приятном, тёплом, жарком, очень хорошем и счастливом. Тогда ему будет труднее справиться с тобой. Я это понял, и не собирался поддаваться, решив не доверять ему и прогнать гложившее перед отцом чувство вины. Январис хочет вывести меня из равновесия, возможно, даже мухлюет, сочиняя всё это на ходу! Думает, что я прослушаю эту ложную информацию, и, наконец, скончаюсь, потеряв всякое тепло, наполнив свою голову одним лишь мраком.

- Что? Не веришь? – догадался он. – Доказательства нужны? Могу продемонстрировать.

Он подошел к ближней стене, провёл по ней рукой, и там появилось изображение, смутное и расплывчатое. Моё зрение отказывалось возвращаться в норму под таким натиском холода, так что, то, что там изображалось, увидеть я не смог. Но вот уже и голос моего отца раздаётся откуда-то:

- Глупо… Глупо это вышло, Зольтер. – Его голос был очень слаб, как будто еще чуть-чуть, и он потеряет сознание.

Понятно. Январис демонстрирует возможности своего наблюдательного экрана. Он может следить за любым человеком в этом мире. Сейчас я уже верил в его новость, потому что голос отца он точно подделать не сможет. Совесть точила меня, грызла, как глупая маленькая собачка, вцепившаяся в ногу.

- Ничего страшного, Прохор, - Вот уже и голос Зольтера, взволнованный. – я проучил этого негодяя. Странно, но люди в трактире были на моей стороне.

- Ты колдовал…

- Да, приковал этого мужчину заклинанием к стене и приставил призванную саблю ему к шее! – Золотский был явно доволен местью. – Полтрактира хотело, чтобы я ему голову отсёк!

- Но ты не…

- Не отсёк! Мы, служащие ДС, не убийцы какие-нибудь, чтобы самосуд вершить! – Гордо сказал эльф. – Увидев, что я собираюсь его прикончить, этот мужик сразу упираться начал, прощение просил, даже штаны намочил, боясь, что голова с плеч слетит! Довольно неприятный тип. Кстати, помнишь Игнара, старичка такого, что с нами в кубики играл? Он нас приютить согласился, рану тебе обработал. Душевный дед!

Тут же Прохор Платонович застонал, лёжа в кровати, почувствовав сильную резь где-то в области живота, а в глазах у него потемнело.

- Да у тебя жар! – обеспокоенно заметил Золотский. – Этот старик Игнар думает, что клинок, которым тебя ранили, был проклят…

Мой отец закашлялся, а затем едва слышно спросил:

- И что, я умираю?.. – Эта догадка Прохора Мылченко совсем не огорчала, он мог еще добавить, что не впервой такое случается, но сил в принципе не оставалось уже даже на то, чтобы говорить.

- Если в ближайшее время не понять, как снять проклятие, то да… Старик говорит, что бессилен в этом, да и местные знахари тоже. – Зольтер не хотел принимать этот факт. – Но я найду, как поставить тебя на ноги!

Прохор Мылченко уже практически не слышал, что говорит Золотский, он пребывал в своих мрачных мыслях, в которых не было надежды на исцеление. Было лишь отчаяние и нежелание бороться за жизнь.

Январис взмахнул рукой, и экран исчез, оставляя стену пустой.

- Кто бы мог подумать! – картинно воскликнул он издевательским тоном. – Пока ты тут прохлаждаешься, он может проститься с жизнью, и тогда ты вряд ли сможешь извиниться перед своим папочкой.

Если бы он умел, то наверняка рассмеялся бы. А мне было непонятно, почему Январис знает о моём чувстве вины, почему он вообще в курсе того, что у меня есть отец, да еще и выследил его каким-то образом! Хотелось сжать пальцы в кулаках, но они меня не слушались.

- Я всё знаю, - Кивнул Январис, - люди не умеют скрывать свои мысли. Они все открыты, как сундуки с драгоценностями, к которым никто не потрудился прицепить замок. Стоит только взглянуть на человека, и я сразу же вижу его окружение, оно отлично отражается… Правда, это навевает скуку. Но ничего нет веселее, чем рушить эти цепочки! Куда тебе, такому простаку, понять, какое удовлетворение я испытываю, когда встречаю на своём пути человека, который не может найти дорогу домой. Я запутываю его еще больше, вытягиваю всё тепло, постепенно замораживая. Бедняги так наивны, когда думают, что я могу оказаться лесником, который ведет их в свою тёплую избу, чтобы согреть. А когда замёрзшее тело перестаёт подавать признаки жизни, я принимаюсь за родственников этого человека, красивых девушек забираю в свою коллекцию, ну а остальные становятся ледяным украшением своих скромных лачуг. Люди глупые! Наверное, они существуют лишь для того, чтобы развлекать Времена Года и Месяцы, иначе я не вижу особого смысла к их существованию.