Театр под сакурой(СИ) - Сапожников Борис Владимирович. Страница 56

Ноги болели просто жутко, пятикилограммовый «Бергман» наливался свинцом, ремень впивался в плечо, не смотря на форму, руки тряслись от постоянной стрельбы длинными очередями. Юримару, хоть и был военным, но к таким длительным боям не привык. Ему казалось, что прошли годы с тех пор, как он со сводным отрядом прибыл на линию обороны, стрелки же часов уверяли его, что не минуло и получаса. Он всегда бежал впереди бойцов отряда, последним отступал с обороняемых позиций, дрался в первых рядах. Ещё через четверть часа напор ослаб, в летучем отряде Юримару пока не было нужды. Он опустился на пустой патронный ящик, откинувшись спиной на столб, к которому подтащил его, давая отдых ногам и спине.

— Надо было остаться на передовой, — бросил он комбату, устроившемуся рядом с ним прямо на земле. — Не так бы сильно ноги натрудил.

— Зато руки бы вразнос пошли, — усмехнулся комбат, продемонстрировав Юримару трясущиеся ладони, — а у вас, Юримару-сёса, привычки к стрельбе из автомата нет.

Юримару поглядел на свои ладони — на них будто тремор напал. Меч держать он теперь не скоро сможет, сегодня, точно нет. А ведь стрелял он намного меньше, чем комбат.

— К вечеру тремор будет как от лихорадки, — «обнадёжил» его комбат. — Я после одного боя пару дней ничего в руки взять не мог, помню, чуть Золотого коршуна [53] не уронил прямо на награждении. Командующий забрал его у меня, лично на грудь повесил. Все считали, что я теперь у него в любимчиках ходить стану, кто подлизывался, кто, наоборот, стороной обходил. А всё было куда как проще.

— Каии попёрли! — закричали на передовой, и оба подскочили и почти бегом направились к своим людям.

— Прорывы ликвидированы во всех районах столицы, — доложил Накадзо. — Осталось только с Акихабарой разобраться. Граница с Касумигасэки находится под постоянным давлением каии, люди там едва держатся, не смотря на достаточное количество боеприпасов и медикаментов.

— Чего же им не хватает, в таком случае? — спросил у него хакусяку.

— Люди не железные, — ответил Накадзо, — им отдых нужен, а они дерутся, чуть ли не часы напролёт. Без передышки. Поэтому пора готовить прорыв в Акихабару, чтобы покончить с прорывами на её территории.

— Что вы для этого собираетесь предпринять?

— Для начала перебросить на линию обороны Касумигасэки две миномётных роты, — произнёс Накадзо, — чтобы провести артподготовку и тем облегчить нам атаку на Акихабару. Вместе с миномётами туда отправимся все мы — отряд бойцов с каии, вместе с нашими подразделениями. В других районах столицы надобности особенной в нашем присутствии уже нет, а вот атаковать Акихабару лучше всего именно нашему отряду. Вы видели сами, что произошло с отрядом элитной гвардии без должного командования.

— Вам, Накадзо-сан, — решительно заявил хакусяку, — в этом прорыве делать нечего. Отправьте в Акихабару Мидзуру-тайи и Ивао-тайи. Мы же с вами отправимся в Императорский дворец, его величество желает услышать наш доклад о состоянии столицы.

— Я — командир отряда, — упёрся кулаками в столешницу Накадзо, — и должен вести его в этот бой!

— Вы хотите ослушаться приказа императора? — процедил хакусяку.

— Его величество вряд ли даже знает о моём существовании, хакусяку, — отмахнулся Накадзо, — докладывать ему должны вы.

— Именно для того, чтобы его величество узнал о вас, Накадзо-сан, — холодно сказал на это хакусяку, — я и беру вас с собой. Вы понимаете, какая оказана вам честь?

— Честь велика, не спорю, — согласился Накадзо, — но я не смогу смотреть в глаза императору, когда мои товарищи будут сражаться с каии в Акихабаре.

Хакусяку только головой покачал, он понимал, что спорить с Накадзо бесполезно. Он готов пренебречь аудиенцией у императора, но не бросить своих людей на поле боя.

