Зеркало мира (СИ) - Анфилатов Александр Николаевич. Страница 19

Конечно, такой исход оказался для Ярослава малоприятным, но он прекрасно сознавал, что существуют и лучшие бойцы, нежели он, поэтому к проигрышу одиночного боя следует относиться спокойно. Команда бурно выражала неудовольствие по поводу проигрыша своего вождя, особенно агеронцы, земляне были сдержанней, а Жиган так вообще казался хмур и вид имел недовольный. Команда кричала: «Еще, еще!» Но ни Ярослав, ни Анатолий не проявили желания, хотя команда настаивала. Тогда с предложением выступил Ибирин.

— Ногата Дхоу, попробуйте одержать победу с помощью щита и меча.

И хотя они оба еще не согласились, им уже подали учебное оружие. Анатолий первым надел на руку щит и взял деревянный меч. Видя, что тот согласен, Ярослав последовал примеру. Подготовка Шведова в этом случае оказалась хуже. Он на первом, будто бы ложном выпаде раскрылся, немного, но достаточно для удара в грудь. В другой раз он уже не рисковал открывать левый бок, но при очередной атаке Ярослав принял удар деревянного меча на щит, одновременно ударив по вытянутой руке. В третий раз Шведов уже не знал, что предпринять, вся его теория ножевого боя здесь не действовала совсем. Больше не атакуя первым, он стал искать победы на контратаках, но успешно подставив щит под удары Ярослава в правую и левую верхние четверти, излишне высоко поднял щит и сразу пропустил удар по ногам. Послышались крики, громкие победные возгласы, свист — большинством команды была принята победа вождя.

Оставив щиты, бойцы дружно обнялись.

— Ну, я хотя бы сумел реабилитировать свой проигрыш в глазах туземцев, — тихо молвил Ярослав, протягивая руку.

— Надеюсь, Вы не в обиде? — вежливо поинтересовался Шведов, отвечая на рукопожатие.

— Я — нет, а вот они, — Ярослав намекнул на мнение команды, в основном состоящей из преданных людей с особым местном менталитетом, которые за честь вождя могут и постоять в неформальной обстановке.

— Несмотря на мой успех в ножевом бою, я Вам не ровня в фехтовании. Это разные дисциплины. Вы не против принять меня в ученики?

Ярослав даже если и хотел отказать, не мог этого сделать перед лицом команды, ответил уклончиво:

— Я согласен, если Вы дадите мне несколько уроков ножевого боя.

— Без проблем… — уверенно согласился Шведов.

— Тогда жду каждое утро после завтрака.

Когда стемнело, и команда разошлась по местам для предстоящего сна, к Ярославу зашел Жиган и с порога упрекнул в неосторожности. В каюте никого не было, за исключением Ярослава и уже спящей Анюты. Девушки в эту ночь предпочли спать на палубе, нежели в душном трюме. Да и говорил Жиган тихо, едва слышно.

— Зачем ты связался с этим Шведовым? Не мог отказаться, не ронять достоинства перед дикарями?

— Ты зря беспокоишься, Сергей, — постарался успокоить его Ярослав, — не произошло ничего непоправимого. Подумаешь, проиграл один учебный бой.

— Ты не прав, Славик, — возразил тот, — у них авторитет вождя держится в первую очередь на непогрешимости и непобедимости. По их представлениям Анатолий бросил тебе вызов. Стал претендентом на власть. Это они понимают, и я думаю, это прекрасно понимал он, соглашаясь на бой с тобой, хотя мог отказать, но не захотел. Понимаешь, ни один из нас не пойдет на такое: ни я, ни Труба, ни Молчун или Бомба. Мы все понимаем и не желаем какого‑нибудь противостояния с тобой. Наоборот, стремимся быть заодно. Шведов — иной тип, и он хочет большего, чем у него сейчас есть.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь проблему, — перебил его Ярослав, — мы все земляне должны держаться друг за друга, иначе погибнем. Думаю, понимает это и Шведов. Кстати, как он тебе показался? Чего стоит?

Жиган задумался, но ответил быстро и почти шепотом.

— Одно слово — мент.

— Мент? — удивленно переспросил Ярослав.

Казалось, их с Олегом догадки и опасения находили подтверждение в мнении такого тертого человека, как Жиган, который даже не подозревал об их с Олегом разговорах и поисках предполагаемого шпиона.

— Я ментовскую сущность вижу как под микроскопом.

— Но он уверяет, что штатский юрист.

