Другое имя зла - Парфененко Роман Борисович. Страница 6

Последнее сказал с явной иронией, но она не поддержала попытку, свести беседу к шутке. Вместо этого в глазах стало еще больше страха. Вслед за ним не замедлили показаться и слезы.

– Юра, не сердись, пожалуйста. Я боюсь, что стану обузой. Мешать буду, и в результате погублю обоих! Когда ты меня нашел, я почувствовала, что думаешь о том, какие проблемы могут возникнуть из-за этой встречи…

Я нетерпеливым жестом прервал ее:

Наталья, во-первых, обузой ты станешь тогда, когда придется тащить тебя на себе. Честно тебе скажу, очень бы этого не хотел. Конечно, я готов носить такую женщину как ты на руках хоть всю жизнь, но не в этом месте. Теперь по поводу нашей встречи: естественно не стал брызгаться радостью. Не буду врать, ты правильно поняла мои мысли, когда мы встретились. К сожалению, весь прошлый опыт общения с женщинами был очень неудачным, хотя он и не применим здесь. Естественно, думал о тебе как об обузе. С того момента, кое-что изменилось в моем отношение к тебе. Вот выберемся из этого дерьма, я тебя такой радостью окачу с ног до головы, существование какой ты и представить не могла, – надо было найти какие-то другие слова, чтобы успокоить ее. Но в голове была звенящая, злая пустота. Вполне объяснимая. Эта девчонка смогла прочитать мои мысли, а мне понять ее ни как не удавалось. Мало того, теперь еще больше уверился в том, что, действительно, ко всем многочисленным проблемам добавилась еще одна и весьма существенная. Внимательно посмотрел на нее, светлые короткие волосы. Большие, при этом освещении, серые глаза. Прямой аккуратный носик, губки бантиком, в общем, все дела. Но в целом оценка три. В глазах безысходность, как у коровы, которую ведут на убой, и она, эта корова, прекрасно это осознает, но полностью подчинилась судьбе. О том, чтобы бросить ее здесь одну не могло быть и речи. Ни когда не болел избытком совести и сейчас не самое подходящее для этого заболевания время. Потом не спать, переживать. Нет, на это не способен.

– Наташенька, милая не сердись на меня, не плачь, пожалуйста. Все понимаю. В твоем представлении я, этакая бездушная скотина. Это не так. Сейчас просто не то время, чтобы быть джентльменом. Я не брошу тебя, это правда. Рад, что мы встретились, это тоже, правда. Но нас ждет впереди трудная и страшная дорога. Она полная черт знает каких сюрпризов. Мне необходимо быть уверенным, что ты не сломаешься на полпути, Здесь нет врачей, психологов, милиционеров. Здесь вообще никого нет, и не к кому обратиться за помощью. Надеяться остается, хотим того или нет, только друг на друга. Прошу только об одном. Слушайся меня, старайся выполнять то, что говорю по возможности быстро и четко, иначе погибнем оба, а я этого не хочу. Понимаешь?! Есть альтернатива всему этому – ты берешь на себя командование экспедицией. Со своей стороны обязуюсь, хоть на Коране, беспрекословно исполнять все твои приказания. Не думай, что бремя власти и ответственности, тем более за жизнь уже ни чужого человека, настолько легко.

Она стояла, закрыв лицо руками, и мотала головой, как лошадь в июле, пытающаяся отогнать кровожадных слепней. Для полного сходства не хватало хвоста…

– Юра, я все понимаю, не думай, что бестолковая. Постараюсь сделать все зависящее, все, что в моих силах, что бы ни быть обузой. Больше не буду докучать тебе вопросами, слезами. Просто все это, окружающее давит на меня. Оно держит в постоянном напряжение и страхе. Я боюсь, Юрочка! Очень боюсь. Думать от страха не могу, никаких мыслей не осталось…

Тут она поступила очень по-женски. Быстро шагнула ко мне и, обняв за пояс, плотно прижалась всем телом. Лицо спрятала у меня на груди. Почувствовал ее тепло, несмотря на большое количество надетой одежды. Возникло ощущение, что это своего рода бессознательный спектакль. Не отдавая отчета, она с помощью сексуального влечения, которое, что уж тут поделаешь, против природы не попрешь, возникло у меня, пыталась закрепить право быть защищаемой и оберегаемой. Но постепенно желание пропало. Ему на смену пришла жалость к ней и злость на себя. Извечное стремление расставлять все по полкам доводило до абсурда. Это было более чем глупым, находясь в мире полной неразберихи и хаоса. В котором, пытаться что-либо систематизировать, чистой воды безумие. Она со всеми женскими штучками давно поняла это и уже пытается приспособиться к новым условиям жизни. А я, дурак, занимаюсь анализом этих условий, вместо того, чтобы элементарно выживать. Долго стояли на фоне этой нелепой свалки автомобилей, в которой, впрочем, угадывался совершенно определенный порядок. Обнимал и гладил ее свободной рукой по волосам. Она тихо стояла, но объятия не ослабли, скорее напротив, словно хотела слиться со мной, стать единым целым.

