Зеркало мира (СИ) - Анфилатов Александр Николаевич. Страница 17

— Хорошо, давай посмотрим, — согласился Ярослав, спускаясь за борт корабля.

Борт «Паллады» после перестройки оказался в среднем выше бортов обычных местных кораблей. Матросы уже сняли кожаные тенты с товаров, уложенные на дне корабля в живописном беспорядке. По первому впечатлению здесь было все, что может пожелать душа небогатого поселенца: плуги, бороны, сельхозинвентарь, но количество не большое (два–три лемеха, десяток борон, кузнечный инструмент). Так же обстояло дело с тканями, едва четверть предложения составляла вновь пошитая одежда: туники, хламиды, плащи и шляпы. Остальное составляли ношеные вещи различной степени дряхлости. Тот же процент составлял металлолом в отношении вещей новых или отремонтированных. Одним словом, не корабль, а лавка старьевщика. Имелось даже битое стекло в отдельно стоящей корзине. Ярослав, взяв в руки обломок когда‑то изящной стеклянной вазы, сочувственно спросил:

— Вижу, дела Ваши, уважаемый Хадид, идут далеко не блестяще?

— Не то слово, Оуна наватаро, — сокрушенно кивая головой, согласился старик, — но жаловаться — грех, благодаря помощи предков свожу концы с концами.

— К сожалению, мне Вас порадовать нечем. Все это нам не нужно.

Зенон с Ибирином, молчаливо глядя с высоты фальшборта на корабль, заваленный хламом, наконец, не утерпели, и младший из братьев сказал:

— Дхоу наватаро, пора бы в путь, здесь нет ничего полезного…

— Оуна наватаро, — немедленно перебил его торговец, — а что бы ты хотел?

— Кхе, — крякнул в ответ Ибирин, — он спрашивает, что бы мы хотели. Да ты от рождения не видал таких вещей…

— А все же? — не унимался торговец.

Братья переглянулись.

— Железный нагель.

Торговец задумался, и Ярослав уже подошел к борту, чтобы подняться к себе на «Палладу», когда Хадид воскликнул:

— Есть! Есть у меня железный нагель, — он бросился к куче металлолома и после откидывания в стороны мешающих предметов извлек из‑под самого дна пруток железа толщиной в полтора пальца, — во! — поднял его над головой.

Со стороны агеронцев, наблюдавших за сценой с надстроек корабля, раздался дружный смех и реплики:

— Это же кочерга!

— Зато какая кочерга! Из самого храма в Ругоне. Можно сказать, святая! Сколько даров богам она приобщила к горнему миру…

— Не бреши, — отозвался Ибирин, — такими кочергами пробивают опоку в домнах.

— Клянусь предками, она из храма в Ругоне. Если сделать из нее нагель или другой такой гвоздь, корабль приобретет в своем теле талисман и защиту богов.

— Ха, — гаркнул Ибирин, не веря в слова торговца.

Другие матросы, в свою очередь, смотрели на кочергу иначе, чем их кормчий, менее искушенные в жизни и более доверчивые, они с большим трепетом относились ко всякого рода приметам, поверьям, артефактам, в том числе и к разным святым предметам и мощам. Следует отметить, что «Паллада» уже имела на своем борту деревянную ступень из храма в Витри и небольшой якорь, сделанный из камня разобранного храма где‑то в горах Риналя. Говорили, он держит лучше, чем все другие вместе взятые. Обе реликвии были тщательно подписаны и достались современному экипажу вместе с кораблем. По этой причине, не обращая внимания на слова Ибирина, матросы уже тащили заначку, чтобы сложиться и выкупить кочергу. Даже Зенон взглянул на недоверчивого брата весьма осуждающе.

Ярослав, видя как легко обманул его моряков хитрый торговец, тем не менее не решился противоречить экипажу, из храма эта кочерга или просто шуровка. В любом случае делает ее реликвией вера людей, а не природная принадлежность. И чудеса творятся не потому, что данный пояс касался тела какой‑то святой или даже самого бога, а потому что творит чудеса человеческая вера. По вере и чудо.

Ибирин, видя глупость происходящего, сплюнул за борт и отвернулся. Матросы уже собирали серебряки, и Ярослав, опасаясь за переплату, заранее одернул торговца:

— Из кочерги этой действительно при некоторой сноровке можно сделать хороший нагель, но не проси много. Я знаю цены на металл, тем более горелый.