— Мама у него юрист, а папа — вертухай, — зло огрызнулся зек с двадцатилетним стажем. — И этот ножевой бой у него сродни ментовскому…

— Ну, Сергей, — перебил его Ярослав, — само по себе быть ментом — не преступление.

— Все они одной серой мазаны в мешок и в омут…

Ярослав заметил в словах друга неприязнь и поспешил одернуть.

— Ну ты у меня не придумай с ним сцепиться, будь сдержан, если мало ли что не так подметишь, докладывай мне, а там решим.

— Не изволь сомневаться, начальник…

Корабль торговца Хадида пришел на стоянку поздно в сумерках, бросил якоря еще ближе к берегу, чем «Паллада», на расстоянии полусотни метров.

Следующее утро и день прошли относительно однообразно, как и предыдущие. Паллада оставив за кормой корабль Хадида, по воле случая принявшего роль попутчика, остановилась на ночь в глубине ущелья, шириной примерно в десять километров и находящегося в глубине морского залива. По этой причине вторая половина дня до вечера были потрачены, чтобы подойти к его оконечности. Здесь взору мореплавателей предстала живописная картина песчаного пляжа и выхода к вдаль уходящим ущелиям. Ярослав приказал бросить лоты и со шлюпки обмерить стоянку. Место казалось крайне удачным, абсолютно диким и могло служить надежным укрытием от непогоды для целого флота. Сами решили до того, как стемнеет осмотреть окрестности и составить о них представление…

Глава 91

Первый город на пути в Риналь и, в общем‑то, второй, который видел Ярослав в свою бытность на Троне, — Низмес, по словам кормчих, лежал далеко от моря в глубине плодородной долины реки Кандо на расстоянии более дня пути от морского берега. И Зенон, и Ибирин предлагали не тратить зря времени, провести ночь в устье реки и с утра идти дальше в Риналь. Тем более делать в Низмесе экипажу «Паллады» было нечего. Конечно, мнение экипажа — дело важное, но инструкции, полученные от Олега, требовали передать оговоренную заранее часть основного товара некоему Харму жителю города и, соответственно, получить с него причитающуюся сумму в золоте. «Паллада» вошла в устье реки в середине второго дня пути от мыса Матапан, сэкономив время почти на одни сутки за счет движения ночью по компасу. Еще день они потратили на движение по реке против течения, благо ветер был попутным. И только в начале следующего бросили якорь на широком речном плесе возле каменных стен города Низмес.

Значительное удаление города от побережья спасало жителей в первую очередь от морского разбоя, а во вторую — от дурного климата в устье реки с многочисленными низменностями, болотами и протоками. Отстраняясь от своего устья, город лежал на правом берегу реки на невысокой возвышенности, переходящей на пределе южного горизонта в горное плато. Окрестности города, исключительно плодородные, представляли собой множество полей земледельцев, сады, пашни, выпасы скота. Складывалось впечатление, что земледелие в Низмесе процветало, но уже далее от поймы реки шли голые каменистые всхолмления, красноватые плато, не имеющие никакой растительности. Горы на севере тянулись с запада на восток единой неделимой мощной стеной, не имеющей разрывов, и даже с расстояния в сотню километров казались огромными и монументальными.

Сам город Низмес много отличался от виденного ранее Ярославом Агерона. Серая каменная стена опоясывала город полностью, за ее пределами не было строений или предместий, отсутствовало также какое бы то ни было дополнительное укрепление, акрополь или замок. Город простирался единой серой громадой с кривыми улочками и небелеными приземистыми домиками. Подготовили шлюпку, и Ярослав съехал на берег в сопровождении двух агеронцев, оставив команду ожидать возвращения и ни в коем случае не сходить на берег. Шлюпка высадила пассажиров и вернулась обратно, а Ярослав со спутниками направились к открытым воротам города. Берег реки в этот час представлял собой бойкое торжище от уреза воды до самых городских стен. В основном здесь продавали плоды своего труда местные земледельцы и ремесленники. Множество лодок, легких челнов, груженных зеленью, рыбой, овощами болталось на привязи в волнах реки, были приткнуты носом к песчаному берегу, или вытащены на землю, все они представляли собой лотки торговцев. Далее к стенам шли состоятельные, оседлые владельцы, торгующие зерном, сельхозинвентарем и посудой. У самых стен стояли навесы с аккуратно разложенной вновь пошитой одеждой, обувью или отрезами материи. Спутники Ярослава хотели было прицениться и уже полезли в кошели за грошами, но он одернул их: