Повелитель драконов - Функе Корнелия. Страница 22

Солнце зашло за бурые холмы. Мухоножку накрыла черная тень. Вдруг он хлопнул себя по лбу.

— Море! — закричал он. — Какой же я идиот! Море!

Он вскочил так быстро, что запнулся о собственные ноги. Быстрее белки мчался он по пересохшему руслу, скатился вниз по пологому склону и спрыгнул в мелкий песок, омываемый солеными морскими волнами. Море наполнило его уши рокотом, брызнуло в лицо соленой пеной. Мухоножка вскарабкался на прибрежный камень и плюнул в темную воду. Медленно возникло в ней искажаемое рябью прибоя отражение его хозяина. Оно росло и росло, не встречая препятствий на огромной поверхности моря.

— Почему так долго? — зарычал Крапивник. Его так трясло от ярости, что гном Галькобород шатался на его спине из стороны в сторону.

— Я ничего не мог поделать! — закричал Мухоножка, всплескивая руками. — Мы попали в бурю, а потом ворон бросил меня. Меня поймали люди и посадили в клетку, а потом… — голос его сорвался, — потом меня освободил этот мальчишка и взял с собой, а потом я сперва не мог от них вырваться, а потом нигде не было воды, а потом…

— А потом, а потом, а потом! — передразнил его Крапивник. — Прекрати морочить мне голову всей этой чушью. Что ты узнал?

— Они ищут Подол неба, — сказал Мухоножка.

— Р-р-р! — заревел Крапивник. — Это я давно и без тебя знаю, дурак! Ворон что, выклевал тебе остатки мозгов, прежде чем смыться? Что еще?

Мухоножка провел рукой по вспотевшему лбу:

— Что еще? Очень много всего, хозяин, но вы меня сбили. Все-таки это было утомительно.

Крапивник нетерпеливо рыкнул.

— Чисти давай! — рявкнул он на гнома, который собрался было вздремнуть минутку между зубцами его хребта.

— Так вот, — сказал Мухоножка, — им человек рассказал странную историю. О драконах, на которых напало чудовище, поднявшееся из моря. Это были вы, хозяин?

— Не помню, — прорычал Крапивник, на мгновение прикрывая глаза. — Я не хочу вспоминать об этом, понял, Паученожка? Они тогда от меня ускользнули. Ускользнули, можно сказать, прямо из пасти. Забудь об этой истории и никогда больше мне ее не рассказывай, а то я сожру тебя, как твоих одиннадцать братьев.

— Уже забыто! — поспешно сказал Мухоножка. — Полностью забыто! Черная дыра в памяти, и больше ничего, хозяин. У меня в памяти много таких черных дыр.

— Заткнись! — Крапивник в ярости стукнул лапой по разбитому каменному полу своего замка. Его отражение в мерцающей воде выросло до таких размеров, что Мухоножка испуганно втянул голову в плечи. У гомункулуса дрожали коленки, а сердце прыгало, как заяц, убегающий от собак.

— Так что же ты узнал о Подоле неба? — спросил Крапивник угрожающе тихим голосом. — Где они собираются его искать?

— О, этого они сами не знают. Они хотят отправиться к женщине, которая много знает о драконах. Она живет на том побережье, о котором вы запретили вам напоминать. Но где Подол неба, она тоже не знает и поэтому…

— Что-о-о поэтому? — заревел Крапивник.

— Поэтому они хотят спросить джинна, — пролепетал Мухоножка. — Тысячеглазого синего джинна. Он, говорят, знает ответ на любой вопрос, но отвечает только людям, поэтому пытаться придется мальчишке.

Гомункулус замолчал. К собственному удивлению, он почувствовал, что беспокоится за мальчика. Это было странное, незнакомое чувство. Мухоножка не мог понять, как оно прокралось ему в сердце.

— Вот как! — буркнул Крапивник. — Ну что ж, замечательно. Пусть мальчишка наведет для нас справки. Очень удобно! — его отвратительная морда растянулась в насмешливой ухмылке. — Когда я узнаю ответ, Паученожка?

— Наверное, несколько дней уйдет на дорогу, — нерешительно ответил Мухоножка. — Вам придется набраться немного терпения, хозяин!

— А-а-ах! — рыкнул Крапивник. — Терпение, терпение! У меня нет уже никакого терпения. Я хочу наконец снова отправиться на охоту. Мне осточертели коровы и овцы. Докладывай при первой возможности, слышишь? Я хочу всегда точно знать, где этот дракон. Понял?

