Сестренки - Пилипик Анджей. Страница 23

— Для начала, небольшой эксперимент, — улыбается она ученицам. — В ходе своих мошеннических экспериментов алхимики часто показывали два вида фокусов. Сейчас я вам их представлю.

В небольшой стеклянный стакан она налила жидкости из бутылки. Затем взяла стальной пруток.

— Жидкость, превращающая обычный металл в золото, — пояснила она. — Ну что, к делу…

Она погрузила пруток в стакан и начала им осторожно перемешивать жидкость. Когда его вынула, конец на отрезке около пяти сантиметров сиял желтым цветом. Пани профессор [48], видя изумленные мины девочек, слегка усмехнулась.

— У кого-нибудь из вас имеются догадки, как я это совершила?

Моника поднимает руку.

— Мне кажется, концовка прута была покрыта золотом, — у девушки были проблемы с подбором соответствующих слов, — потом вы затянули золото ртутью, чтобы по цвету оно походило на остальной пруток [49]. В стакане же должна находиться очень сильная кислота. Ртуть растворилась и открыла благородный металл.

— Отлично, — учительница раскрыла журнал.

Отличная оценка? Ну да, шестерка у них наивысший балл. Моника довольно улыбнулась. Оценки в принципе не играли для нее особого значения, но ведь приятно их получать.

— Подобное осуществляли и другим способом, — сообщила химичка. — Чеканили монету из золота, но по образцу серебряной, уже ходящей в обращении. После того забеливали обе стороны ртутью, чтобы она притворялась обычным талером. И снова сильной кислотой удаляли верхний слой, открывая благородный металл. Второй опыт обладает довольно гадким запахом, но тоже любопытный… Берем философский камень… — ложечкой она выбрала из бутылочки немного красных кристаллов. — Растворяем его в алкагесте — так алхимики называли универсальный растворитель…

Из банки она долила ужасно пахнущей жидкости и тут же включила вытяжку. Перемешала, чтобы все хорошенько растворилось.

— И вот теперь в таким образом приготовленный раствор кладем стальной предмет.

Учительница берет ключ от лаборатории, быстренько протирает его ваткой, смоченной в соляной кислоте; бросает в лабораторный стакан и отставляет его на подоконник.

— На предыдущем уроке мы говорили о самых началах химии, сегодня же перейдем к временам, которые чуточку ближе к нам. Итак, мы имеем самое начало XVII века, в герцогстве Вюртембергском правит герцог Фридрих, недовольный своим положением и прекрасно, для тех времен, образованный тип. По слухам нам известно, что он увлекался геологией, картографией, биологией, вообще был очень начитанным. И надо же такому случиться, что разум его забрел в дебри герметизма, как тогда называли алхимию. В Гросс-Заксенхайме он приказал построить целый городок, куда привлек алхимиков и лаборантов чуть ли не со всей Европы, обеспечив им прекрасные условия труда, но взамен требовал только одного: вырвать у природы тайну философского камня, который сделал бы его богатейшим повелителем мира.

— Амбициозный тип, — заметила одна из учениц.

Учительнице пару минут пришлось усмирять приступ веселья, после чего она вернулась к рассказу:

— Герцог не считался с расходами, но за своими подопечными тщательно следил и платил им только по результатам их работ. Тех, кто был раскрыт как мошенник, без жалости бросал в тюрьму. И вот тут-то к его двору прибыл ужасный хитрец, Григорий Гонауэр. Этот махинатор предложил правителю по-настоящему крупное дело: не больше и не меньше как превращение в золото двадцати пяти цетнаров железа.

— А сколько это: цетнар? — спросил кто-то с задних рядов.

Учительница запнулась.

— Прусский цетнар — это около пятидесяти килограммов, — пояснила Моника. Хорошо, что она повторила польские числительные. — В Саксонии, понятное дело, были и свои меры веса, но весьма схожие.

Девушка получила плюс за активность на лекции. Надо будет потом расспросить одноклассниц, у чему этот плюс.

