Другое имя зла - Парфененко Роман Борисович. Страница 26

Тем временем пара вышедшая во двор Гостинки, методично обыскивала каждое строение и каждый закуток в этих строениях. Прежде чем зайти внутрь, они внимательно просматривали и прослушивали, пытаясь отыскать признаки присутствия зверей. Половина складских помещений была обследована. Пусто. Но удача предначертана. Двое подошли к длинному зданию, в большие ворота свободно мог въехать грузовик. Ворота были приоткрыты. Видящий вошел и встал на границе разделявшей сумрак и полумрак. Замер, всматриваясь в длинные ряды стеллажей, заваленные одеждой. Слышащий пошел вокруг здания, внимательно изучая молчаливую, настороженную пустоту внутри. Там было тихо, но что – то там было. Он обошел строение и остановился перед небольшой дверью. Прислушался. Положил пальцы на дверную ручку. Потянул на себя. Дверь, скрипя, открылась. Другой вошел внутрь склада…

Раздался ужасный скрип. В голове запульсировало: нашли, нашли, нашли!!! Но надежда умирает предпоследней. Перед тобой. Следующим умираешь ты. Послышались шаркающие шаги со стороны ворот. Шаги становились более отчетливыми. Рука, сжимавшая нож, истекала потом. Нож сплавился с рукой. Сердце колотилось так, что в ритме сокращалось все тело. Я чувствовал их близость. Это ощущение стало невыносимым. Теперь понимал, каково это быть в шкуре кузнечика. Ожидание развязки стало нестерпимым. У меня не выдержали нервы. Вскочил с единственной мыслью отскакивающей от внутренних стенок черепа: не орать, не орать!!! Только не орать! Соскакивая со стеллажа, правая нога запуталась в тряпье. Свалился прямо под ноги, существу сумев зафиксировать его облик. Точно такой же, как и убитая мной тварь из подворотни. Распластался у его ног, как раздавленная асфальтоукладчиком лягушка. Он стоял надо мной, раскинув руки в сторону. Голова задрана вверх. Огромный темный глаз внимательно изучал потолок. Я смотрел на него. Не знаю сколько бы продолжалась эта нелепая игра в гляделки, если бы вне поля моего зрения не раздался шум. А потом пронизывающий крик Наташи всколыхнул воздух.

– Юра-а-а-а!!! Крик хлестнул по ушам. Вернулась способность двигаться. Опираясь левой рукой о землю что было силы, ударил тесаком снизу вверх в промежность стоящего надо мной чудовища. Нож вошел строго вертикально в тело. Не вытаскивая, дернул его всем лезвием к себе. Без усилий и препятствий сталь прошла сквозь плоть, только затрещал разрезаемый комбинезон урода. Из огромной раны вывалилась дымящаяся требуха. Вместо того чтобы упасть, скорчиться от боли, он медленно опустил руки. Чуть присел и начал запихивать внутренности обратно. Я вскочил и обернулся. Картина четко отпечаталась. Наташа забилась в угол, который образовывали стена и стеллаж. Стояла, закрыв лицо руками. Второй с огромным ухом, растущим изо лба, медленно поворачивался к ней. Настолько медленно, что я успел увидеть торчавший у него из груди швейцарский, армейский складной нож, всаженный по самую рукоятку. Тварь почти закончила поворот, когда я толчком подлетел к нему и наотмашь рубанул по голове. Нож прошел до половины лица и разрубил огромное ухо пополам. Выдернул нож и ударил тварь в грудь. Показалось, будто шилом проткнул картонку. Небольшое сопротивление, а потом беспрепятственное движение. Чудище уронило, было поднятые руки, потом еще раз всплеснуло ими. Отпрянуло от меня. Качаясь, боком пошло в сторону стеллажа. Дойдя до него, запнулся. Его качнуло. Попытался зацепиться за что – нибудь руками, но не найдя опоры, сунулся головой вперед, словно нырнул. Ноги, согнутые в коленях, продолжали, скрести пол, туловище оказавшееся на стеллаже, оставалось неподвижным. – Голова, голова, вот их больное место. Надо бить в голову! – строкой телетекста пробежало в мозгу. Развернулся к первому, с распатрашенным пахом, надеясь увидеть его на полу, дохлым. Тварь разочаровала меня. Он стоял. Мало того, между ног торчала, какая то черная змея. Она толчками увеличивалась в размерах, вся сотрясаемая мелкой дрожью. На абсолютно круглой голове змеи блестела серебром капля. – Сейчас он меня трахнет! – в том, что это за орган сомневаться не приходилось. Вот только представить эту штуку в качестве оружия было нелегко. Оружие это было или нет, но допустить возможность прикосновения этой гадости я не мог. Внутри всколыхнулась мутная волна тошноты. Его член почти касался меня. Оцепенение прошло. Махнул перед собой ножом и черная толстая змея упала. Оставшийся от нее конец начал на глазах сокращаться. Из него вдруг ударила струя темной, маслянистой жидкости. Тварь нисколько не обескураженная раной, раскинув руки, словно для объятий, двинулось на меня. Я беспорядочно махал ножом перед собой. Некоторые удары достигали цели, но это не останавливало его. Урод хотел дотянуться до моей шеи. Где – то внутри разорвалась алая бомба ненависти.