— Понял, хозяин! — пробормотал Мухоножка, откидывая со лба влажные пряди. Отражение Крапивника стало расплываться в морских волнах.

— Постойте! — закричал Мухоножка. — Постойте, хозяин! А как же я буду за ними следовать? Ворон-то пропал!

— Придумаешь что-нибудь, — голос Крапивника звучал словно издали, а отражение постепенно исчезало. — Ты у нас паренек ушлый.

Голос смолк. Ничего не было слышно вокруг, кроме рокота моря. Мухоножка жалобно посмотрел на темные волны, спрыгнул с камня на влажный песок и стал взбираться обратно вверх по склону. Добравшись наконец доверху, он увидел, что навстречу ему идет по пересохшему руслу Лунг с Беном, Серношерсткой и профессором.

Гомункулус поспешно присел за куст травы. Как быть? Что им сказать, когда они начнут спрашивать, где он был? Эта Серношерстка наверняка спросит. Ну почему им было не задержаться еще хоть чуть-чуть в пещере? Он бы тогда тихо, как мышка, прокрался обратно, и никто и не заметил бы, что он уходил.

Вся компания остановилась в трех шагах от Мухоножки.

— Ну что ж, друзья мои, — сказал профессор. — Вот провизия, которую я вам обещал, — он протянул Бену туго набитый мешок. — У меня, к сожалению, уже не так много осталось запасов, так что я, признаться, прихватил еще немного сухофруктов из палаток моих коллег. Крем от солнца тоже там. Не забывай им мазаться, Бен. А это, — он обернул мальчику голову светлым платком, — носят здесь для защиты от солнца. Называется куфия. Надеюсь, она убережет тебя от солнечного удара — с такими белокожими, как мы, он в этих краях очень легко может приключиться. Вас-то, — обратился он к Серношерстке и дракону, — хорошо защищают мех и чешуя. Теперь еще раз о маршруте…

Он включил карманный фонарик и вместе с Беном склонился над картой:

— Судя по вашим рассказам о том, как летает Лунг, вам понадобится на дорогу дня четыре. Сначала, как я уже говорил, вы летите прямо на юг. К счастью, вы все равно передвигаетесь только по ночам, а днем уж придется вам выбирать для привалов самые тенистые места, какие удастся найти, потому что жара будет страшная. На вашем пути полно развалин, разрушенных крепостей и заброшенных городов. Большая их часть давно занесена песком пустыни, и все же там повсюду можно найти укрытие даже и для дракона. Поскольку летите вы все время вдоль моря, — он провел пальцем по береговой линии, — то у вас есть надежный ориентир в темноте. А при том, как ярко нынче светит луна, вам и шоссе будет хорошо видно. Оно тянется на юг бесконечно долго. На четвертый день пути местность станет гористой. Города там лепятся к скалам, как гнезда гигантской птицы. К полуночи вы должны оказаться у развилки шоссе. Там стоит указатель с такой вот надписью по-арабски, — профессор написал ручкой на полях карты арабские буквы. — Насколько мне известно, внизу то же самое написано по-английски, но на всякий случай рисую вам итак. Это читается «Шибам», название чудесного древнего города. Летите вдоль шоссе, пока оно не повернет на север. Ущелье, которое вы увидите у поворота, и есть то самое, которое вы ищете. Ваше счастье, что Лунг умеет летать, потому что дороги вниз нет. Люди не решились построить там даже мост, — Барнабас улыбнулся. — Многие верят, что в этом ущелье находится вход в ад, но могу вас успокоить — это очень маловероятно. Когда вы доберетесь до дна ущелья, ищите старый автомобиль с выбитыми стеклами. Нажмите звуковой сигнал, отойдите от машины ровно на семнадцать шагов и ждите.

— Автомобиль? — удивленно спросил Бен.

— Да! — Профессор пожал плечами. — Азиф, кажется, украл его у одного богача-шейха. По крайней мере, так рассказывается в последних сказках о нем. Это ведь предрассудок, будто сказочные существа живут только в заброшенных домах и пещерах. Иногда им нравятся самые что ни на есть современные укрытия. В развалинах одного города, где я в прошлом году искал следы единорога, два джинна отлично жили в пластиковых бутылках.

— Невероятно, — пробормотал Бен.