— О, нет, Дхоу наватаро, я не прошу много, лишь пять долей серебра.

— Чтож, за простую крицу дают в Агероне десять долей. Цена стоящая, покупайте.

— А Вы, Дхоу, сделаете нам нагель? — не совсем уверенно спросил один из рядовых матросов.

— Если хорошо попросите, — согласился Ярослав, перелезая через борт.

Пока шел обмен, торговец, как бы между прочим, спросил:

— А у вас есть что продать, возможно, старая одежда, лом, бой, что везете.

Любопытному торговцу ответил Ибирин:

— Ни боя, ни старой одежды у нас отродясь не бывало, тем более железного лома. Корабль только отремонтирован, подобрали все до гвоздя, а везем мы пеньку, канаты и лошадей в Риналь, да таких, что тебе, старик, отродясь не видать и денег не скопить.

— И какая цена на лошадей?

Вопрос этот поставил всех в тупик, особенно Ярослава. Сколько могут стоить их лошади в Ринале? Олег по этому поводу инструкций не давал.

— Кстати, сколько могут стоить лошади? — спросил он у Ибирина.

Тот задумался.

— Если за модонского или степного хорошего коня дают три золотых, то за крупного и крепкого десять, а за лучшего могут дать тридцать. Ну а у нас такие кони, что и цены им нет, лучше лучших.

— Тогда пятьдесят? — предположил Ярослав.

Ибирин пожал плечами:

— Как договоришься…

Хадид все слышал, поглядывая то на одного, то на другого и молвил с вызовом:

— Ногата Дхоу, можно посмотреть?

— Ха, — выдохнул Ибирин, — откуда у тебя столько денег, старик? Иди торгуй туниками!

— А ты почем знаешь? — с презрением в глазах переспросил Хадид.

— Хорошо, — согласился Ярослав, — лезь, смотри.

Торговец поднялся на палубу, агеронцы сняли с трюмного люка парусиновый брезент, сдвинули решетку.

— Ох–ох–ох, — в восхищении закачал головой торговец, — какие огромные кони, выше человека. Просто звери, а не кони. Где вы их взяли?

— Где взяли, там уже нет, — ответил Ярослав, — что понравились? Берешь по пятьдесят золотых?

— Нет, — замотал головой Хадид, — столько у меня нет, а вот одного могу купить.

Ярослав обратил внимание на странное и, на первый взгляд, ничем не мотивированное желание торговца купить скакуна даже за высокую цену. «Что‑то тут не так, — подумал он, — не мог Хадид выложить огромную сумму только из самолюбия, желая досадить Ибирину, больно задевшего его за живое. Или он лучше знает конъюнктуру или имеет на примете человека, способного дать больше». Взвесив все за и против, Ярослав отказал.

— Извините, уважаемый Хадид, я не готов сейчас продавать лошадей, не зная цен в городе Риналь.

— Вам не дадут больше, — уточнил торговец.

— Возможно, но это будет настоящая, а не завышенная цена. Если у Вас будет желание купить, Вы сможете удовлетворить его через полторы недели в Ринале. Прощайте…

Подняв якоря, корабли одновременно вышли из залива, следуя вдоль берега на юго–юго–восток. От возвращения в Изумрудную долину пришлось отказаться из за усиления противного ветра. Круглобокий корабль Хадида стал быстро отставать, тем более северо–восточный ветер требовал идти правым галсом, для чего он был мало приспособлен. Торговцу приходилось постоянно доворачивать корабль с помощью кормового весла, что утомительно. «Паллада», в свою очередь, поставив все паруса, стала быстро наращивать разрыв, чему в немалой степени способствовал свежий утренний бриз. Но еще долго, чуть ли не до конца дня, парус торговца маячил за кормой. Порывистый ветер нагонял волны, с вершин которых срывались барашки и брызги, ударяя в левый борт и порой залетая на палубу. Под его напором корабль слегка кренился, показывая для своего типа относительно неплохую мореходность. Для Ярослава это стало первой, настоящей проверкой Паллады на прочность, а также проверкой конструктивных решений, заложенных в проекте. Предыдущие, учебные, выходы в море, хоть и многочисленные, проходили в весьма благоприятных условиях и очень осторожно.