Зеркало мира (СИ) - Анфилатов Александр Николаевич. Страница 22

В доме Харма, в том же кабинете, что и вчера, Ярославу пришлось изрядно повозиться. Золотишко, что наскреб торговец, прямо скажем, оказалось не самого лучшего качества. И если с монетами дело обстояло более–менее ясно, их оставалось только взвесить, то украшения, уродливые слитки или разрубленные на куски предметы, — все вызывало множество вопросов. Тут помогли составленные Олегом инструкции, гласившие при невозможности точно определить пробу все относить к низкокачественному, чем Ярослав не замедлил воспользоваться. Харм не был ювелиром, скорее разбойником, и, видя мастерство Ярослава в сравнении со своими познаниями, не вмешивался, соглашаясь с принятыми решениями при понижении стоимости предметов. В свою очередь, Ярослав, видя явное криминальное происхождение вещей, не утерпел спросил:

— Прошу прощения, уважаемый Харм, конечно, это не мое дело, но разрешите поинтересоваться происхождением вещей. Судя по грубому обращению, многие из них были получены путем неадекватного обмена.

Харм саркастически усмехнулся. Несмотря на незнакомое слово, он уловил смысл сказанного.

— Наватаро, Вы имеете в виду разбой? Не совсем так, — отрицательно покачал головой торговец. — Конечно, моя деятельность не совсем законна и презираема в обществе, но я не пират.

— Вы меня заинтриговали, — вскинул брови Ярослав, — а кто же?

— Я даю деньги в долг.

— Благородное дело…

— Да, наверно, — грустно согласился Харм, — где‑нибудь в Семнане или Лифиде, но не у нас.

— Вы просите с несчастных больше, чем дали?

— Да, — согласился тот, — с прибавком.

— Честно говоря, я тоже недолюбливаю таких людей…

— Не удивлен. В Низмесе и почти во всех городах Риналя брать прибавок запрещено законом, как вредное для общества и запрещенное богами.

— В моей стране это называется давать деньги в рост, и не запрещено.

— Верно, оттого много нищих?

— Полно. Но разве в Низмесе вообще нельзя дать в долг, другу, например?

— Почему? Можно, и сколько угодно, и даже поощряется, но без прибавки. В виде благодеяния. Позже, по возвращении долга облагодетельствованный может отблагодарить заимодавца, если есть чем, а может и нет. Таков закон. Но если имел такую возможность и не отблагодарил или, что хуже, заимодавец разорился, пританы могут привлечь неблагодарного к суду и наказанию.

— Странные законы, — удивился Ярослав.

— Куда уж странные, — согласился Харм. — Есть в наших законах еще один способ давать в долг без прибавки, но при этом извлечь выгоду. Дать в долг под прибыль.

Ярослав был вновь удивлен.

— Как это так?

— Очень просто, — с готовностью пояснил Харм. — К примеру, владелец корабля не имел достаточно товаров, чтобы отплыть в путешествие. Он просит в долг, чтобы купить необходимые товары. Ему дают. Кормчий отплывает, а по возвращении разделяет полученную прибыль с заимодавцем в соответствии с количеством вложенного серебра и за вычетом на оплату команды, фрахта и продуктов, ремонта. Если корабль погибнет, заимодавец не получит ничего. Долг не распространяется на имущество и дом должника, только на прибыль.

— Интересное решение.

— Куда уж интересней, и многие этим живут.

— А если земледелец?

— С прироста зерна по отношению к сумме долга.

— Если неурожай?

— Потеряно будет все, но землепашцы не разорятся.

— И Вы, наватаро?

— Увы, — покачал головой Харм, — не я…

Ярослав вскинул брови в удивлении:

— Незаконно?

Харм промолчал.

После проверки золото уложили в мешки на дно корзин с джутом. Анатолий, Молчун, Бомба и еще трое людей Харма надели корзины на спины и понесли в порт. Никто из них не подозревал, что несет, хотя, наверное, вопросы себе задавали. На берегу реки корзины перегрузили в шлюпку, затем на корабль. В каюте Ярослава Харм пересчитал слитки и остался доволен. Серебра оказалось по весу в три раза больше, чем золота, и поневоле пришлось выделять больше людей. Команда пребывала в приподнятом настроении. Все видели, ранее оставленное дело продвигается. Вместе с грузом ушло семь человек. Ярослав, проводив носильщиков до ворот, поспешил в порт, где стояли морские корабли и строились новые. До отплытия оставалось час–полтора, и он хотел осмотреть то, что вызывало его наибольший интерес. Многие из команды просились на берег, но оставлять корабль без охраны было невозможно. Он разрешил пройтись по торгу только носильщикам при возвращении. Как и все, девушки стремились на берег, мотивируя тем, что уж от них никакого толку нет, и если пройдут по торгу, вреда не будет. Тем не менее, Ярослав запретил, исключая Юлю. Пусть она одна купит все необходимое, если имеется таковая потребность, но и в этом случае не должна отставать от мужчин.

