Сестренки - Пилипик Анджей. Страница 24

— Что, этого достаточно? — у кузины все еще оставались сомнения.

— Один грамм философского камня облагораживает тысячу частей металла, — рассеянно ответила Стася. — Понятное дело, можно положить побольше свинца, но тогда золото выйдет загрязненным…

— А из меди, к примеру, можно? — заинтересовалась Катаржина.

Кузина забросила в тигель пять граммов свинца.

— Металл может быть любым, но наилучшую производительность получаем, трансмутируя свинец. Железо и никель проявляют серьезное сопротивление, тинктуры нужно больше… Тогда пропорция составляет один к приблизительно ста пятидесяти. Ну что, расплавилось?

— Да, — Катаржина пошевелила тиглем. На его дне перекатывалась крупная капля серебристого металла.

— Тогда гляди, — Стася опустила кристаллик на горячую поверхность. — Теперь помешай, он должен хорошенько разойтись.

Катаржина, держа тигель щипцами над горелкой, начала его вращать.

Серебристый цвет металла потускнел, появились красноватые нитки, потом капля начала желтеть, пока не сделалась золотистой.

— Еще немножко, — сказала кузина, морща нос. — Ага, хватит.

Они погрузили тигель в воду и через минуту вынули золотую бляшку.

— Настоящее колдовство…

— В каком-то смысле ты права…

Она положила на стол золотую царскую пятирублевку. Государь Николай ІІ спокойно глядел в светлое будущее. Рядом с его изображением лег кусочек искусственного золота. Теперь счетчик Гейгера…

— Аномалий никаких, — заметила Катаржина, измерив излучение монеты. — Теперь поглядим, как это… Есть отклонение.

— Так мы создали радиоактивное золото?

— Да не перегибай ты палку с этой радиоактивностью… Всего лишь полтора фона…

— Мне это ничего не говорит…

— Фон — это нормальное излучение среды, которой нас окружает. Из центра Земли оно направляется со стороны почвы, падает нам на голову из космоса. Его значение определяется как единица. Оно безвредно. У гранита излучение около тройки.

— То есть, наше золото…

— Опасным его не назовешь, но от обычного отличается. Наверняка следовые примеси какого-то изотопа. Блин, твой философский камень, скорее всего, действует так, что выбивает из ядер свинца определенное число протонов… В периодической системе элементов свинец стоит под номером 82, а золото — под 79… То есть, высвобождаются три… То есть, побочным продуктом будут ядра гелия или водорода. А не лития ли? Хмм…

— Для меня это слишком сложно, — вздохнула ее кузина.

— А это хорошо, что можно будет различить… Теперь нужно придумать, как все это можно использовать, чтобы нацелить Сендзивоя.

— Давай поговорим о нем, — просит Катаржина. — Мне нужно создать психологический портрет. Он сможет помочь нам в его поисках.

— Ну, ты уже многое знаешь.

— Это так, — просмотрела та заметки, — но провалы имеются. Например, каким он был, как относился к друзьям, были ли у него вообще друзья?

Станислава прикрывает глаза.

— Для друзей он был готов сделать все, — говорит она наконец. — Как сейчас вспоминаю дело Сетона…

— Кто такой Сетон?

— Александр Сетониус, у нас была мода пользования фамилиями, которым, ради лучшего звучания, придавали латинские окончания… Жил он, вроде бы, в Уэльсе, в небольшом имении на берегу моря. Как-то раз шторм выбросил на скалы неподалеку от его дома голландское судно. Сетон собрал слуг и поспешил на помощь потерпевшим кораблекрушение; всем им удалось спасти товары и купца, владельца этого корабля. В знак благодарности купец пригласил валлийца к себе, в Голландию. Как только Сетон попал в аристократические салоны, он сразу же начал выставлять себя, демонстрируя несколько алхимических экспериментов. Как правило, он выбирал самых неверующих Фом и наглядно показывал им трансмутацию металлов. При этом он сам прекрасно забавлялся и вручал таким людям на память кусочки произведенного им золота. С Сендзивоем он встречался несколько раз. Один раз, наверняка, в Нидерландах, — инстинктивно она применяет устаревшее название [52]. — Потом в Чехии, при дворе короля Рудольфа II.

