Театр под сакурой(СИ) - Сапожников Борис Владимирович. Страница 57

Они с трудом разместились на небольшой площадке, рассчитанной, в общем-то, на одного человека. Юримару протянул командиру бинокль.

— Погляди на все три прорыва, — сказал Юримару. — Сначала тот, что севернее. Видишь? — Накадзо кивнул. — Теперь западный. Есть? — Новый кивок. — А теперь гляди на центральный.

Накадзо почти минуту не мог оторваться от жуткого зрелища, открывшегося ему. Почти в самом центре Акихабары плескалось громадное озеро, из которого волнами выбирались чёрные твари. Кроме того, оно постоянно бурлило, как кошмарный суп на медленном огне, в нём мелькали конечности, головы и целые тела каии. Озеро окружала цепочка неподвижных тварей, как будто несших караул.

— Видел этих тварей, что стоят и не шевелятся? — сказал Юримару. — Они охраняют прорыв, могут выстреливать из левой руки костяными стрелами, именно такие и убили Нагэна.

— Да, — протянул Накадзо. — Такого большого прорыва я никогда не видел.

— Я на него любуюсь примерно раз в час, — усмехнулся Юримару, — и вот что придумал. Собираем кулак из моих и твоих бойцов и вместе идём туда, одна рота миномётчиков будет прикрывать только нас. Два других прорыва вполне локальны, там справятся Ивао и Мидзуру под прикрытием второй роты. К тому же, Мидзуру с Ивао справятся со своими прорывами быстрее, чем мы, и они ударят в во фланг нашему врагу.

— Что же, — согласился с ним Накадзо, — ты прав. Самое сложное направление на нас — это правильно. Спускаемся.

Так же медленно и неуверенно они спустились со столба под наблюдением молодого телефониста. Первым Накадзо, которого дополнительно страховал Юримару, за ним и сам седоволосый самурай. Он отцепил пояс и крючья, отдал их телефонисту и направился вслед за Накадзо к остальным бойцам отряда, собравшимся неподалёку от передовой.

— В общем, так, — начал краткий инструктаж Накадзо, — прорывов на территории Акихабары три, как мы и предполагали. Два из них вполне локальны, уничтожить их можно силами неполной роты. Ими займётесь вы, Мидзуру и Ивао. Север на тебе, — кивок Мидзуру, — тебе, Ивао, запад. Мы же с Юримару будем ликвидировать центральный — самой большой прорыв. Скорее всего, вам удастся покончить с вашими прорывами раньше нас, сразу после этого присоединитесь к нам — ударите по каии с флангов.

— Так, может, лучше сразу ударить по самому большому прорыву? — предложил Ивао. — А после разделимся и добьём малые.

— Нет, — отрезал Накадзо. — Главный прорыв слишком велик, если не ликвидировать малые, мы просто завязнем в бою, как бронегвардия, а спасать нас будет уже некому.

— Тогда не лучше ли будет всем нам, именно нашему отряду, — поддержала Ивао Мидзуру, — ударить по главному прорыву, а малыми займутся армейские командиры.

— Без нас они с прорывами могут и не справится, — сказал ей Накадзо, — у них опыт только оборонительного боя, атаковать каии они, считай, что и не умеют толком. Даже если и уничтожат они прорывы, то людей положат очень много. Мы этого допустить не можем. И без того погибло слишком много солдат и жителей столицы, слишком много, — повторил он.

— Может, хватит уже болтать, — достаточно грубо высказался Юримару. — Нам воевать надо.

— Верно, — согласился с ним Накадзо. — Собираем людей — и вперёд.

Они разошлись к своим подразделениям, довести до личного состава задачу. Накадзо же отправился сначала к миномётчикам. Командиры рот выслушали его и быстро перенесли миномёты, так чтобы бить по намеченным Накадзо ориентирам. Тюса почти бегом вернулся к Юримару, который легко взял под командование и его солдат, стоявших уже с автоматчиками.

— Бой нам предстоит жестокий, — говорил он, — а главное, затяжной. Нашей главной задачей является стремительная атака в зону прорыва. Нас будут прикрывать огнём миномётов, в боеприпасах не будет нужды, кроме того, сапёры понесут полностью подготовленные к подрыву заряды, так что прорыв мы сможем ликвидировать в считанные секунды, как только к нему пробьёмся. И помните, жизнь каждого из нас — это смерть нескольких десятков врагов. Не жалейте патронов, враг идёт так плотно, что любой выстрел попадёт в цель.