Времени оставалось мало, и Ярослав старался поторапливаться. Тем не менее, на верфи и среди стоящих на воде кораблей нашел много интересного. Особенно заинтересовали способы крепления обшивки к шпангоутам. Каждый строитель решал подобные вопросы индивидуально, поэтому варианты представляли значительное разнообразие. На верфи, если можно так назвать две сотни метров совершенно никак не оборудованного пологого берега: ни заборов, ни стражи, ни каких бы то ни было препятствий для осмотра. Полтора десятка корпусов разной степени готовности стояли под легкими навесами из теса и циновок. Редкие строители, по большей части молодые люди, одетые лишь в штаны или набедренные повязки, монотонно выполняли обыденные действия: тесали брусья, подгоняли доски обшивки, варили смолу в больших глиняных котлах. Ярослав обратил внимание, что на половине кораблей вообще никого не было из рабочих, остовы стояли пустые, никто не мешал их тщательно осмотреть. Вооруженный бумагой, карандашом и рулеткой, он набрался наглости и стал делать зарисовки прямо с натуры. Подобное пренебрежительное отношение к секретам профессии казалось странным, но попытки осмотреть строящиеся корабли изнутри и подняться на борт не родили протеста, чем Ярослав и не замедлил воспользоваться. Интерес вызвал один строящийся корабль, у которого имелось то, о чем, казалось, местные судостроители не подозревали — палуба. Наличие элемента, столь значительного для мореходности, Ярослав ранее считал неизвестным местным судостроителям, но оказалось это не так. Местные имели понятие, что такое палуба, но по каким‑то причинам пренебрегали, во всяком случае, до данного момента Ярослав не видел ни одного палубного корабля. Вопрос причин заинтриговал, и Ярослав постарался зарисовать наиболее подробно способы крепления палубы и остального набора.

Время за любимым занятием летит быстро, прошел час, полтора. Уже носильщики вернулись на «Палладу», а он никак не мог оторваться от работы. На корабле команда ждала отплытия, а капитан завис незнамо где. Выполнив все намеченное, он, казалось, уже спешил на «Палладу», но как не побывать на борту уже построенного корабля, когда он стоит рядом с берегом, и сходня услужливо перекинута над водой. Чернобровый бородатый матрос, уже немолодой, в серой тунике с голубой каймой весело смеется, глядя на зачарованного знатного незнакомца. Ну как не напроситься в гости?

— Сакора Яна оуна наватаро, — вежливо, с поклоном приветствует его Ярослав, — не разрешите, уважаемый, подняться на борт, осмотреть ваш великолепный корабль?

— Отчего же, Наватаро, — доброжелательно согласился моряк, — поднимайтесь и смотрите.

Ярослав с готовностью взбежал по сходням. Корабль, в первую очередь, привлек его по той же причине, что немного ранее строящийся, — наличием палубы. Здесь все было, как на настоящем судне, а не на шлюпке: и люки, и трюм, и настоящая каюта на корме. Конечно, не «Паллада», где все более современно, но все же всерьез.

Судно, размерами примерно пятнадцать на пять метров, с высокоподнятыми остроконечными носом и кормой имело сплошную гладкую палубу от носа до кормы без возвышений и преград. Единственная мачта сейчас уложена вдоль палубы, по центру, вместе с реем и парусом. Здесь же большие кормовые весла. Все аккуратно уложено и укрыто от непогоды. Большой грузовой люк позволял перевозить грузы практически неограниченного габарита. Каюта оказалась небольшой выгородкой трюма с будкой на палубе для трапа и окон. Ярослав осмотрел ее. Тесное помещение треугольного плана с пятью лежаками для матросов и полками вдоль стен. На них стояла глиняная посуда, уложены разные необходимые в пути вещи и инструмент. Очень тесно. возвратясь на палубу, Ярослав спросил моряка: