Другое имя зла - Парфененко Роман Борисович. Страница 31

Я кивнул. Взял из пачки сигарету и закурил. Демон сделал большой глоток и начал:

– Я, Азазель, Аваддон, были задолго до того, как твои предки выбрались из пещер и у них появилось неравенство. Тогда мы не были демонами в том смысле, какой обрели позднее. Мы были необузданными проявлениями сильной природы. Засухи, ураганы, потопы, болезни, все, чего так боялся человек. Я был конкретным носителем смерти, во всех ее проявлениях, от старой смерти, до предумышленного убийства. Забирал жизнь и даровал облегчение, снимая ее бремя. Не был ни добрым, ни злым. Малах Га – Мавет выполнял свою работу. Впрочем, тогда меня звали иначе. Для людей, окружающий мир был соткан из тайн. Они не пытались постичь эти тайны. Спускали с поводка разума глупого пса воображения. Это воображение творило с ними забавные вещи. Но оно меняло не только их, оно делало другими нас. Я стал жестоким и злым, сверхъестественным существом. Естественно, для них я был сверх, да и для вас то же. За века для вас мерилом всего остался человек. Более нелепый эталон представить трудно! Они определили мою сущность. Но этого показалось мало, вечно голодной собаке необузданной фантазии. Они придумали мой внешний облик. Меняясь, подстраивался под человеческие представления обо мне самом. Люди постарались. Когда кому – то из них случалось видеть меня, это было самым ярким впечатлением их жизни, для них, неверное. К сожалению последнее…

Он замолчал. Неотрывно смотрел на огонь.

– Такова сущность, всех сверхъестественных созданий. Мы становимся такими, какими хочет видеть нас человек. Появились демоны. Жестокие, незнающие справедливости погубители рода человеческого. В противовес люди придумали богов заступников, покровителей. Человеческая фантазия нарисовала вечную борьбу между нами и богами покровителями. Люди думали, что добрые и злые боги находятся в постоянной конфронтации. И предметом этой войны, по их мнению, является такая вошь – как человек. Человечество всегда переоценивало себя. Все не так. Добро и зло придумано человеком. Древнегреческие боги не были ни добрыми, ни злыми. Они обделывали свои дела с помощью смертных. И когда человек переставал быть нужным, его убивали. Это единственная правда о Богах. Между нами не было войны. Мы и боги пантеона, именуемого человеком – добрым, просто выполняли работу. Схема проста, каждый делает свое дело. Один пытается погубить, другой спасти и все. Вы напридумывали себе неизвестно чего. А добро и зло это лишь слова, тоже, кстати, ваше изобретение. Они ни чего не значат для нас. А вы оправдываете борьбой добра со злом все мелкие, а других у вас и не может быть, амбиции. Жажду власти, жадность, пороки, и прочее и прочее и прочее. Эти два термина для вас действительно могли объяснить и оправдать все. Смерть, любовь, жизнь, страх. Так было.… Это всех устраивало. Но человек не может остановиться. Он жаден, патологически жаден до изменений. Люди начали меняться, вместе с ними менялся привычный миропорядок. Уходили одни Боги. Им на смену извлекались новые. Пришло время, уходить и нам. Мы исчезли, наше место заняли следующие. Неразрывно связанные для человека со злом. Ушедшие упали в микрокосм. Распались на мельчайшие частицы. Но каждая частица всегда помнила о целом. Нам не известно слово – надежда, мы ничего не ждали. Знали, что места заняты и возвращение наше невозможно. Не скажу, что там для нас было хорошо или плохо, там было пусто. Там нет ничего кроме самого себя разбитого на атомы и бесцельно летящего нигде. Так было. Пока не пришел Атман. Он изменил все. Атман является носителем божественного Я. Он един. Все прошлые боги исчезли в пустоте. Устранив их, он уничтожил основной стержень человеческого мировоззрения. Добра и зла больше нет. Атман стал единственным воплощением божественной воли. Эта воля проистекает от персонифицированной его сущности. Ни на верху, ни внизу больше ничего нет, все замкнуто на нем. Пространство сжалось до его представления о вселенной, все остальное исчезло. Оно стало этим городом. Время замерло, ожидая приказа Атмана, рвануть вперед, или поползти вспять. Он вытащил нас из ничто. Создал соизмеряясь со своими представлениями о том, какими должны быть демоны. Из тех, кто в прошлом мире был отребьем и изгоями создал Других. Я, Азазель, Аваддон, мы бесполы. Лишены возможности испытывать сексуальное влечение, любить, ненавидеть, сопереживать и сожалеть. Но Атман дал мне много других качеств присущих человеку. Хотя об этом его не просил. Мы носим в себе элементы нашей многотысячелетней сущности. Но иногда кажется, что это еще больше приближает нас к человеку. Другие и вправду другие. Атман полностью изменил этих бывших людей. Там не осталось ничего человеческого. В них этого меньше чем в демонах. На восходе времен люди и вправду были андрогинами, то есть гермофродитами. Они носили признаки обоих полов. Потом боги разделили их. С тех пор, до появления Атмана люди должны были искать свою половину. Атман, создавая Других опирался на то, что материал из которого он будет лепить новое население мира, насквозь эгоцентричный. Люди, из которых произведены Другие, в прежней жизни существовали, руководствуясь одним правом. Правом своей личности. Собственное право, получать все то, что захочет их личность. Перволюди были бессмертны, не имели возможности продолжить свой род. Другие смертны. Бог дал им возможность для воспроизводства. У них есть член и есть вагина. Каждый может получить удовольствие сам с собой. Могут рожать себе подобных. Процесс зачатия происходит тогда, когда Другой вдруг захочет родить. Вынашивать дитя не надо, оно появляется опять таки по воле самого беременного. Там на складе, кстати, ты убил одного такого.