Накадзо остановился в паре шагов от него, но стоило тюса подойти, как Юримару быстро закруглился со своей речью, и обернулся к нему.

— Ну, наконец-то, — усмехнулся он и добавил тихо, чтобы услышал только Накадзо, — а то я уже устал им уши заливать.

Накадзо криво улыбнулся в ответ и скомандовал:

— Направо! — Бойцы повернулись. — К бою готовьсь! — С плеч слетели винтовки, автоматчики взяли «Бергманы» наперевес. — За мной! Вперёд!

И сильно выросший в количестве сводный отряд под руководством Юримару и Накадзо выступил в сторону Акихабары. Перед ними раздвинули рогатки с колючей проволокой, за их спинами с воем взлетели в высь мины, перед ними гремели взрывы и выли каии, рушились деревянные здания и вставала на дыбы земля. И в этот ад, в самое его пекло, устремились несколько сотен человек, позади которых медленно катил задним ходом грузовик с боеприпасами. Прямо на ящиках с винтовочными обоймами и автоматными дисками сидели несколько бойцов, готовых в любой момент снабдить товарищей патронами. Правда, один из них был вооружён Тип 03, станок которого был установлен на борту автомобиля. Его задачей было не подпустить к грузовику каии.

Первое время отряд продвигался без эксцессов. Приходилось только постоянно переступать через трупы каии, которыми были завалены улицы. Из-за этого грузовик нещадно трясло и сидевшие в нём солдаты буквально распластывались на ящиках, чтобы не вылететь из его кузова. Пулемётчик же мёртвой хваткой вцепился в борт левой рукой, правой продолжая держать пулемёт, хотя стрелять при такой тряске было невозможно, большая часть пуль ушли бы в небо.

Стычки начались, когда отряд миновал почти половину расстояния до прорыва. Каии атаковали колонну по фронту, скорее всего, это были остатки тех, кто пережил активный обстрел миномётной роты. У многих не доставало конечностей, некоторые даже ползли, волоча за собой остатки ног. С ними справлялись, даже не тратя патронов, закалывали штыками. Однако вскоре миномётчики перенесли огонь глубже, чтобы не попасть ненароком в своих, и тварей стало много больше. Они ринулись почти сплошным чёрным потоком, заполонили улицы, лезли из домов. Бойцы открыли ураганный огонь, поливая напирающего врага свинцом. Надрывались «Бергманы», рявкали длинные «Арисаки», отчаянно рубились Накадзо и Юримару. Но, всё равно, отряд не продвинулся ни на шаг вперёд.

Меч Накадзо был совершенно неуставным. Одати — большой меч с клинком не меньше пяти сяку длиной, которым тюса орудовал весьма ловко, и теснота переулков Акихабары была ему нипочём. Он мог одним выпадом насадить на клинок сразу двух-трёх каии, ведь те пёрли очень плотной толпой. Они с Юримару рубились на разных участках фронта, возглавляя штыковые команды, ведущие жестокую рукопашную схватку, не подпуская каии к стрелкам и автоматчикам. Твари падали под пулями, клинками и штыками, но на их место всё время становились новые, казалось, этому потоку не будет конца.

— Так дело пойдёт и дальше, — прохрипел комбат, быстро меняя магазин в своём «Бергмане», — и сгинем тут все без покаяния.

— Вы христианин, сёса, — неожиданно для себя удивился отступивший передохнуть секунду Юримару.

— Потомок учеников Амакусы [54], - кивнул тот, передёргивая затвор. — В восемьсот семидесятом дед мой взял фамилию Хара [55].

Юримару отметил, что только теперь узнал фамилию комбата, хотя нормально познакомиться хотел ещё перед налётом каии на бронепоезд.

Взрыв отозвался, казалось, во всём теле Юримару — настолько он был силён. К небу рванулся чёрный фонтан. Ивао уничтожил свою точку прорыва! Об этом с некоторым опозданием доложил радист. Эта новость подняла настроение бойцам отряда, с новыми силами ринулись они на врага. Юримару и Накадзо объединили усилия, стараясь хотя бы на одном участке продвинуться вперёд. Однако напор каии отчего-то только усилился — они уже стояли стеной, в которой не было ни единой щели, так плотно сбились твари, порой даже мешая друг другу драться. В эту стену врезались автоматные и винтовочные пули, разрывая тела отдельных каии, но, казалось, самой стене повредить они не могли, она оставалась монолитной и непоколебимой, а мёртвые просто ложились в её основание.