– Ах ты, гадина вонючая!!! – Заорал я. Почти выдернув руку из плеча, воткнул ему нож прямо в центр мертвого глаза. Лезвие, пробив голову насквозь, с треском выскочило из затылка. Тварь дернулась всем телом, да так сильно, что чуть не вырвала у меня из руки нож. Вцепился в рукоять второй рукой и выдернул лезвие из головы. Урод начал падение назад, на спину. Сила инерции толкнула меня в противоположную сторону. Я засучил ногами, пытаясь сохранить равновесие. Поскользнулся на мерзости вытекшей из члена твари и хлестко, всем весом шлепнулся на задницу. Всплеск боли из ушибленного копчика пробежал внутри и сыпанул искрами из глаз. Вместе с вышибленным куском воздуха изо рта непроизвольно выскочило:

– Блин! Больно-то как!!! – Оглянулся и отыскал глазами Наташу. Она была все в том же углу. Только руки теперь закрывали щеки, оттянув веки до невозможности вниз. Скользя, на крови твари, поднялся. Вытирая руку и одновременно потирая ушибленное место, пошел к ней.

– Все, милая! Кончено! Они подохли. Нам надо уходить отсюда. – Еще раз оглядел место побоища. Убедился, что твари мертвы.

– Пойдем! Валим отсюда. Их может оказаться гораздо больше! – Взял за плечи и повел к двери. Наташа совершенно ничего не соображала. Приводить ее в чувство времени не было. Слишком высока была вероятность появления других. Мы подошли к выходу. Я отпустил Наташку и медленно начал открывать дверь.

Другие, получив информацию о том, что четвертая поисковая группа обнаружила объекты на складе, со всех сторон торопливой трусцой спешили к обозначенному месту. На ходу они извлекали жезлы забвения и приводили их в рабочее состояние. Это было их единственное оружие, но не единственный орган наслаждения. Жезлы пришли в готовность. Готовность составляла примерно метр в длину. Из пор на конце стали конденсироваться вязкие, бесцветные капельки. Они стекались как ртуть в центр головки, образуя большую каплю. Эта капля была слюной забвения. Оружие умиротворения готово. В случае необходимости Другие могли передвигаться очень быстро. Через три альтувра все они – во дворе Гостинки. Сейчас узнали о схватке происходящей между ними и дичью. Дичь оказалась с зубами. Другие стали двигаться медленно. Им не был присущ инстинкт самосохранения, но они знали боль. Вдруг все остановились. По черным телам пробежала судорога. Один был мертв. Боль и страх! У слышащего было уничтожено девяносто процентов жизненных рецепторов. Его восприятие, корчась, умирало. Видящий попытался усмирить человека поцелуем забвения. Зверь отрубил жезл, нанеся смертельную рану. Но, видящий, подхваченный волей остальных, повинуясь приказам, попытался вцепиться в человека. От боли и страха движения были замедленными, и это позволило зверю пробить глаз и умертвить тело. Потери не имели значения! Кольцо сжималось! Людям не вырваться!

За дверью никого не было.

– Бежим! – Дернул Наташку. Побежал первым. Увидел через плечо, что не отстает, бежит следом. Мы бежали по узкой дорожке между двумя складами. Уже были видны ворота, через которые можно было выскочить в город. Еще раз оглянулся и убедился в том, что она рядом. – Черт! Рюкзак забыли! Неужели их было всего двое?! Дай Бог!!! – Без паузы промчалось в голове. Когда до края склада осталось метров десять, а до ворот двадцать. Из – за угла первого склада на дорожку выскочил еще один. У него не было ни уха, ни глаза, за – то был огромный щелеобразный рот. В пяти шагах от него я резко остановился и выставил перед собой нож. С лету Наташка налетела на спину. Я покачнулся.