Первыми прибыли миномётчики. На двух грузовиках, под завязку набитых боеприпасами. С помощью стрелков из небольшого резерва и команды Юримару, они выгрузили орудия, установили их и почти сразу открыли огонь. С неприятным воем дюжина снарядов ушла в небо, оставляя за собой быстро тающие дымные следы. Следующая дюжина не отстала от первой, за ней ещё одна и ещё и ещё. Хлопки миномётов теперь примешивались к выстрелам и завываниям каии. Первые мины взорвались, оставляя в рядах наступающих каии большие прорехи, превращая и без того основательно разрушенные дома в руины. Недостатка в снарядах миномётчики не испытывали и работали чётко и слаженно. Даже когда каии повалили нескончаемым потоком, линия обороны держалась, и команде Юримару выпало несколько минут отдыха. Небывалая роскошь в этом бою.

— Почему они так прут на нас? — спросил у Юримару командир линии обороны. Из-за ранения правой руки он не мог лично принимать участия в бою, и командовал из неглубокого тыла. — Я связывался с другими границами Акихабары, там они тоже прут, но не так сильно. Такое впечатление, что большая часть тварей лезет именно к нам.

— Так оно и есть, — сказал Юримару, — за нами ведь Касумигасэки — голова города! — усмехнулся он.

— Но есть же еще и Гинза с самим Императорским дворцом, — резонно возразил тюса.

— Мне кажется, — предположил Юримару, — что каии всегда идут по линии наибольшего сопротивления. Здесь самая прочная линия обороны, вот они со своей простенькой логикой и решили, что за нами — нечто весьма важное и нужное. Вот и прут на нас.

— Снова теории выдвигаешь? — раздался знакомый насмешливый голос.

Юримару поднял голову и увидел Накадзо. Тюса шагал к нему от колонны грузовиков, откуда выбирались солдаты в потрёпанной форме. Возглавляли их Ивао и Мидзуру. Юримару понял, что вымотался настолько сильно, что проморгал появление союзников. Хотя в тыл он давно смотреть отвык.

— Молчать сил уже нет, — ответил Юримару, поднимаясь и коротко отдавая честь. Какие бы порядки не были установлены в их отряде, на виду у других военных они всегда соблюдали хотя бы видимость следования уставу. Лишь про звания каждый раз упорно «забывали». — Поговорить бы хоть с кем-то, а не только команды орать. Не поверишь, за последние два часа, я только и говорил, что «вперёд», «стоять» или «огонь». А теперь вспомнил, что есть и другие слова в нашем языке.

— И начал ими злоупотреблять, — усмехнулся Накадзо. — Бой идёт вовсю, а ты так многословен.

— Вы сменить нас прибыли, тюса? — поинтересовался раненный в руку командир линии обороны.

— Нет, — ответил Накадзо, — мы пришли возглавить атаку на прорывы в Акихабаре. Отсюда примерно одно расстояние до всех трёх, так что тут и ударим.

— Каков план? — деловито поинтересовался Юримару, жестом подзывая телефониста. Молодой человек из его батальона периодически штурмовал столбы, устанавливая связь с центром, когда радисты не могли пробиться через помехи.

— Разделимся на три колонны и под прикрытием миномётов двинемся к прорывам, — пожал плечами Накадзо, — каждый возьмёт примерно одинаковое количество солдат, здесь оставим самый минимум.

— Идём со мной, — позвал Юримару, указывая Накадзо на снайперскую позицию, оборудованную прямо на телеграфном столбе. Надобности в снайпере не было, однако дотошный тюса, строивший линию обороны, оборудовал её, потому что положено. Юримару использовал её, как наблюдательный пункт.

Телефонист помог Юримару надеть крючья на ноги, и сам закрепил страховочный пояс.

— Помните, что я говорил вам, сёса, — напомнил он, явно не в первый раз, Юримару послушнокивнул. — Тогда вперёд.

Юримару забрался по столбу, без той ловкости, что была присуща шустрому телефонисту, но всё же достаточно быстро, и сбросил верёвку Накадзо. На того телефонист тоже надел страховочный пояс, показал, как правильно крепить его и передвигать. Накадзо кивал на его объяснения, а после того, как телефонист отдал честь и отступил на полшага, он начал карабкаться на столб. Юримару подтягивал верёвку, помогая ему.

— И что ты хотел мне показать? — спросил Накадзо.