— Об этом я слышала, — усмехается Катаржина. — Похоже, он был бо-о-ольшим приятелем вашей науки.

— Это так. Хотя пару раз и позволил себя наколоть разным мошенникам. Сендзивой и Сетон представили ему трансмутацию металлов и некоторые другие опыты. Император остался впечатлен. Вот только, в конце концов совершил промах, причем, весьма неприятный. Он выехал в Дрезден, ко двору Кристиана II, саксонского электора… Повелитель этот был молодым и вспыльчивым. Его дед, герцог Август, совместно с сыном потратили состояние на содержание при дворе целого стада алхимического жулья. Заняв трон, Кристиан погнал всю эту свору поганой метлой, алхимию он, похоже, вообще презирал… И на тебе такой случай, что Сетон любил хвастать. Он прибыл в Дрезден и продемонстрировал всем, кто ему не верил, трансмутацию…

— И как все это понравилось Кристиану?

— К сожалению, даже слишком. Он с места поверил в могущество алхимии, которую ранее игнорировал. Посадил Сетона за решетку, а для того, чтобы тот выдал секрет тинктуры, подверг его пыткам. Из ловушки удалось вырваться лишь Терезе.

— Терезе? — переспросила Катаржина.

— Да, в Чехии Сетон женился на очень милой, небольшого росточка, весьма живой девице. Так вот, она отправилась в Краков, к Сендзивою, просить того помощи. К тому же она выслала письма императору, чтобы тот предпринял какие-то дипломатические шаги. Сендзивой посчитал, что нечего терять времени. У еврейских банкиров он заложил дом и с приличными деньгами отъехал в Дрезден. Там он предложил электору, что попробует как-нибудь повлиять на пленника и убедить его прекратить сопротивление. Еще он взял с того обещание, чтобы пытки были прекращены. Несколько раз он приходил в тюрьму и оставлял стражникам богатые подарки, чтобы те не оставляли Сетона вниманием… Он быстро со всеми там подружился, поэтому, когда однажды вечером он устроил пьянку в комнатах начальника тюрьмы, на приглашение откликнулись все. В качестве выпивки Сендзивой выставил несколько кувшинов превосходного венгерского [53]. Все выпили хорошенько, заснули, он же забрал ключи, освободил приятеля, усадил на коня, и оба поскакали в сторону недалекой границы. Когда стражники пришли в себя, беглецы опережали их часов на восемь.

К сожалению, Сетон очень плохо вынес пытки и многодневное, форсированное бегство. Когда они уже добрались до Кракова, сам он чувствовал себя крайне паршиво, и где-то через месяц, несмотря на весь уход со стороны жены и приятеля, скончался. На смертном ложе он передал Михалу секрет производства тинктуры и взял обещание, что тот женится на Терезе… Так все и случилось.

Ранней осенью около восьми вечера бывает совсем даже темно. Если же день дождливый, темнота окутывает город еще быстрее. Княжна Моника Степанкович сидит в общественной библиотеке. Необходимо очень многое усвоить, пока что учителя глядят на это сквозь пальцы, но вскоре начнут проверять ее знания более тщательно. Так что следует быть подготовленной получше. Льготный тариф будет действовать еще с пару недель… Стоило бы постараться попасть в группу учеников, освобожденных от оплаты. Полученных в Казимеже денег хватит месяцев всего лишь на семь…

Девушка вздыхает. Прочитать необходимо еще ой как много, а библиотеку, как на злость, закрывают в восемь… Моника поднимается с места, отдает книги у стола обслуживания читателей. Библиотекарь проводит ее взглядом, вздыхает про себя. Из библиотечной карточки следует, что девушке шестнадцать лет. Ему самому, к сожалению, уже тридцать пять. Был бы он чуточку помоложе, не было бы у него жены и троих детей… Нет. Даже бы и тогда. Чувствует он в ней что-то странное. Нечто, из-за чего волоски на коже становятся дыбом. Идиотское, иррациональное впечатление.

Дождик только что закончился. По небу ветер гоняет темные тучи, прилично похолодало… Княжна поежилась. На ее родине было теплее. Нужно будет купить себе теплый свитер. Деньги ведь имеются.