— То есть, на этой трансакции герцог получил бы где-то с полторы тонны чистого золота [50], — продолжила тему химичка. — Но Гонауэр должен был доказать, что он и вправду способен провести трансмутацию. Особого труда это не потребовало. Он приказал приготовить огромный котел. После того туда напихали всяких железяк и свинца, разожгли сильный огонь. После того алхимик посыпал содержимое котла щепоткой таинственного порошка, затем всех из мастерской выставили, тщательно закрыв и опечатав дверь. Через сутки печати сорвали, а на дне котла нашли золото, причем, довольно-таки высокой пробы.

— Как он это сделал? — спросила Гося, приятная брюнетка с мелкими кудряшками волос.

— Очень просто. Гонауэр оставил в лаборатории мальчишку, спрятанного в стоявшем у стены сундуке. Когда все ушли, мальчик опорожнил котел, добавил золото и снова спрятался. В любом случае, герцог, довольный тем, что наконец-то ему повстречался настоящий алхимик, начал давить на того, чтобы он брался за работу с железом… Гонауэр выкручивался, как только мог, и, увидав, наконец, что терпение герцога практически закончилось, смылся, забирая с собой дружка по алхимической деятельности, которому тоже грозила демаскировка. Вот только маршрут они выбрали не совсем удачный, поскольку прибыли ко двору графа Зигфрида фон Шамбурга в Ольденбурге. Граф, огромный поклонник алхимии, содержал у соседа собственную разведывательную сеть, благодаря чему, до него дошли слухи о способностях беглеца. Он приказал бросить его за решетку и подвергнуть пыткам, чтобы тот раскрыл секрет производства тинктуры… Только Фридрих, который тоже содержал у соседа шпионов, узнал об этом и потребовал вернуть ему беглецов. У графа не было выхода…

— То есть, все закончилось хорошо, — вздохнула одна из сидевших под окном девиц.

— Как сказать… Герцог приказал отлить из собранного железа виселицу и повесил на ней Гонауэра. За несколько последующих десятков лет на ней повисло еще несколько алхимиков…

Через пару минут прозвенит звонок. Учительница взяла с подоконника химический стакан и вынула из него ключ. Жидкость бесследно испарилась, зато сталь заблестела золотым цветом.

— Может мне кто-нибудь объяснить, как я это сделала? — спросила она, с превосходством глядя на своих подопечных.

Никто не отозвался, одна только Моника подняла руку.

— Прошу…

— Это уже не было гальваническое покрытие, — во время урока сербка в учебнике подбирала нужный словарный запас, так что ответ прозвучал без запинок. — Красный порошок — это, похоже, нитрат или хлорид золота. Вы растворили его в чем-то очень летучем, судя по запаху — в медицинском эфире. Прошла реакция разложения, хлор и эфир испарились, а металлическое золото тонким слоем выпало в осадок на стали [51].

Вторая шестерка. Совсем неплохо для первого урока. Еще пару дней и, возможно, она станет любимицей учительницы.

Физико-химическая лаборатория — местечко весьма даже симпатичное. В застекленных шкафах дремлют различные аппараты. Керамические подложки, горелки, реактивы… В воздухе еще стоит легкий чад после утренних опытов. На столе счетчик Гейгера.

— Ну что, за дело, — тихонько сказала Станислава.

— Ты когда-нибудь уже делала это? — в голосе Катаржины слышен легкий скепсис. — Я понимаю, философский камень, но трансмутация металлов как-то противоречит базовым законам физики…

Сестренка снисходительно глянула на нее. Именно в такие моменты Катаржина буквально чувствовала разделявшую их пропасть времен.

— Дорогая, на моем примере ты видишь результат действия этой субстанции, но никак не можешь поверить в столь банальную вещь, как превращение свинца в золото?

— Да ладно, за дело так за дело, — ответила та несколько нервным тоном.

У них был уже приготовлен небольшой металлический тигель и щипцы. Собственно говоря, ничего больше и не было нужно… Станислава сняла с шеи серебряный крестик, что висел на солидной, стальной цепочке. Одно из плеч креста выкручивалось. Внутри покоилось с полтора десятка красных кристалликов. Девушка пинцетом выловила один из них, тщательно завернула тайничок и повесила крестик на шею.