– Ну, все, золотко. Все. Пора идти. Сейчас перелезем через преграду. Зайдем в магазин, пополним запасы съестного, и двинем дальше.

– Ты, правда, не бросишь меня? – Завела опять свою шарманку. Снова, здорово!!! Нашел силы и сдержался. С ее появлением в перечне наиболее часто возникающих эмоций кроме страха и безысходности под номером третьим теперь значилось – раздражение. Закрыл глаза, несколько раз вздохнул и выдохнул, а потом прямо посмотрел на нее

– Клясться не буду. Хочу, просто напомнить о Библии, – сам опешил от слов, но собрался с духом и продолжил. Ведь женщины любят "ушами": – Мы, как в этой священной книге, для верующих. Ты ведь верующая? – спросил, заранее зная ответ. В ответ кивок. О том, что сам не верил в Бога в этот момент решил не напоминать: – Вспомни, там говорится об Адаме и Еве после грехопадения. Разгневанный Бог изгнал из рая на землю с тем, чтобы они в поте лица добывали себе хлеб насущный. Когда они очутились на земле, она показалась после рая адом. Не знаю, за какие грехи нас изгнали из прошлой жизни, хотя ее тоже как не тужься раем назвать невозможно. Однако мы оказались здесь. Это место непохоже ни на одно описания ада, с которыми знаком из литературы. Как бы то ни было мы здесь, вдвоем. Нам предстоит не только выжить, на нас, если отталкиваться от аналогий, лежит бремя воссоздания всего человечества. Но главным является – выжить, а там посмотрим. Так что Ева, моя первозданная женщина, в этом сумрачном Освенциме, со всей откровенностью говорю, – ты мне нравишься "совсем некстати, появилась циничная мысль о том, что выбирать собственно не из чего". И в связи со всем этим, моя Ева, я несу ответственность за праматерь всего рода людского. Ну, и конечно, за его папу, не в меньшей степени, – "вот бред-то". Наплел такого, что перекосило, однако ей, по-моему, понравилось. Я был очень убедителен. Надо было очередное пламенное выступление закончить чем– нибудь весомым, как бы печать на договор поставить. Не нашел ничего лучшего. Отыскал ее губы и поцеловал. Это был скорее поцелуй первоклассника, который совершенно случайно попал в губы предмета обожания. Но поцелуй есть поцелуй, он возымел оживляющее действие и спящая царевна проснулась. Она ответила на мою улыбку. Робко, но ответила. Поправила сбившуюся в процессе выяснения отношений прическу. Назовем то, что было у нее на голове именно так. Ох, уж эти женщины, вернее женщина!!! Что бы как-то оживить прекратившийся разговор, вновь открыл рот, но на этот раз был краток:

– Когда будешь готова продолжить скорбный путь, дай знать.

Она улыбнулась. Я с какой-то радостью признал у нее наличие чувства юмора. Это обнадеживало в том плане, что не весь путь который удастся пройти, она будет хлюпать носом и разводить полезную для простуды сырость.

– Все, Юрочка, я готова, пошли дальше, – вытерла остатки влаги с глаз, выражала всем видом готовность преодолеть возможные и невозможные препятствия, которые повстречаются на пути. А если не хватит, то свернет и преодолеет еще парочку, которые лежат вне дороги. Дай-то Бог, конечно. Прежде чем кинуть верную мою женщину на автомобильную баррикаду, решил провести небольшой инструктаж. Энтузиазм энтузиазмом, но мне предстояло лезть рядом с ней, а значит, и рисковать выходило поровну.

– Ты пойдешь первой, я иду позади и так сказать страхую. Наташа хочу, что бы ты крепко– накрепко уяснила вещь! Помни, прежде чем поставить ногу и перенести на нее вес тела, убедись в том, что-то место, на которое собираешься опереться рукой или ногой, абсолютно надежно. Ты не просто должна быть уверена в этом, ты должна знать это наверняка. Только после этого можешь двигаться дальше. То, через что предстоит перелезть очень ненадежно, любое неправильное движение и вся эта пирамида Херопса может завалиться. Ладно, если придавит как червей. Сразу и на смерть, но если только покалечит?! Перспектива ожидания смерти в этом мире, отягощенная плюс ко всему болью физической это тебе не эвтаназия. Двумя словами предельная внимательность и осторожность!!! Девочка, ты все поняла и запомнила?