Он сделал паузу. Вновь приложился к бокалу. Закурил сигару. Воспользовавшись перерывом, я осмелился встрять в монолог Демона.

– Эти штуки, что торчали у них между ног и которыми они парализовали нас, это и есть детородный орган?

Малах Га – Мавет кивнул.

– В мифологии народа йоруба существовали фаллические существа, которые потом стали олицетворением зла. Божества имели общее имя – Элегба. Другие называют члены элегбами. Элегбы выполняют функцию не только детородных органов, это еще и орудие усмирения. Секрет выделяемый элегбами имеет эффект временно парализующего яда. Этим веществом, которое Другие называют слюной забвения вас и угомонили. Но для наглядности и для того, чтобы ты ни обвинил меня в голословности, я тебе кое– что продемонстрирую. Закрой глаза.

Я повиновался. Почувствовал его ладонь на плече. Потом мое тело сместилось. Ненамного, но все сразу. Для этого не пришлось, делать никаких движений.

– Открой глаза.

Мы оказались в темном помещении. Чтобы ни касаться головой потолка, приходилось держать ее склоненной. Все освещение давал догорающий с копотью факел. У стены на полосатом матрасе лежал Другой. Он был обнажен. С точки зрения антропологии мало чем отличался от человека. Отличие заключалось в розовой коже, цвет которой скрадывался сейчас тусклым факелом. Головой без лица. И этим самым элегбой, большим, черного цвета. Вдаваться в подробности женских половых органов было противно. Хватало и мужских первичных признаков, даже с избытком. Порнографы заплатили за участие в своих фильмах такого урода астрономические суммы.

Мячеподобная голова Другого была закинута назад.

– Они могут в зависимости от необходимости трансформировать на своем лице, глаз, ухо, рот. – Продолжал лекцию по анатомии Малах Га – Мавет. Я опасался, как бы он не заставил перейти меня к практическим занятиям. Принять роды у Другого, Господи помилуй!!!

Руки Другого безвольно лежали вдоль тела. Ноги согнуты в коленях и широко разведены в стороны. Тварь слабо зашевелилась. Пальцы нашли края матраса и сильно вцепились в них.

– Сейчас он репродуцирует себя. – Продолжал озвучивать происходящее сильно образованный Демон. Волна началась от горла. Казалось, какой то зверек быстро двигается внутри тела. Вдруг между ног роженицы раздался громкий всхлип. Следом за этим звуком оттуда вылетел бесформенный комок. Он пролетел три метра до ближайшей стены, с чавкающим звуком ударился об нее, слизью сполз на пол. Пыльный Ангел подтолкнул меня в спину: